"После прогулок по Тундре «скальп» с лица сняли": испытатель Центра подготовки космонавтов рассказал, как проверяют на прочность покорителей вселенной
Мы стоим шеренгой на матах, расстеленных на полу самолета-лаборатории Ил-76К. Новый набор космонавтов, инструкторы и журналист. Плечи давят лямки тяжелого военного парашюта.
Перед строем прогуливается коренастый, крепко сбитый мужчина с коротким ежиком седых волос:
- Значит так! Самолет старый. Возможно внезапное раскрытие двери на высоте 6 тысяч метров! - Взмах руки в сторону кабины. - Не паниковать! Из салона вас самих вынесет. А там считаем до десяти и дергаем вот за это кольцо правой рукой!
Так Виктор Алексеевич Рень шутя напутствовал участников полета перед новой тренировкой на невесомость.
Два десятка лет прошло. А я до сих пор наизусть помню последовавшую затем уже не шуточную инструкцию. Впрочем, как и то, какой рукой держать кольцо парашюта...
«Ты нужнее на земле»
Виктор Рень более сорока лет готовит космонавтов к полетам. Сейчас он заместитель начальника управления экстремальных видов подготовки Центра подготовки космонавтов имени Гагарина. Но он не простой инструктор (хоть и начальник). Всему, чему он обучает будущих покорителей невесомости, он испытал на себе.
- Виктор Алексеевич, когда вам было больше всего страшно? - спрашиваю я Реня, и понимаю, что неправильно сформулировал вопрос и сейчас получу чеканную армейскую формулу. Так и есть:
- Больше всего страшно, когда не выполнишь боевое задание, провалишь испытание!
- Хорошо, какие испытания были особенно тяжелыми?
- Для меня - морские. Они были в два этапа. Сначала нужно было сутки пролежать в прорезиненном костюме в кровати, где вместо матраса вода температурой 36,6 градусов. Без еды и выходов в туалет. Это называется сухая иммерсия. Так имитируют будто мы находимся 7-8 суток в невесомости (процессы в организме лежащих похожие происходят). Потом полчаса ортостатическая проба. Вроде ничего сложного - просто стоять на двух ногах? Но после иммерсии что-то с организмом происходит. Начинается беспричинный смех, эйфория. Потом человек теряет сознание. Двое парней уже на этом этапе упали и их дальше в эксперимент в море не пустили. А потом трое суток в спускаемом аппарате...
На море. Нештатное приводнение
Космонавтов учат не только правильно вести себя во время старта ракеты или выходов в открытый космос. Большая часть подготовки посвящена выживанию. В море, пустыне, тундре, горах, зимней болотистой местности. Почему? А потому, что не всегда спускаемый аппарат садится в заданном районе казахстанской степи. «Восход» Леонова и Беляева зимой упал в тайге под Пермью. «Союз» Лазарева и Макарова - на склон горы, а Зудова и Рождественского угодил прямиком в озеро Тенгиз. И только большое везение и высочайшее мастерство спасателей и вертолетчиков спасли им жизни.
В начале 80-х годов на Черном море врачи и ученые испытывали лекарство, которое могло бы помочь космонавтам справиться с укачиванием, если спускаемый аппарат космического корабля попадет вместо суши в море. Одним испытателям давали медикаменты. Другим - нет. И сравнивали результат. Какой? Кто из экипажа сможет выполнять задачи, находясь трое суток внутри спускаемого аппарата. При этом пятибалльный шторм гоняло по морю, как детскую игрушку.
- Температура внутри была за 40 градусов плюс, влажность - 100%, содержание углекислого газа - более 7%. - буднично рассказывает Рень.
- Люк задраен?
- Да. При сильном волнении мы закрывали и вентиляционные лючки, которые есть в спускаемом аппарате, чтобы волной не залило спускаемый аппарат. Иначе мы бы просто медленно утонули.
В «шарике» трое испытателей. Объем на всех - менее 5 кубов.
- Встать в полный рост нельзя, лечь - тоже, - вспоминает Рень. - Даже вытянуть ноги некуда, разве что на соседа положить. В позе эмбриона находишься. А качает так, что ты уже не веришь математикам и физикам, которые сказали, что у нас есть шесть степеней свободы. Ощущение, что есть 306 степеней свободы. Даже привязные ремни, которыми мы закреплялись к креслам, рвались под нашим весом. Но самое тяжелое - недостаток кислорода. Температура тела поднималась до 40 градусов, частота дыхания - до 50 циклов, пульс 180-200 ударов в минуту.
Ребят - испытателей с не самым сильным вестибулярным аппаратом выворачивает наизнанку. А ты рядом, и не проветришь.
Но ничего, выдержал...
«Не хотел пропустить что-то интересное»
Виктор Рень окончил с красным дипломом Рижское инженерное высшее авиационное училище. А это давало право выбрать, где продолжить военную службу. Так он попал в Центр подготовки космонавтов имени Гагарина.
- Человек я любознательный, поэтому мне очень интересно было участвовать в исследованиях, которые помогали развивать пилотируемую космонавтику, - объясняет сейчас Виктор Алексеевич.
В 80-е он подал заявление о зачислении в отряд космонавтов. Но тогда из военных брали только летчиков... Начальник Центра подготовки дважды Герой Советского Союза Георгий Береговой порвал рапорт: «Занимайтесь тем делом, которым вы занимаетесь. Вы здесь нужнее!»
- Вышли мы с приятелем из кабинета, и я ему говорю: «Миша, мы с тобой ровно минуту были космонавтами, и на этом наш космический полет прекратился». Если бы это было сейчас, я бы 100% был в отряде космонавтов и совершил, может быть, не один космический полет. Но тогда я подумал: если отодвинули от участия в космическом полете, я все равно буду впереди всех! Я испытал себя везде - на всех стендах, которые есть у нас в Центре подготовки космонавтов, на море, во всех климатических и географических зонах Советского Союза...
Тундра, пустыня. Выжить в лютый холод и в жару
- Наша задача - определить предел человеческих возможностей в условиях тундры и дать максимум полезных советов, сочинить и предложить методику тренировки и поведения космонавтов, чтобы они из любой критичной ситуации вышли достойно. Вот в Воркуте...
- В Воркуте?
- По условиям эксперимента мы должны были находиться в двух спортивных костюмах в тундре. «Экипаж» из трех человек приземлился в этом районе. Нам были установлены ректальные датчики. Было запрещено находиться в каком-либо укрытии, пить и есть. Мы должны были максимально долго пробыть на открытом пространстве. Температура минус 42 градуса, ветер 16 метров в секунду. То есть реально ощущалось как ниже минус 65 градусов.
Сначала нас снарядили в «Форели» - это такие костюмы из прорезиненной ткани. Первые 1,5-2 часа она не продувалась. Но потом скапливался конденсат, и когда мы наклонялись, чтобы выполнить какое-то физическое упражнение, она лопалась. И когда был порыв ветра казалось, будто тебя режут ножом.
В таких условиях нужно постоянно двигаться. Если стоишь на месте 10-15 секунд - начинает примораживать подошвы, тело замерзает. Но тундра тем и хороша - простор!
Интересно, что снежный наст при температуре минус 40 и ниже превращается практически в песок, по нему скользить совершенно невозможно. И по нему можно идти без опасения поскользнуться. Против ветра идем, напрягаясь, потому что 16 метров ветер в лицо дует. Метров 500-600 так топаем, а потом раскрываем руки, ветер в спину - и мы, как пингвины, метров 500-600 в обратном направлении. Потом снова идем против ветра...
Мы так отходили более 40 часов. Температура внутри тела опускалась до 35,5 градусов. Потом уже эксперимент прекратили, потому что, если упадет еще ниже - человек может быть потерян, начинаются необратимые процессы в организме.
- А вы обморозились?
- Это самое интересное! Когда ребята, которые нас сопровождали, выходили из домика, они были одеты в меховые шапки, меховые куртки, унты. Они 1,5-2 часа с нами «гуляли» и пообмораживали себе носы, щеки, некоторые даже глаза, пальцы рук, пальцы ног.
А у нас... Вот что значит высочайшая мотивация. Мы были настроены на победу. Нам нужно было обязательно победить самих себя, вчерашних, сегодняшних. У мотивированного человека пределы возможностей значительно выше, чем у немотивированного. А если еще человек натренированный, то у него совершенно неожиданно открывается второе дыхание.
- То есть вообще не обморозились?
- Вообще! Мы после эксперимента в баню зашли «скальп» с лица сняли - и больше ничего.
- Скальп?
- В парилке - плюс 80-90 градусов - и верхний слой кожи лица ушел. Сразу помолодели лет на 10-15. Зато удалось доказать: человек в двух полетных космических костюмах часов сорок в тундре при сильном морозе не только может выжить, но и сохранить здоровье для будущих космических полетов. А это очень важно, особенно для поисково-спасательных операций и, конечно же, для космонавтов!
- А в пустыне легче было?
- В Туркменистане, южнее города Мары, кроме песка, вообще ничего не было. Там тоже условия были интересные. У нас было 6 литров воды на троих на трое суток и сублимированная еда из носимого аварийного запаса (НАЗ) космонавтов.
- Температура под 50 градусов?
- На солнце - плюс 65. А ночью температура падает до 16-19 градусов. Такое впечатление, что ты грелся где-то на солнышке, а потом тебя взяли и кинули в холодильник. Дрожишь, как кленовый лист. Это что-то жуткое.
Нам нужно было определить порядок потребления воды. Чтобы каждый выпивал эту воду, и чтобы этой воды хватило на всех на все дни. Без еды можно жить долго, а вот без воды можно прожить максимум 14 дней. Мы сначала делали по 1-2 глотка через 3 часа. Но к концу первых суток у нас закончилась вода. Началось выяснение отношений: у тебя глоток больше, ты не 2, а 3 глотка сделал. Тогда появился мерный капроновый сосудик на 40 мл, который теперь находится в носимом аварийном запасе. И мы определили порядок: два часа - 40 мл. И не важно, хочешь ты пить, или не хочешь.
Как только ты начал бесконтрольно пить воду, остановиться практически невозможно. У нас один коллега, участвовавший в другом эксперименте, выпил все 6 литров за ночь. А утром начал лезть на какие-то деревья, которых нет. Галлюцинации начались.
Горы. Не попасть под камнепад
- В горах проще. Там нужно отыскать максимально удобное место для организации лагеря. Чтобы под сыпучие грунты не попадать, под камнепады.
Здесь нужно было придумать, как, используя НАЗ и те средства, которые есть в спускаемом аппарате, преодолеть водную преграду, взобраться на отвесную скалу. При этом понимать, какое оборудование у спасателей, как оно применяется, как помочь товарищу, получившему травму или заболевшему, как взаимодействовать со спасателям.
Невесомость. Главное, не прийти на голову
- В Центре подготовки космонавтов мы проводили эксперименты, чтобы определить причинно-следственную связь между плохим самочувствием космонавта и космическим полетом. Есть такое состояние «болезнь движения», кстати, до сих пор досконально не изученное. Это когда человек попадает в совершенно иные условия в космосе, начинает себя чувствовать дискомфортно, частично теряет работоспособность.
Мы прошли все стенды, которые есть в ЦПК - и центрифугу, и кресло Барани (вращающийся в горизонтальной плоскости стул - А.М.), и качели Хилова (в них при раскачивании с амплитудой 18 метров площадка сохраняет горизонтальное положение - А.М.), и барокамеры. На самолете-лаборатории летали на невесомость.
В эксперименте участвовало десять человек. Восемь летчиков и мы - я и Михаил Новиков, инженеры. После части экспериментов семь летчиков были списаны с летной работы.
В самолете во время режима невесомости и во время режима перегрузок мы крутились на вращающемся кресле, вперед наклонялись, отклонялись назад, влево, вправо. Жутчайшее испытание, скажу тебе. Выдерживали там 5 % испытателей.
Интересно, что восприятие человека при переходе от перегрузки к невесомости и от невесомости к перегрузке принципиально меняется. Я, наверное, человек сто спас или, по крайней мере, уберег от травмы. В таком полете многие теряют ориентацию и думают, что пол - это потолок и наоборот, и когда оканчивается режим невесомости могут просто упасть на голову.
Личное дело
Виктор Алексеевич Рень родился 18 мая 1951 года в посёлке Дубовязовка Конотопского района Сумской области УССР.
После прохождения срочной службы в армии, в 1970 году поступил в Рижское высшее военное авиационное инженерное училище имени Якова Алксниса. В 1975 году окончил училище с красным дипломом и был зачислен в Центр подготовки космонавтов имени Ю.А. Гагарина. С 1980 года работает испытателем космической техники.
Совершил 1065 полётов в самолетах-лабораториях. Участвовал в более, чем 120 испытаниях и исследованиях.
Выполнил свыше 2000 парашютных прыжков. Некоторые прыжки производились, как с высоты более 5000 метров, так и со сверхмалой для парашютного прыжка высоты в 100 метров.
В 2005 году получил звание Герой Российской Федерации.
До 2007 года участвовал экспериментах как испытатель.
Продолжает летать в самолете-лаборатории на невесомость, готовя к полетам новые космические экипажи.
ИСТОЧНИК KP.RU
