Сколько южноосетинского винограда в южноосетинских винах?
Необходимое предисловие: если вам удобнее прочесть основные тезисы за минуту, или просто понять, что пост о вине делает на политоте, вы можете пролистать вниз до абзаца "ключевые факты". А если нет — то пристегните ремни.
На этой неделе ТАСС отчитался о рекордном 30% росте импорта крупнейшей винодельни непризнанной республики. Генеральный директор "Винодельня Иронсан" рассказывал, что "...в настоящее время мы отгружаем в РФ по 300 тыс. бутылок вина в месяц, за аналогичный период в прошлом году мы отгружали 200–230 тыс. бутылок".
Озвученные выше цифры выглядят нормальными для крупного кооператива из Испании, в который входят сотни мелких фермеров, но никак не для крохотной винодельни из непризнанной республики, основанной в 2018 году. Если умножить 300 000 бутылок в месяц на 12 месяцев, мы получили бы 3,6 млн. бутылок вина, или 2,7 млн. л. вина в год. Данные таможни дают более скромную картину. К слову, «Иронсан» является единственной лицензированной винодельней Южной Осетии: у остальных игроков отрасли просто нет права вести экспорт алкогольной продукции.
По данным ФТС, в 2021 году Южная Осетия поставила в Россию 561 тыс. л. коньяка на сумму 755,2 тыс. долларов., и 1363 тыс. л. виноградных вин на сумму 1395 тыс. долларов. Это неплохой прирост к предыдущему 2020 году, когда Южная Осетия ввезла в Россию 613 тыс. л. коньяка на сумму 759 тыс. долларов, и 1056 тыс. л. вина на 1196 тыс. долларов.
Но давайте задумаемся, как скромная республика, существование которой во всем мире признают разве что ДРН и Венсуэла, влачившая существование за счет перепродажи грузинских фруктов и овощей, внезапно стала одним из крупных импортеров вина и коньяка в Россию? Честную оценку объему локального виноделия в 2016 году дал глава «Ассоциации виноградарей и виноделов Южной Осетии» Алан Гаглоев: «…что касается экспорта вина за пределы республики — у нас еще нет такой возможности. Мы за сезон изготавливаем приблизительно 6 тонн вина… для местного рынка… Даже для местного рынка у нас нет лицензии на производство алкогольной продукции, то есть мы не имеем права выпускать вино и тем более реализовывать ее, так как в республике нет Закона о производстве алкогольной продукции, и налоговая служба не имеет права выдавать нам лицензию.
Чтобы дать более полное представление о масштабах экономического чуда осетинских виноделов. 1 литр будущего вина потребует примерно 1,43 кг. винограда. Для получения 1 литра коньячного дистиллята нужно около 10 литров вина. При крайне оптимистичной урожайности в 10т./га., для того, чтобы обеспечить в 2020 году экспорт 1362 т. вина и 561 т. коньяка и бренди, виноградарям Южной Осетии потребовался урожай с виноградника в 1000 Га. Это в 100 раз больше, чем 10 Га. виноградников, которые принадлежат единственному легальному экспортеру республики. Обосновывая расчеты: для производства 1362 т. виноматериала при выходе 70% сусла из кг. винограда требуется 1945 т. винограда. Для производства 561 т. бренди при выходе 1 л. дистиллята из 10 кг. виноматериала требуется 5610 т. виноматериала, или 8014 тонн винограда; итого — 9959 т. винограда. Еще раз: 9,9 тысяч тонн винограда с 10 Га. виноградников.
Скептики могут воскликнуть: вы упускаете из виду временной лаг! От сбора урожая, последующей дистилляции, выдержки на протяжении 3,5–4 лет до момента поставки проходит 3,5–4 года. Отвечу: коллеги, а вы верите в то, что созданная в 2018 году винодельня с 10 Га виноградников через два года сможет экспортировать 1,362 тысяч тонн вина и 613 тыс. тонн коньячных дистиллятов?
Разгадка южноосетинского чуда раскрывается по официальным данным, собранным в таблице выше. Импортные виноматериалы и коньячные дистилляты от самых дешевых мировых поставщиков привозят в Южную Осетию российские компании–импортеры. На бывшем консервном заводе в Цхинвали вина и бренди разливают по бутылкам, получая вместо незнакомого вина из ЮАР духовноскрепные "Цхинвальскую долину" и "Аланский резерв". Как видно по КДПВ, экспорт из Южной Осетии проходит с запозданием по отношению к изначальной поставке виноматериала в Россию. Сначала требуется привезти вино из Южной Африки или Испании в Краснодарский Край или Вологодскую область (согласно данным ФТС), провести таможенную очистку и далее экспортировать виноматериал из порта Новороссийска / Череповца до покупателя в Южной Осетии, затем бутилировать виноматериал или будущий коньяк, и затем оформить его экспорт в РФ…
Для простоты, давайте оценим финансовые показатели. За неполных четыре года с 2018 по 2021 Южная Осетия закупила в РФ коньячных материалов на 1,518 млн. долларов, и виноматериалов на 1,849 млн. долларов, а продала коньяка на 1,511 млн. долларов и вина на 3,683 млн. Республика осталась в плюсе с 1,827 млн. долларов за 4 года. Как человек, работающий в импорте вина уже пять лет, я понимаю, что бутылки, этикетки и сертификация без всяких манипуляций повышают стоимость конечного материала. Я также понимаю, что учредителям нужно отработать 1,1 млн. евро, вложенных в ремонт консервного завода в Цхинвали, где происходит розлив. Чего я искренне не понимаю, так это того, почему российские потребители вина и коньяка должны платить полмиллиона долларов в год за сомнительные таможенные схемы, благодаря которым владелец бывшего консервного завода мог покупать южноафриканский виноматериал через российских импортеров, и перепродавать его же как "Цхинвальскую долину" и "Аланский резерв".
И если в деньгах польза подобного реэкспорта очевидна, в объемном выражении цифры не сходятся. За 4 года ЮО поставила в РФ 3.319.726 л. вина, а получила только 1.287.940 л., экспортировала 561 т.тонн коньяка, а завезла из России 805,1 т.тонн. Могут ли эти цифры обосновать то, что в Южной Осетии все–таки делают вино, и перегоняют часть этого вина на коньяк? Не будем исключать этого, но продолжим наше расследование.
Главным импортером и дистрибьютором «Иронсана» в России является ООО «Экспресс Вин», аффилированное с «Винным домом Фотисаль». Кроме алкогольной продукции, в 2021 эта компания задекларировала ввоз корковых пробок португальской компании Amorim, а также пищевые добавки производства Италии (экстракт кожицы винограда (Е163), антоцианы), промышленные емкости: еврокубы от 500 до 1500 л., и флекси контейнеры от 10000 до 25000 килограмм.
Флекситанки для перевозки виноматериала и экстракт кожицы винограда – не самый востребованной товар для дистрибьютора бутилированного вина. Скорее, это совершенно необходимые компоненты для «оптимизации» привезенного в контейнерах импортного виноматериала, который разводится водой, спиртом и «улучшается» указанными пищевыми добавками.
Напрашивается логичный вопрос. Зачем российским импортерам завозить импортный материал, экспортировать его в Южную Осетию, а затем завозить обратно по завышенной стоимости? Главной причиной этих таможенных манипуляций стал принятый в 2019 году закон о вине. По тексту нового закона, вино из импортного виноматериала, бутилированное в России, должно декларироваться как «винный напиток», обозначаться соответствующим ценником и даже выставляться в торговом зале отдельно от вина. Среди российских виноделен есть и так называемые винодельни–разливайки, у которых нет совсем, или есть крохотное количество собственных виноградников. Такие производители столкнулись с double trouble: российский виноград оказался в дефиците, а цены на него выросли на 30–50%, а легально ввезти виноматериал можно только с последующей унизительной маркировкой. В итоге "разливайки" перенесли бутилирование импортного материала за пределы России: ведь тот же самый виноматериал, разлитый вне российской территории, сохранил право называться вином. Так один из крупнейших производителей российских игристых, ЗАО «Игристые вина» стал разливать «Лев Голицын» в Молдове вместо Санкт–Петербурга, а «Винный дом Фотисаль» — увеличил свое присутствие в Южной Осетии вместо Крыма.
81,7 процент доходов бюджета Южной Осетии на 2021 год (4,972 млрд. руб.) составляет финансовая помощь Российской Федерации. Риторический вопрос – зачем российские потребители южноосетинских вин и коньяков, а также российское правительство дважды вкладываются в развитие 10 Га. виноградников под Цхинвали? И платят за транспортировку южноафриканских виноматериалов из порта Череповца в южноосетинский консервный завод и обратно?
Намек на это может дать фамилия одного дзюдоиста, на склоне лет увлекшегося виноделием: Ковальчук. Цитируя публикацию RBC, «ООО «Инвест Алко» и ООО «Таврика–Крым» имеют фактически две группы общих совладельцев. Первая — это структуры дистрибьюторской группы «Агора» Николая Сафронова и Михаила Журавлева, поставщика вин ФГУП «ПАО «Массандра» и Инкерманского завода марочных вин. Кроме того, бизнесмены аффилированы сразу с двумя крупными предприятиями — винным домом «Фотисаль», расположенным в селе Танковое Бахчисарайского района Крыма (выпускает вина «Таврийские погреба», «Сокровища Крыма»), и винодельческим предприятием «Тавинко» в Краснодарском крае.
Ключевые факты из расследования об импорте вина и коньяков из Южной Осетии в Россию.
1) Существующих виноградников самопровозглашенной республики Южная Осетия хватило бы для производства только 1–2% импорта ЮО в Россию.
2) «Производство» вин и коньяков в Южной Осетии заключается в закупке импортных виноматериалов через российские компании, и последующем бутилировании под псевдо–осетинскими брендами, это подтверждают данные таможенной службы.
3) Экспорт виноматериалов и последующий ре–экспорт вина и коньяков расцвел после принятия закона о вине. Российские винодельни–разливайки, не имевшие собственных виноградников, которые работали на импортном виноматериале, с конца 2019 года фактически оказались вне закона: их вина объявили винными напитками. Выходом стал розлив тех же самых винных и коньячных материалов на территории других стран: Молдовы, Южной Осетии…
4) Разница в объеме поставленных в Южную Осетию и впоследствии экспортированных вин, вероятно, заключается в их разбавлении водой, этиловым спиртом, экстрактом кожицы винограда, антоцианами и т.п.
5) Спарринг–партнер В. Путина Юрий Ковальчук в последние годы приобрел крупные винодельческие активы. Известно, что структурам банка «Россия» Ковальчука принадлежат Массандра, Новый Свет, Инкерман, скандально известная Усадьба Дивноморское и «Винный дом Фотисаль». Также оказалось, что спарринг–партнер президента связан с ключевым российским дистрибьютором вин Южной Осетии, ООО «Экспресс вин».
P.S. В своем телеграм канале я пишу о вине в контексте экономики, политики и маркетинга. Подписка и репост — лучшее спасибо автору.
Написал Bestwinedude на politota.d3.ru / комментировать