20 октября 1916 года на севастопольском рейде прогремел грандиозной силы взрыв. Он был слышен в любой части города несмотря на то, что рванувший линкор «Императрица Мария» находился в полумиле от берега. Корабль в итоге затонул. Неприятеля рядом не было, поэтому на Черноморском флоте не знали, что и думать. Дело с самого начала приняло крайне загадочный оборот.

Великий балансир

Османский флот в начале XX века особого впечатления ни на кого не производил. Турки могли похвастать в основном старыми, не внушающими уважения кораблями. Они попытались было исправить это перед Первой мировой и заказали у британцев современные линейные корабли. Но не успели их получить – Лондон реквизировал их для собственных нужд до того, как бронированные гиганты успели передать османам.

Возмущению турок не было предела, и этим воспользовались немцы. В хаосе первых недель войны они совершили прорыв к Дарданеллам. В Константинополь попали два современных корабля – линейный крейсер «Гебен» и поддерживающий его легкий крейсер «Бреслау». Формально они вошли в состав османского флота. Хотя на деле, конечно, продолжали управляться германскими командами. Этот щедрый шаг, а также экономическое влияние Германии в Турции, которое создавалось задолго до войны, привело ко вступлению Османской империи в войну – на стороне Центральных держав, против Антанты, в которую входила и Россия.

«Гебен», кстати, сыграл в этом вступлении открывающую роль – ранним утром 29 октября он вместе с поддерживающими его силами обстрелял русские порты на Черном море. Были атакованы Севастополь, Новороссийск и Феодосия. Рейд стал известен в истории как «Севастопольская побудка».

«Гебен» менял весь расклад сил на Черном море. Все, что было быстрее него, он мог потопить, а от того, что сильнее – убежать. Поэтому он владел инициативой, выбирая, где и когда наносить удар. Черноморский флот России располагал лишь легкими силами и старыми броненосцами. Чтобы не быть перебитыми по частям, русские были вынуждены держать все свои силы в едином кулаке. «Гебену» даже не надо было вступать с ними в бой – он связывал русский флот одним своим существованием. Пока собранные в кучку корабли готовились ко встрече с «Гебеном», легкие турецко-германские силы совершали набеги на неприкрытые русские порты и торговые пароходы. Но этой ситуации не было суждено длиться вечно – ведь в строй постепенно вступали новые русские линейные корабли. И первым из них был линкор «Императрица Мария», поступивший на Черноморский флот в июле 1915 года.

А как все хорошо начиналось...

Для «Гебена» это был очень серьезный противник. «Мария» создавалась специально для компактного Черного моря. Она была построена на базе проекта линкоров для Балтики. Только не особенно нужные Черноморскому флоту запас хода и скорость были разменяны на дополнительное бронирование. «Гебен» же был, напротив, линейным крейсером – быстроходным линкором, но со слабой броневой защитой. 12-дюймовые снаряды «Марии» при лобовой встрече разорвали бы германца на куски. Он, конечно, мог бы легко избежать этой самой встречи. Но теперь против него, сменяя друг друга, действовало уже две группы – «Императрица Мария» и собранные воедино старые броненосцы.

 

Проблема «Гебена» в такой конфигурации была в том, что он был обречен на одиночество. Османская промышленность не позволяла быстро построить корабли такого размера и боевой мощи. А повторный прорыв немцев в Дарданеллы был невозможен потому, что Антанта опомнилась и плотно запечатала все возможные пути. Поэтому рисковать «Гебеном» было нельзя. Он не мог драться даже со старыми броненосцами – в случае чего второго такого в Черном море не появилось бы. Поэтому германский линейный крейсер уже не наводил ужас, а сам шарахался от обеих групп. «Императрица Мария» и броненосцы, меняя друг друга, надежно прикрывали от «Гебена» легкие силы, которые тем временем активно кошмарили турецкие морские перевозки вдоль южного берега Черного моря. А в октябре 1915-го компанию «Марии» составил еще один новый линкор, «Екатерина Великая». И дела пошли еще лучше.

Результатом стали крайне серьезные проблемы с углем, стоившие Константинополю проваленного отопительного сезона и серьезных народных волнений. При этом сам «Гебен» оказался заперт в порту – не только от страха перед русскими кораблями, но и от недостатка угля. Эту идиллию нарушила внезапная гибель «Императрицы Марии» на Севастопольском рейде. Взрыв прогремел 20 октября 1916-го, в 6 часов 20 минут утра. Бабахнул пороховой погреб башни номер один. Все находившиеся в башне погибли – кроме одного человека, который выжил совершенно непостижимым чудом.

Поначалу корабль обуяла паника – люди начали в ужасе бросаться в море. Бардак удалось обуздать – тут офицеры сработали хорошо. Чего не удалось, так это спасти корабль – несмотря на отчаянную борьбу за живучесть, «Мария», перевернувшись, пошла ко дну. Линкор погиб не в одиночестве – корабль забрал с собой три сотни человек из тысячи двухсот членов команды.

Поиски виноватых

Загадочный взрыв вывернул набекрень немало мозгов членов приехавшей разбираться комиссии. Когда бабахнуло, противником рядом и не пахло. Хотя поначалу во всем винили сброшенную с подкравшегося в облаках цеппелина авиабомбу, потом, на спокойные головы, стало очевидно, что это не так. То, что могли поднять на борт дирижабли в 1916 году, не шло ни в какое сравнение с «Толлбоями» «Ланкастерами», тысячефунтовками пикирующих «Донтлессов» и прочими инструментами эпохи Второй мировой. Проломить бронепалубу линкора гипотетическому цеппелину было бы просто нечем.