Атака ЛГТБ-хумусов
История о том, как меньшинства пытаются стать большинством
…Совершенно неудивительно, что в защиту и поддержку меньшинств имени радужного хумуса выступают в основном меньшинства же. Это обычно феминистки, леваки сектантского толка (не уверен, что остались какие-то еще, кстати), всяческие чайлдфри, экспериментаторы в области отношений и собственного гендера… Короче, совершенно нежизнеспособная флора, которая вне спасительной цивилизационной пробирки не протянет и недели. Эту свою нежизнеспособность флора прекрасно понимает, поэтому особенно агрессивна и поэтому стремится кучковаться, надеясь в пересечении множества меньшинств слепить нечто, похожее на большинство.
Само по себе меньшинство неустойчиво. Оно постоянно чувствует опасность и внутреннюю неправоту перед природой; ведь природа чужда сантиментов и, как говорил старик Дарвин, – что тебя не убивает, просто плохо старается.
Меньшинство всегда чувствует себя ущемленным по самому факту своего существования, а потому вымогает у большинства всевозможные потачки и преференции.
В печальном мире инвалидов, впрочем, это все легко объяснимо – если у человека нет ноги, он совершенно вправе требовать от общества уступить ему место и организовать лифтовый подъем или пандус, потому что ноги-то у него нет. И значит он очевидно ущемленнее, нежели двуногие.
Цивилизованное общество это понимает и, конечно, идет навстречу, делясь с физически ущемленными согражданами частью своего ресурса. Кстати, представители поколения послевоенных инвалидов, которых было множество, часто принципиально вели себя иначе, демонстративно отвергая преференции и стремясь показать, что инвалидами они себя не чувствуют, а чувствуют себя полноценными членами здорового общества и в жалости и подачках не нуждаются. Примеров того, как инвалиды еще и давали фору здоровым людям и на войне, и в мирной жизни, достаточно.
Курсанты Нахимовского училища во главе с офицером отдают честь ветерану Голимбиевскому, мотористу эсминца «Сообразительный», единственному выжившему из всей группы, первой принявшей бой под Новороссийском
Потому что инвалидность это одно, а инвалидизированное сознание – другое.
Чем менее здорово общество, тем больше в нем появляется инвалидов. И это инвалиды уже иного плана: свою инвалидность они используют в первую очередь для отжимания ресурса у тех, кто более валиден.
Кстати, дисклеймер: я не использую термин «инвалидность» как что-то негативное, тут я использую его, скорее, в его изначальном понимании: «неисправность», «неполное соответствие общепринятой норме».
Фото: outlookindia.com
В цивилизованном обществе быть инвалидом внезапно оказалось очень выгодно. Это оказался идеальный инструмент по перераспределению ресурса. Особенно если эта инвалидность не физическая и не доставляет никаких неудобств в быту, если у тебя на месте руки-ноги, ты не карлик и не лилипут, хорошо видишь и даже не беременная яжемать.
Сегодня участие в практически любом организованном меньшинстве – это участие в лутинге, походе за корованами, отжиме ресурса. Скажем, сплоченное меньшинство инвалидов сексуального и девиантного фронта давно уже наработало как инструментарий по отжиму ресурса извне, так и по привлечению на борт новых юнитов.
Психология меньшинства всегда инвалидизирована и потому всегда требует от большинства уступок по каким-то позициям. Даже если эта инвалидизированность не признается открыто, внутри такого сообщества всегда существует четкое понимание противостояния, формирование, воспитание и культивирование т. н. «островного» мышления: мы остров, окруженный враждебным океаном. Отсюда внутренняя сплоченность, отмобилизованность и отмороженная агрессивность. Внешний мир такая группа всегда рассматривает как враждебный, находится с ним в состоянии войны, любой контакт – как боестолкновение, а любую уступку – как законную репарацию и добычу.
Чем меньше это самое меньшинство, тем выше его сплоченность и градус внутренней агрессии по отношению к миру «внешнему». В общем-то, критиковать тут нечего, в этом залог выживания меньшинства, в противном случае оно так или иначе ассимилируется большинством или уходит в незаметное никому подполье.
В мире существует бесконечное множество меньшинств, порой они вовсе не такие уж и маленькие. Сюда входят всевозможные крошечные гордые народы и осколки некогда великих цивилизаций, альтернативно пигментированные американцы и альтернативно одаренные женщины, всевозможные сексуальные девианты и заблудившиеся в собственной ориентации экспериментаторы, в общем, все цвета, бгг, радуги.
Они есть, они существуют, и как стоик я считаю, что это хорошо. В мире все хорошо, все, что существует – это здорово, уместно и закономерно; я не критикую меньшинства и их способы отжимать ресурс, воюют, как умеют.
Но поскольку инвалидская формула «поможите чем можите пострадавшим на колчаковских фронтах» постепенно трансформировалась в «гоните ваши ресурсы и молчите в тряпочку», я испытываю, так сказать, некоторое волнение. Я, видите ли, не очень люблю, когда мне указывают, что мне делать, или приказывают смириться с какими-то процессами, которые почему-то принято считать прогрессивными.
Отчего же прогрессивными, что за наивная манипуляция? Меньшинство не всегда право, просто потому что тогда бы оно выиграло в цивилизационной гонке и стало бы большинством. Соответственно, позиции меньшинства мы со стариком Дарвином рассматриваем исключительно как регрессивные и даже опасные для существования устойчивого большинства.
Устойчивость – самое большое благо, говорит природа. Меньшинство существует только для того, чтобы в случае необходимости продемонстрировать способность к приспособлению к новым условиям, буде таковые наступят. То, что вчера было девиацией, завтра – внезапно – может стать необходимой для выживания нормой; поэтому альтернативный взгляд на любую ситуацию должен наличествовать и храниться в копилке знаний просто на всякий случай.
Меньшинство – это некая прививка, некоторое количество вируса, хранящееся в организме как обеспечение иммунитета на случай эпидемии. Пусть малыш немного покушает песка, – говорят бывалые бабушки, – здоровей будет.
Другое дело, когда вирус начинает считать, что он главный, и пытается подчинить себе здоровый организм. Если песок претендует не на роль скромного триггера развития иммунитета, а на основное блюдо повседневного питания. И в том и в другом случае организму каюк; вирусу, впрочем, тоже.
Организм с таким развитием событий не будет согласен и, значить, станет с вирусом активно бороться.
Вирус же начнет морщить свое хорошее лицо, обзываться фашистом, ватником, Кузьмичом и быдлом, а также требовать помощи у спортлото и лиги защиты сексуальных меньшинств.
Сам я – безусловная часть общественного организма и разделяю беспокойство организма по поводу активизации вирусов. При этом я принадлежу к самой нынче угнетаемой вирусом группе цивилизационного мира. Мы, белые цисгендерные гетеросексуальные мужчины, по мнению вируса, всем должны, во всем виноваты, по умолчанию насильники и разбойники… И поэтому – с точки зрения вируса – мы должны с ним делиться всеми своими ресурсами, радостно при этом похрюкивая, ибо в том нынче состоит прогресс.
С такой постановкой вопроса я не согласен и хрен, ребятки, я стану отдавать вам ресурс. А мой – и большинства – ресурс не только экономический – хотя и его стараются уже перераспределить в пользу всяких угнетаемых меньшинств, но также политический, информационный и культурный. И да, ваше сраное «Тату» я критиковал еще тогда, и полуночных снайперов ваших с земфирами, и всяческих беззубых шур с их голубыми лагунами. Просто тогда был период наступления вируса, сейчас, надеюсь, начинается его отступление. Ок, в конце концов, все вирусу масленица, гг.
Сдача главенствующих высот на любом фронте означает проигранный бой, серия проигранных боев – потерю фронта, потеря фронта – поражение в войне, поражение в войне – гибель всего организма.
Простите за милитаристический подход, я, цисгендерный угнетатель, по-другому просто не умею. Ну и потом, сами меньшинства внутри себя мыслят именно в таких категориях, не вижу повода, отчего бы не поддержать сложившуюся традицию.
Поэтому демарш «ВкусВилла», вызвавший однозначную реакцию в обществе – каковая реакция сейчас оголтело критикуется меньшинствами же – можно рассматривать в том числе и как разведку боем: насколько большинство готово уступить еще часть своей территории.
Фото: parniplus.com
Выяснилось, что «быдло, тупари, обозленные дикари, Кузьмичи, вата» – это все реальные термины, используемые цивилизованным меньшинством в отношении несогласных с ними сограждан, – оказались в данный момент более консолидированы, чем ожидалось. Поэтому разведгруппа боевых хумусов отошла на заранее подготовленные позиции, оставив прикрывать отход группу сочувствующих, которые меня, естественно, сейчас назовут и Кузьмичом, и фашистом, мггг.
Разумеется, будут и новые провокации, будут и новые прощупывания линии обороны. Психология агрессивного меньшинства проста: уступок – всегда мало. Нападение – лучшая защита. Гоните ваши ресурсы и молчите в тряпочку.
Только вот хренушки.
DISCLAIMER: автор является странным агентом. Мнение автора не всегда совпадает с его взглядами. Претензии принимаются только в виде переводов на расчетный счет.
Больше текстов автора – здесь