В Петербурге появится памятник Токтогон Алтыбасаровой, приютившей 150 детей из блокадного Ленинграда.
Автором материала является K-News. Любое копирование или частичное использование возможно по разрешению редакции K-News.
В Петербурге возведут памятник Токтогон Алтыбасаровой – знаковой исторической личности. Именно она в годы Великой Отечественной войны дала кров более сотни детей в селе Ак-Булак. По информации сайта Turmush.kg, вопросом установки памятника занялся заслуженный деятель культуры Кыргызстана Султан Раев. На днях Марат Абдиев (сын Токтогон Алтыбасаровой) сообщил журналистам, что за установку памятника высказались власти Петербурга и городские
Запись В Петербурге появится памятник Токтогон Алтыбасаровой, приютившей 150 детей из блокадного Ленинграда. впервые появилась K-News.
Автором материала является K-News. Любое копирование или частичное использование возможно по разрешению редакции K-News.
В Петербурге возведут памятник Токтогон Алтыбасаровой – знаковой исторической личности. Именно она в годы Великой Отечественной войны дала кров более сотни детей в селе Ак-Булак.
По информации сайта Turmush.kg, вопросом установки памятника занялся заслуженный деятель культуры Кыргызстана Султан Раев. На днях Марат Абдиев (сын Токтогон Алтыбасаровой) сообщил журналистам, что за установку памятника высказались власти Петербурга и городские общественные организации.
Предполагается, что открытие памятника будет приурочено к 75-летию Победы в Великой Отечественной войне.
В 17 лет, в годы войны, Токтогон Алтыбасарова стала матерью для 150 детей, эвакуированных из блокадного Ленинграда.
О легендарной кыргызке ( по материалам СМИ)
В августе 1942 года ко многим пристаням высокогорного озера Иссык-Куль подогнали телеги с лошадьми. Ждали баржу с детьми, которых удалось чудом вывезти через Ладогу из блокадного Ленинграда. Истощенных детей партиями ссаживали на берег около поселков и городков Чон-Сары-Ой, Чолпон-Ата, Пржевальск, Темировка, Рыбачье…
Около Светлого мыса маленьких ленинградцев встречала секретарь сельсовета из поселка Курменты, 18-летняя Токтогон Алтыбасарова.
Как в юном возрасте девушке доверили столь ответственный пост, поделился с «Московским комсомольцем» ее сын Марат:
— По документам мама родилась в 1923 году, на самом деле она появилась на свет годом позже. Она сама в раннем детстве научилась читать. Все только диву давались. Курменты — отдаленное горное село, где сплошь было киргизское население, а Токтогон вдруг, слушая радио, заговорила на русском языке. А потом в школьном возрасте самостоятельно выучила еще и сложнейший арабский язык. К ней, как к переводчику, со всей округе приезжали с письмами и документами как на русском, так и на арабском языках. О феноменальной ее памяти ходили легенды. Уважительно ее иной раз называли «ходячей энциклопедией».
В 1941 году, когда всех мужчин из Курменты забрали на фронт, председателем сельсовета, как самую образованную, поставили Токтогон Алтыбасарову. Девушке, которая была к тому времени комсоргом, не исполнилось еще и 17 лет.
— На возраст мамы тогда никто не смотрел, с нее спрашивали план по сдаче фронту хлеба, овощей, мяса, — рассказывает ее сын Марат. — А летом 42-го из райкома партии пришло сообщение, что в Курменты привезут из блокадного Ленинграда 160 детей. Мама с сельчанами стали готовить помещение для ребятишек. В селе пустовал барачный дом, который построили под общежитие школы фабрично-заводского обучения. Колхозники соорудили детям матрацы, набив мешки сухим сеном.
В августе 42-го с баржи спустили на берег истощенных ленинградцев.
— Мама рассказывала, что на детей было страшно смотреть, малыши были опухшие от голода, с большими головами, тоненькими шеями. Многие так ослабли, что не могли самостоятельно ходить. Их погрузили на брички и привезли в село. Вместе с детьми от полутора до 12 лет приехали директор детского дома Петр Павлович Чернышев, воспитатель и медсестра.
Токтогон Алтыбасарова обошла в селе каждый дом. Ничего не просила, а только рассказывала о синюшных заморышах и о том, что крохам довелось пережить. И люди стали приносить ленинградцам последнее, что было в доме, — молоко, кумыс, кислый сыр курут. Прикатывали в детский дом тачки с картошкой, свеклой. Не по указке сверху — от души и сердца.
— Старики рассказывали, что порой своим детям отказывали в плошке супа и крынке молока, чтобы накормить блокадников. Мама сама отпаивала малышей молоком, по две-три чайных ложечки в час. Больше им сразу давать было нельзя. Одного мальчика начала кормить, а он в крик: «Где моя мама?» Толтогон выскакивала на улицу, ревела от бессилия и жалости, потом вытирала слезы, возвращалась и продолжала кормить.
Отправляя детей из блокадного Ленинграда, самым маленьким из них вешали на руку клеенчатую бирку, где чернилами были написаны их имена, фамилии и год рождения. Малыши плакали, терли ручками глаза. За время долгой дороги от детских слез чернильные надписи на бирках поплыли, а то и вовсе стерлись.
— Некоторые детишки не знали, как их зовут, а требовалось выписать им свидетельство о рождении. Маме приходилось придумывать им имена и фамилии. Из соседнего рабочего поселка к ней приходили в сельсовет за справками русские специалисты. Она у них спрашивала: «Как ваша фамилия? А как зовут вашу маму, сестру?» И потом вписывала их имена и фамилии в метрики детей.
Каждая семья из села Курменты взяла шефство над двумя-тремя приезжими ребятишками. К осени женщины сшили ленинградцам из войлока телогрейки, связали носки. Токтогон Алтыбасарова каждый день после работы забегала в детский дом. Старшие девочки звали ее Тоня-эже. Так принято было обращаться в Киргизии к старшей сестре. Малыши называли ее мамой. Невысокой, худенькой Токтогон Алтыбасаровой хватало на всех.
Когда дети, вспоминая бомбежки, начинали плакать, Токтогон тихо напевала им колыбельную: «Жайдын толук кезинде…». Слова этой незамысловатой песни до сих пор помнит наизусть Екатерина Ивановна Шершнева, в те военные годы Катя Задыхина.
— Я в блокадном Ленинграде осталась с мачехой. Отец, Иван Захарович Задыхин, ушел на фронт, и больше я его не видела, — вспоминает Екатерина Ивановна. — В память врезался занесенный снегом город, 40-градусные морозы, изморозь на стенах квартиры. Но страшнее холода был голод. Люди отдирали обои, на обратной стороне которых сохранились остатки клейстера, и варили из них суп. В один из дней мачеха исчезла, оставив меня на попечение своих родных. Когда начались страшные мартовские дни 42-го, они посадили меня, девятилетнюю, вместе с другими детьми в кузов грузовой машины. Мы прорывались из осажденного города через Ладожское озеро. Прямо у нас на глазах ушла под лед ехавшая рядом машина, в образовавшейся полынье остались плавать только детские головные уборы. Мы вырвались чудом. Путь в Киргизию был долгим. Нас привезли на Иссык-Куль только в августе. На пристани нас, дистрофиков, встречала Токтогон. Все годы, что мы жили в детском доме на берегу Иссык-Куля, она продолжала нас опекать как родных детей.
Я помню, как старшие девчонки, уезжая работать на текстильный комбинат в Ташкент, плакали, прощаясь с мамой — Токтогон. Я тоже рвалась на так называемое трудоустройство, но меня после седьмого класса направили учиться в педагогическое училище в Пржевальск. После его окончания поехала работать в самый отдаленный район, в высокогорное село Тянь-Шаня. Я там была одна русская на многие километры вокруг. Те четыре года я вспоминаю как лучшие в своей жизни. Со 2-го по 7-й класс я преподавала в школе русский язык. Потом меня из горного села забрал муж. Он тоже был детдомовец, из семьи репрессированных, родом из Алтайского края. Отец его был расстрелян, мать умерла в тюрьме. У меня тоже никого из близких не осталось. Прислонились друг к другу, так и живем вместе уже 57 лет. За эти годы вырастили двух сыновей, один живет во Владивостоке, второй — в Новороссийске. Зовут нас к себе, но мы прикипели к этой стране небесных гор. Киргизия стала для нас второй родиной.
В республике указом президента блокадников приравняли к ветеранам Великой Отечественной войны, которые получают существенную надбавку к пенсии. Но Екатерина Ивановна пока так и не получила статус блокадницы.
— По всей видимости, мы с отцом не были прописаны в Ленинграде. На все мои запросы приходят ответы: в списках не значилась. В то же время у меня есть справка, что я была эвакуирована из Ленинграда.
Из-за путаницы в дате рождения не могут признать официально блокадницей и живущую в Киргизии Валентину Ивановну Степанову (по мужу — Ащеулову). В детском доме во время пожара сгорели все ее документы. При восстановлении бумаг в графе «дата рождения» ей написали: 1935 год. Лишь недавно из архивных документов выяснилось, что она родилась в 1937-м.
Блокадное время хорошо врезалось в детскую память.
— В осажденном Ленинграде меня нашла на кровати около мертвой мамы одна из женщин-общественниц. Я ей сказала: «Мама легла и не встает». Три дня я ничего не пила и не ела, — вспоминает Валентина Ивановна. — Меня, четырехлетнюю, забрали в детский дом. Плача под одеялом, я вспоминала своего отца. Он был военный по профессии. Я помнила, как часто трогала широкий кожаный ремень, который он носил.
Ленинград бомбили, нас решили эвакуировать. На грузовой машине привезли на железную дорогу, посадили в телячьи вагоны, насыпали на пол сена. Состав из-за постоянных авианалетов и поврежденных путей подолгу стоял. Кормили нас жмыхом, другой еды не было.
Приехали во Фрунзе. Выяснилось, что детдом имени Крупской переполнен, и нас, ленинградцев, отправили на Иссык-Куль, в село Курменты. Токтогон с сельскими жителями выхаживали нас как собственных детей. До сих пор помню, как успокаивалась, забравшись к ней на колени. Стоило Токтогон появиться у нас, как ее со всех сторон облепляли дети. Она приносила нам печеные кусочки тыквы, которые были вкуснее всех пирожных на свете!
Потом я попала в детский дом в Чон-Саруу. Глиняной посуды не хватало. Ячменную затируху нам наливали в кулек, свернутый из листа лопуха. Мы ходили, собирали очистки от картошки и пекли их на костре.
Когда закончилась война, все старшие ребята вернулись в Ленинград. Кого дядя, кого отец нашел. Мы, малыши, остались в Киргизии. Помню, медсестра Лидия Ивановна сказала: «Ну куда их везти? В Ленинграде же все разбомбили, не осталось целых ни детских садов, ни школ».
В детском доме Валентина Ивановна прожила 10 лет — до 1952 года. После окончания училища работала на кенафной фабрике прядильщицей. Числилась стахановкой, ее портрет висел в парке на доске почета. Вышла замуж за красавца — горного инженера Альберта Ащеулова, они вырастили двух сыновей — Юру и Сашу.
— После развала Союза хотела вернуться в Ленинград. Муж съездил «на разведку», а когда вернулся, сказал: «Климат там для меня тяжеловатый, дышится с трудом». В 52 года Альберт умер от сердечной недостаточности. С 1992 года я живу одна.
Чтобы помянуть своих погибших родных, блокадники Ленинграда, волею судьбы заброшенные в Киргизию, приходят к монументу в Парке Победы в Бишкеке, который был открыт в мае 2012 года.
На черной мраморной плите выбит шпиль Адмиралтейства и лучи прожекторов над Невой, а чуть ниже — барельеф из белого мрамора: женщина-киргизка, держащая на руках русского ребенка.
Деньги на монумент собирали всем миром. Инициаторами возведения памятника стали Анна Алексеевна Кутанова (в девичестве Иванова), которая 17 лет возглавляет Киргизское общество блокадников Ленинграда, и ее сын Марат.
Всю блокаду Аня провела в Ленинграде. Скидывала с крыш домов зажигательные бомбы, рыла окопы, как связная под бомбежками носила донесения. В 13 лет получила медаль «За оборону Ленинграда». В Киргизию приехала по распределению после окончания финансово-экономического института.
Строительство монумента длилось долгих четыре года. За это время вандалы украли уже уложенную брусчатку, выкопали посаженные березки. Но повзрослевшие дети-блокадники не сдавались. Монумент, к которому была доставлена земля с Пискаревского кладбища, был построен.
Прообразом памятника стала Токтогон Алтыбасарова.
44 года она проработала председателем сельсовета в родном селе Курменты. 23 раза избиралась депутатом поселкового, районного и областного советов. Была членом коллегии Верховного суда Киргизской ССР.
— Маму приглашали на учебу, сулили хорошие должности во Фрунзе. Но ее отец рано умер, мать болела, на ее руках были маленькие братишки и сестренки, которых нужно было поднимать, ставить на ноги, — рассказывает сын Токтогон, Марат. — Не могла она оставить и своих блокадников-ленинградцев. Все десять лет, пока существовал детдом, они были под ее опекой.
В Курментах Токтогон встретила и свою вторую половинку.
— Папа был из нашего села. Приписав себе два года, в возрасте 16 лет добровольцем ушел на фронт. Был командиром отделения разведроты. Женщины из нашего села отправляли бойцам на фронт посылки. Так получилось, что связанные мамой варежки и носки попали к нашему отцу. Наверное, это была судьба. До того как он ушел на фронт, они близко не общались. Их свела вместе война. Они стали переписываться.
Вернулся отец в Курменты в марте 45-го, весь израненный, грудь в орденах и медалях. Вскоре они поженились.
В семье Алтыбасаровых родились 9 детей. Одна из дочерей в 23 года умерла от лейкемии.
— Сестра только получила диплом, и через месяц ее не стало, — говорит Марат. — Старшая сестра, Шура, получила юридическое образование, работала в аппарате правительства. Айнагуль, Мурат и Бернет стали учителями, причем заслуженными. Урмат и Самат — водители. Я — механик, закончил Фрунзенский политехнический институт, младшая сестренка, Гульнура, — хирургическая медсестра. Мама гордилась своими 23 внуками и 13 правнуками.
В Курменты со всей России от выросших детей-блокадников Токтогон приходили письма.
— В 1952 году детдом закрыли. Повзрослевшие воспитанники разъехались, кто-то на учебу, а кто-то вернулся на родину, в Ленинград, — рассказывает Марат. — Каждый год, когда созревали в саду яблоки, мама готовила фанерные ящики. Потом посылки с фруктами я несколько дней носил на почту. Бывшие детдомовцы получали весточку из Киргизии, которая приютила их в войну. Мама помнила всех своих «приемышей». Кто чем болел, как кто учился, чем увлекался. С теми, кто остался жить в Киргизии, она встречалась у монумента в Парке Победы.
Метки не найдены.Запись В Петербурге появится памятник Токтогон Алтыбасаровой, приютившей 150 детей из блокадного Ленинграда. впервые появилась K-News.