Время срывать маски!
Читая очень увлекательные остросюжетные книги, написанные этим человеком, слушая его лирические стихи и песни либо идущие на театральных подмостках мюзиклы, трудно поверить, что всё это создано ростовским профессором, доктором технических наук, членом-корреспондентом одной из ведущих российских академий наук, крупным педагогом и организатором производства...
Родился он на Кавказе, окончил ростовский вуз, преподавал в своей же альма-матер и занимался серьёзной наукой, читал лекции в США, Великобритании и Китае, развивал производственный бизнес, работал в администрации одного из «тяжеловесов» ельцинской эпохи, а затем в Министерстве РФ по делам национальностей…
Ну как не побеседовать с нашим земляком, скрывающимся под псевдонимом Леонид Адамов, тем более накануне премьеры на ростовской сцене его мюзикла «Приличные девушки»…
– Что в вашу творческую жизнь вошло раньше: стихи, проза, музыка?
– Я окончил ростовскую детскую музыкальную школу им. П.И. Чайковского, чем моё музыкальное образование и ограничилось. Играя в футбол вратарём, я сломал палец. И слава богу! Потому что сам я, честно говоря, не хотел продолжать своё музыкальное образование, хотя родители настаивали, и был очень рад, когда этот вопрос отпал сам собой.
А если говорить о моём ненаучном творчестве, то оно началось со стихов, причём когда мне уже перевалило прилично за сорок лет. До этого я никогда стихов не писал, даже в юности. Позднее моя первая жена, бывшая профессиональным журналистом и поэтессой, весьма ревностно относилась даже к потенциальным попыткам влезть на её территорию… И вдруг много позже, после одних корпоративных посиделок, ко мне перед сном пришли четыре стихотворные строчки, которые я записал, побоявшись забыть наутро. А утром я их посмотрел и… очень удивился. В течение следующих дней как-то внезапно родилось ещё пять или шесть уже полновесных стихотворений, причём в самых неожиданных местах и ситуациях, в том числе и за рулём. И пошло-поехало…
Писать музыку тоже начал совершенно случайно, уже сотрудничая с моим постоянным соавтором и единомышленником, замечательным ростовским композитором Александром Гоптарёвым. Меня как-то не устроили варианты его музыки к моим стихам, и я попытался сделать это сам. Поначалу профессиональный композитор отнёсся к моему сочинительству скептически, но после его обработки и аранжировки родившейся мелодии мы удивились уже оба – а получилось-то вполне даже неплохо. И в дальнейшем я всё чаще стал вторгаться на его территорию, которую он уступал без боя и даже охотно. Правда, я предлагал только музыкальные темы с незамысловатым аккомпанементом, которые, конечно же, аранжировал и доводил до ума всегда Александр.
– А проза появилась позже стихов?
– Да, сначала в виде совсем коротеньких двух-трёхстраничных рассказов. Затем написались повести. И вот несколько остросюжетных повестей, объединённых одним главным героем – Леонидом Адамовым, он же Георгий Ставрос – образовали роман в повестях «Игры ума, или Приключения слишком умного человека». Я передал этот цикл в крупный московский издательский центр РИОР, где до этого уже выходили мои технические и научные книги – учебники, монографии. Там изумились, зная меня как автора технической и учебной литературы, но никак не художественной. Но взялись посмотреть, а потом ещё с большим изумлением сказали, что… попробуют напечатать, а там как пойдёт.
– Многие нынешние авторы, дабы засветиться, издают первые книги за свой счёт, а вас сразу публикует серьёзное центральное издательство. Сколько ваших книг там вышло на сегодняшний день?
– Около десятка. Когда были опубликованы первые повести цикла и тираж мгновенно разошёлся, редакция стала получать письма читателей с требованием продолжения. Думаю, просто сработал эффект сериала. Первый тираж допечатали, а я засел за его продолжение, в результате чего получился большой остросюжетный роман из восьми с половиной частей, который позже был издан отдельным увесистым томом.
– Коммерческая составляющая для вас не имела решающего значения?
– Нет, конечно. Прежде всего, это были самовыражение, интерес и азарт, некое мальчишеское «А смогу ли я и это?». Как выяснилось, смог…
– Ваш главный герой активно действует в самых разных точках земного шара – Барселона, Неаполь, Париж, Амстердам, Нью-Йорк, Рио-де-Жанейро… Когда он передвигается по этим городам и весям, очень зримо ощущаешь себя там, вместе с ним. Вы настолько хорошо знаете все эти места?
– Я не люблю пассивный отдых и много путешествую. Так что я неоднократно побывал во всех местах, которые описываю, за исключением Индии. Но у меня когда-то был аспирант из Индии, который много рассказывал об этой стране и сумел пропитать меня её духом.
Вообще, будучи где-либо, я не хожу обычными туристическими тропами и маршрутами, а чаще передвигаюсь туда, куда меня ведёт интуиция или наитие, что ли.
Что же касается описания людей и их возможных прототипов, то я всегда вспоминаю Гюстава Флобера, который на настойчивые вопросы о том, кто послужил прообразом мадам Бовари, отвечал: «Мадам Бовари – это я». Я пытаюсь влезть в шкуру любого своего героя – как главного, так и второстепенных. Я всю свою жизнь работаю с людьми, много лет преподаю. А самое ценное, интересное в нашей жизни – это люди, с которыми в ней сталкиваешься. Остаётся лишь как губка впитывать, подмечать и откладывать в глубине памяти наиболее яркие черты характера понравившихся или не очень понравившихся мне людей.
– Особняком в вашем творчестве стоит «Гимн Кавказу», который вы не только написали, но и сняли видеоклип. Какова история его создания?
– Несколько лет назад я был председателем государственной аттестационной комиссии в Кабардино-Балкарском госуниверситете. И в один из вечеров мой нальчикский товарищ, профессор Заур Сабанчиев, устроил небольшое дружеское застолье на своей даче. Мы сидели, жарили шашлык, выпивали, говорили тосты – всё, как положено на Кавказе. А перед нами на фоне абсолютно безоблачного неба высился Эльбрус, разглядеть который удается очень редко. Вся эта сказочно тёплая атмосфера, очевидно, подвигла меня на сочинение стихотворного тоста о Кавказе и о нашей дружбе. Когда до меня дошла очередь, я его произнёс. За столом воцарилась тишина, а потом моя салфетка с набросанным текстом была тут же кем-то похищена. И буквально на следующий день мои застольные вирши были опубликованы в местной газете.
Идея же написать на эти стихи музыку пришла только через год, когда я встретил в Абхазии творчески родственную душу, известного композитора Галуста Кочканяна, который и стал автором музыки.
– А затем вы снимаете клип, стилистически напоминающий всемирно известный американский видеоролик на композицию Майкла Джексона We are the World и «Замыкая круг» Криса Кельми. Это был непросто?
– Я с этой идеей обратился к замечательному музыканту, увы, ныне покойному, заведующему кафедрой хорового искусства Ростовской государственной консерватории им. С. Рахманинова В.И. Гончарову. Виктор Иванович идеей загорелся и через пару недель представил мне первый вариант, от которого я… чуть не упал в обморок. Это была типично оперная постановка советских времён, когда выходили на сцену и с пафосом объявляли: «Тихон Хренников. Родина моя!» Я вежливо объяснил профессору и народному артисту РФ, что хочу слышать не академичные голоса, а пусть с хрипотцой, пусть надрывные, но голоса с тёплыми тембрами и распахнутой настежь душой. После двухмесячного поиска, причём в среде не только профессиональных певцов оперной сцены, нам удалось-таки собрать довольно разношёрстную команду представителей северокавказских и закавказских республик, краёв и областей Юга России. Они поначалу не были знакомы друг с другом, и пришли, грубо говоря, на халтуру. Поэтому первый дубль записи, выражаясь помягче, оказался неудачным. И тогда я просто сказал исполнителям: «Слушая, люди будут судить не о вас лично, а о ваших республиках, чьими сынами и дочерьми вы являетесь». И знаете, это сработало – глаза загорелись, и во время следующих дублей артисты – и заслуженные, и малоизвестные – буквально выпрыгивали из штанов, стараясь показать всё, на что они способны. В итоге клип, надо сказать, достаточно популярен в Интернете.
– Сколько мюзиклов вами написано?
– Сейчас с моим соавтором Александром Гоптарёвым мы заканчиваем уже третий, который, видимо, пойдёт ближе к концу следующего года. Первым был «Любовь, несмотря ни на что», второй называется «Приличные девушки», а третий – «Любовь вопреки». И третий, отмечу особо, будет как бы продолжением первого, с теми же главными героями. Его полное название – «Любовь вопреки, или Любовь, несмотря ни на что, пять лет спустя…»
Первый мюзикл был поставлен в Русском театре им. Е. Вахтангова во Владикавказе и в нашем Новошахтинском театре, где успешно идёт уже несколько сезонов. А второй – в том же Владикавказе, и вскоре ожидаем его премьеру в Ростовском академическом театре драмы им. М. Горького.
– Казалось бы, мюзиклы – профиль Ростовского музыкального театра. Вы им предлагали?
– Я приносил в театр диск с записями ещё первого нашего мюзикла, потом разговаривал с художественным руководителем театра В.М. Кущёвым, который деликатно дал понять, что приоритет театра – классическая опера, балет, а ставить сочинение достаточно лёгкого жанра, да ещё и неизвестных ростовских авторов весьма проблематично и рискованно. Он предложил также сделать партитуру для оркестра – большого коллектива музыкантов – для чего нужны огромные силы, опыт, время и средства. Причём при полном отсутствии гарантии результата. Словом, не срослось.
– А сегодня вы как-то участвуете в процессе постановки спектакля на сцене театра им. М. Горького?
– Вообще не вмешиваюсь. Я полностью доверяю болгарскому режиссёру Богдану Петканину, который поставил в России не один спектакль и мюзикл, в том числе и мои. Он делает это превосходно!
– После премьеры автору положено подняться на сцену, и тогда ростовчане наконец увидят, кто скрывается под псевдонимом Леонид Адамов. Вас это не смущает?
– Абсолютно. Да я особенно и не скрываюсь, просто с самого начала провёл чёткую границу между своей профессиональной деятельностью и художественным творчеством. Вот и всё…