Румынские жандармы и военные в Бессарабии
Опубликованы архивные материалы, в которых рассказывается, почему 76 лет назад обошлось без массовых расправ над мирным населением соседями из-за Прута
Вечером 26 июня 1940 г. в Народном комиссариате иностранных дел СССР румынскому посланнику в Москве Давидеску было вручено для передачи своему правительству заявление Советского правительства. В нем, в частности, говорилось: «Советский Союз никогда не мирился с фактом насильственного отторжения Бессарабии, о чем Правительство СССР неоднократно открыто заявляло перед всем миром. Теперь, когда военная слабость СССР отошла в область прошлого, а создавшаяся международная обстановка требует быстрейшего разрешения полученных в наследство от прошлого нерешенных вопросов для того, чтобы заложить, наконец, основы прочного мира между странами, Советский Союз считает необходимым и своевременным в интересах восстановления справедливости приступить совместно с Румынией к немедленному решению вопроса о возвращении Бессарабии Советскому Союзу» . Одновременно Советское правительство предлагало королевской Румынии передать Советскому Союзу населенную украинцами Северную Буковину. Ответ от королевского правительства Румынии ожидался в Москве в течение дня 27 июля 1940 г.
Отказ румынскому правительству со стороны Германии
К этому времени положение румынского правительства в отношениях с другими странами почти определилось. На его запросы к правительствам Германии, Италии, Турции, Югославии и Греции с просьбой высказать свои мнения о требованиях Советского правительства решить мирным путем бессарабский вопрос, все посоветовали Румынии не вступать в военный конфликт, дав таким образом понять, что поддержки от них не последует. Особое значение при этом приобрела позиция фашистской Германии. Румынское правительство неоднократно обращалось за помощью к Берлину в советско-румынском конфликте, но всякий раз получало отказ. Позиция гитлеровцев по этому вопросу диктовалась тем, что фашистская Германия не желала в тот момент военного столкновения между СССР и Румынией, так как предвидела неизбежность потери нефтяных ресурсов Румынии, столь необходимых вермахту. К тому же в это время Германия не была готова к активному вмешательству. Не оправдались надежды румынских правителей на выигрыш времени и получение коллективной помощи в военных действиях против Советского Союза, что вынудило их отказаться от своих прежних планов военных авантюр. Министр иностранных дел Румынии К. Аржетояну на заседании кабинета 1 июля 1940 г. не без сожаления констатировал по этому поводу: «Принимая совет наших союзников и друзей согласиться с советскими предложениями, чтобы не разжечь войну в этой части Европы мы все же надеялись, что путем предложенного нами торга сумеем, по меньшей мере, определить свое положение».
Утром 28 июня 1940 г. шифрованной телеграммой за подписью К. Аржетояну румынскому посланнику в Москве Давидеску было сообщено для передачи Советскому правительству решение правительства королевской Румынии: о принятии им условий эвакуации из Бессарабии и Северной Буковины, предусмотренных в предложенном накануне плане Советским правительством. В телеграмме указывалось также, что фамилии представителей румынской стороны в составе смешанной комиссии будут сообщены в течение дня.
Этим, собственно, и завершились дипломатические переговоры между правительствами СССР и Румынии 26— 28 июня 1940 г. по поводу ликвидации незаконно созданного королевской Румынией в 1918 г. бессарабского вопроса. Так завершилась длительная и последовательная борьба Советского правительства за его разрешение мирным путем.
В тот же день, согласно достигнутой договоренности, Красная Армия перешла Днестр и начала свою освободительную миссию на территории Бессарабии и Северной Буковины.
Тайный румынский «План Тудор»: по разграблению края и угону населения за Прут
Встреча освободителей повсюду выливалась в грандиозные манифестации благодарности населения Коммунистической партии и Советского правительства за избавление от ненавистного оккупационного режима, кабалы и бесправия, за предоставленную реальную возможность восстановления власти Советов и воссоединения с Советской Родиной.
Эти задачи решались уже в период освобождения территории Бессарабии от оккупантов и при непосредственном активном участии широких народных масс. При этом следует учесть, что освободительная борьба трудового народа продолжалась и в дни отхода оккупационных властей за Прут, порой приобретая самые драматические формы, вплоть до вооруженного столкновения между населением и отходящими воинскими частями румынской армии.
Значителен был вклад населения в срыв мероприятий оккупантов по ограблению Бессарабии во время их отхода за Прут. Дело в том, что румынские оккупанты «постоянно чувствовали непрочность, шаткость обладания Бессарабией и Северной Буковиной, полную бесперспективность и крах своих позиций на этих насильственно захваченных ими землях», поэтому они заранее готовились «ко всяким неожиданностям». На этот счет у них был разработан подробнейший план эвакуации Бессарабии, под кодовым названием «План Тудор», предусматривавший максимальные ограбления как материальных ценностей, так и угон за Прут бессарабского населения. В инструкции по введению в действие такого плана на 1940 г. прямо фиксировалось, что в первую очередь подлежало эвакуации (а точнее угону в Старое королевство) население Бессарабии, причем не все подряд. «Допризывники, резервисты и призванные по месту жительства будут эвакуированы в первую очередь и в срочном порядке». В отношении вывоза, например, оборудования промышленных предприятий, инструкция предусматривала, что при наличии времени «владельцы предприятий будут обязаны демонтировать оборудование и погрузить на поезд для эвакуации», в противном случае будет «уничтожаться на месте» .
По имеющимся данным, наспех отходящие воинские, жандармские и полицейские части занимались грабежом и зверски бесчинствовали в Кишиневе, Бельцах, Унгенах, Единцах, Липканах, Бульбоках, Новоалександровке, Михайленах, Мерешенах, Пугаченах и других населенных пунктах [17]. По некоторым волостям Бессарабии ущерб, нанесенный оккупантами, исчислялся десятками миллионов лей: по Бендерской волости — 23,5 млн. лей, по Кайнарской и Каушанской — 24,4, Чимишлийской и Комратской—21,5, Бричанской—15,6 млн. лей [18]. По одному лишь селу Ферапонтьевка Бендерского уезда ущерб исчислялся в 9,3 млн. лей. Однако оккупантам не удалось полностью осуществить свои планы тотального грабежа. Для этого им не было дано время, а во многих случаях планы грабежа срывало население, вооруженные группы охраны и присутствие на территории Бессарабии частей Красной Армии.
В первый же день отхода оккупантов созданные отряды охраны из рабочих железнодорожников на станции Кишинев задержали три эшелона с награбленным имуществом, прибывших из Бендер для следования в пункт назначения Яссы [20]. Они же помешали оккупантам вывезти со станции Кишинев скопившееся награбленное зерно (200 вагонов пшеницы и 100 вагонов кукурузы). Как сообщал представитель генерального штаба румынской армии, «из 300 вагонов зерна были эвакуированы только 35» [21]. В Бельцах на железнодорожной станции также с помощью местного населения была организована охрана имущества и подвижного состава. Сообщая о том, что в городе среди населения отмечено распространение коммунистических листовок, представитель военных властей оккупантов констатировал 29 июня 1940 г., что население «задерживает отправку поездов» с награбленным имуществом.
Как в Бессарабии встречали Красную армию и как провожали румынскую
Известие о предстоящей встрече Красной Армии вызвало огромную радость населения края. Повсюду готовились манифестации, вывешивались красные флаги на домах, с большим интересом читались обращения к народу. «Пришел конец диким беззакониям румынских правителей…,— говорилось в одной из листовок политотдела воинской части, первой вступившей на территорию Бессарабии.— Бессарабия, оторванная румынскими боярами и офицерами, возвращена матери-Родине — Союзу Советских Социалистических Республик… С сегодняшнего дня трудящиеся свободны от капиталистического рабства, безработные получат работу, батраки и безземельные или малоземельные крестьяне получат землю. С сегодняшнего дня покончено с дикой системой «румынизации» русских, украинцев, молдаван, евреев. Население Бессарабии получило возможность строить свою культуру, национальную по форме и социалистическую по содержанию» .
Совершенно противоположная картина наблюдалась в населенных пунктах Бессарабии, через которые проходили отходящие части румынской армии. Повсеместно презрению и ненависти к оккупантам не было предела. Жители села Пырлица Бельцкого уезда, к примеру, демонстративно отказались помочь румынской артиллерийской части вытаскивать орудия из-за бездорожья после обильных дождей. «Население села Манзыр,— читаем в другом документе,— по приходу нашей колонны было настроено очень враждебно. Оно показало полное нежелание в оказании помощи армии» . Характерно, что в это же время в село вошли передовые части советских войск, которые, по свидетельству румынского офицера, «были приняты населением восторженно и с цветами, тогда как наших (т. е. румынских частей) обругали и забросали камнями…».
Почему румынские воинские части не применяли оружия против выступления бессарабского населения?
Может возникнуть правомерный вопрос, почему же вооруженные до зубов отходящие румынские воинские части не применяли в массовом порядке оружие против выступлений бессарабского населения и солдат-бессарабцев в дни освобождения Бессарабии? Что они, оккупанты, за эти 3—4 дня стали лучше, гуманнее? Нет, конечно. Объяснялось это другими обстоятельствами. И здесь с особой силой проявилась гуманная сторона советских предложений по плану освобождения территории Бессарабии румынами. Дело в том, что, начиная с 14 часов 28 июня 1940 г. население Бессарабии переходило под защиту Советского Союза. Поэтому на территории Бессарабии оккупанты не могли пустить в ход оружие против гражданского населения и против солдат-бессарабцев, так как они с этого времени считались демобилизованными из румынской армии. В этом отношении любопытны признания самих представителей румынской военщины. Командир 3 полка майор Рэдулеску писал в своем донесении: «Если наше правительство согласилось отдать Бессарабию без боя, мы не могли предпринять самостоятельно агрессивных действий… Убийство людей советского гражданства могло быть расценено как уголовное преступление» . Расправы и бесчинства уходивших румынских войск имели место, но они, в силу сказанного выше, не носили массовый характер.
Зато румынским властям ничто не помешало расправляться с бессарабцами, пожелавшими возвращаться к себе на Родину из Румынии, где они оказались во время освобождения Бессарабии. Известны случаи о расстреле солдат-бессарабцев на территории Румынии, гражданского населения на переправах через Прут, а также о массовом расстреле в Галаце. Имеются некоторые документальные сведения, свидетельствующие о том, что эту бойню румынская военщина совершила под стандартным предлогом «при попытке к бегству» из-под стражи. Вот как гласило циничное сообщение по этому поводу в телеграмме от 30 июня 1940 г. начальника отдела контрразведки 3 румынской армии подполковника Паладе: «Группа рабочих в Галаце, около 1500 человек, подлежащая отправке в Бессарабию через переправу в Рени, взбунтовалась и убежала из-под стражи. Открыли стрельбу, имеются убитые и раненые» .
Бессарабцы массово хлынули из Румынии
Следует отметить еще одно обстоятельство, которое проливает свет на отношение трудового народа Бессарабии к оккупантам — массовое возвращение бессарабцев из Румынии в освобожденный край. Как только стало известно, что оккупанты очищают Бессарабию, масса людей из различных уголков Румынии буквально осаждала советское посольство в Бухаресте. Уже на второй день, 29 июня, туда явилось, по сведениям румынских властей, около 3000 человек, «желающих возвратиться в Бессарабию» , а за первые 12 дней июля эта цифра достигла 30 тыс. человек. При этом следует иметь в виду, что многие бессарабцы добирались к себе на родину, минуя посольство, нередко подвергая свою жизнь опасности, так как румынские военные и полицейские власти чинили всяческие препятствия, вплоть до физической расправы с «инородцами».
О массовых расстрелах бессарабцев и издевательствах над ними в Галаце, Яссах и в других местах на переправах сообщали иностранные газеты. Орган американских коммунистов газета «Дейли Уоркер» в номере от 6 июля 1940 г. с возмущением писала: «Румынские офицеры подвергли насилию, пыткам и голоду тысячи бессарабцев— русских, украинцев, молдаван и евреев, которые покинули различные районы Румынии, чтобы вернуться в Бессарабию»... Однако, несмотря на все препятствия, при помощи Советского правительства, к 26 июля 1940 г. в. Бессарабию возвратилось из Румынии 14 974 человека, а. к установленному сроку окончания репатриации—16 декабря 1940 г.—количество вернувшихся из Румынии в освобожденную Бессарабию достигло 220 тыс. человек.