Мифология древней Руси: от Перуна до колдунов и русалок

Происхождение русских мифов
Древнерусский пантеон богов (таблица)
Персонажи и существа русской мифологии

• Нечисть в русской мифологии

Что такое Калинов мост
Двоеверие на Руси

Происхождение русских мифов

Как практически у всех древних народов, находившихся на племенной стадии развития общества, мифологические образы были тесно связаны с природными стихиями. Люди, наблюдавшие за природой и климатическими явлениями, пытались как-то объяснить происходящее в окружающем мире. Отпечаток на образы, рождавшиеся в головах древних людей, накладывали и их занятия. Кочевники и земледельцы по-разному описывали суть природных явлений, менялось и значение стихий и животных в зависимости от стиля жизни племени.

Славяне, как и большинство народов Евразии, отделились от общей индоевропейской семьи племён около середины 2-го тыс. до н. э. Они расселились на территории Восточно-Европейской равнины и постепенно распространяли свой ареал проживания на соседние земли. С течением времени единая общность распалась на три группы — восточных, западных и южных славян. Первые заняли территорию в долине Днепра, а к 8−9 векам их поселения появились в современной Северо-Западной России. Соседями восточных славян были финно-угорские и балтские племена.

Общие корни предопределили некоторые смежные черты в представлениях этносов Восточной и Северной Европы о мировом устройстве. Например, и у скандинавов, и у славян часто встречается упоминание Мирового Древа — символ мироздания, который включает в себя не только пространственные, но и временные характеристики. Оно фигурирует и в финно-угорской мифологии. Так, в знаменитом финском эпосе «Калевала» говорится о «великом дубе», чья крона заслоняет собой небо. Пересечения можно заметить и среди древних божеств. Пантеон балтов сильно напоминает аналогичную восточнославянскую иерархию. Так, Перун в их переложении именовался Перкунас, а Велес — Вяльнас.

Исследователи, которые занимаются древнерусской мифологией, как в прошлом, так и в настоящем времени сталкиваются с большими проблемами при изучении дохристианских верований. Дело в том, что письменных источников, которые бы описывали особенности мировоззрения полян, древлян, вятичей и других восточных славян, практически не осталось. Историки могут опираться лишь на сочинения внешнего происхождения — византийские и арабские.

Письменность проникла на Русь лишь с принятием христианства. Первые книжники были людьми веры и не считали нужным фиксировать знания о языческой вере в своих произведениях. Во многом именно поэтому в 20-м веке определённую популярность снискала так называемая «Велесова книга» — фальшивка, впервые опубликованная в эмигрантском русскоязычном журнале. Многие любители конспирологии приняли это «произведение» за чистую монету, однако профессионалы довольно скоро доказали, что книга является подделкой.

«Фальсификациями» не брезговали и до 20-го века. В 18−19 столетиях русские историки и литераторы занялись так называемой «кабинетной мифологией», то есть переложением древних преданий, в которых белые пятна заполнялись фантазиями исследователя.

В случае России создание стройной мифической теории носило и идеологический характер: считалось, что пантеон богов должен быть приближен к античным образцам — якобы это автоматически повышало национальный престиж. Главными авторами «кабинетной мифологии» были Григорий Глинка и Андрей Кайсаров. Они выпустили словари с описанием древнерусских богов. Помимо тех, что действительно были в ходу, в книгах фигурировали и выдуманные, созданные по аналогии с античными образцами. Такими стали, к примеру, Услад («древнерусская» версия Диониса), Лель (Афродита) и Белобог (Кайрос).

Часто в пантеон попадали мифические существа, которые не являлись богами и играли другую роль в духовной жизни древних славян. С развитием исторической науки эти конструкции подверглись серьёзной ревизии.

Исследователи при изучении древнерусской мифологии опираются прежде всего на данные археологии и лингвистики, а также записанные народные предания, в которых ещё остались следы языческих верований. С помощью этих инструментов удалось относительно достоверно восстановить картину мира восточных славян, доминировавшую в 7−10 веках и частично сохранившуюся даже после официального принятия христианства. Впрочем, даже в современной науке существуют разные взгляды на некоторые вопросы ранних славянских верований. В 1980-е годы серьёзная дискуссия развернулась вокруг публикаций археолога Бориса Рыбакова. В частности, он утверждал, что главным богом древнерусского пантеона был Род, а само формирование мифологической картины мира восточных славян он возвёл к раннему железному веку — иными словами, Рыбаков в хронологическом отношении приравнял Перуна, Даждьбога и других к Зевсу и Гелиосу. Большинство историков, этнографов, лингвистов и археологов не приняли концепцию учёного и раскритиковали её с самых разных позиций.

Несмотря на это, к настоящему времени представления о мифологической картине мира восточных славян, их пантеоне богов, особенностях отправления различных культов, праздников и отношении к разным духам природы постепенно устоялись.

Древнерусский пантеон богов

Традиционно различают «низшую» и «высшую» мифологию. Первая касается духов и демонов, которые сопровождают человека на протяжении всей его жизни. Банники, домовые, кикиморы и прочие герои русского фольклора относятся именно к этой стороне мифологии. «Высшая» же ступень касается самых настоящих богов, которые являются к людям лишь по самым экстраординарным случаям и вообще живут обособленно, приглядывая за стихиями.

Восточнославянская мифология была достаточно развита для того, чтобы иметь разветвлённую сеть различных божеств, отвечавших за природные явления или курировавшие занятия людей. Вероятнее всего, под влиянием скандинавов восточные славяне начали создавать идолов — изображения богов для поклонения им и отправления праздников. Идолы чаще всего находились в центре капища, языческого храма.

Несмотря на объединение восточнославянских племён в эпоху правления первых Рюриковичей, каждое из них имело собственное видение на иерархию древнерусских богов. Казалось бы, главным в древнерусском пантеоне был Перун. На деле же далеко не все с этим соглашались. Во многом это стало одной их причин знаменитой реформы князя Владимира. Примерно в 980 году (если верить летописному свидетельству) победивший в междоусобной войне государь решил привести систему верований разных племён к единому знаменателю. Это позволило «скрепить» молодое государство, централизовать его и подтвердить столичную роль Киева.

Но реформа не смогла решить поставленную задачу. Именно поэтому спустя 8 лет Владимир и его дружина приняли христианство по византийскому образцу, а затем провели обряд крещения в крупных городах Древнерусского государства. Провал формирования общерусского пантеона объяснялся прежде всего региональными различиями в языческих верованиях. Некоторым племенам вовсе была чужда идея, что Перун, бог грома и молний, является главным. Центральной власти оказалось легче уничтожить капища и идолы и начать духовную политику фактически с нуля. Где-то (например, в Новгороде) крещение проходило с применением силы.

Впоследствии Русь ещё долго сотрясали восстания, которые частично были связаны с деятельностью языческих жрецов — волхвов. Примечательно, что наиболее крупные, в Ростове и Новгороде, случились спустя чуть меньше ста лет после принятия христианства. Это показывает, что новая вера занимала весьма шаткое положение в древнерусском обществе. Одно из первых литературных светских памятников той эпохи, «Слово о полку Игореве», изобилует образами, относящимися к языческим представлениям. Даже в эпоху правления Ивана Грозного архиепископ Макарий, будущий митрополит, писал в Москву: «Во многих русских местах скверные мольбища идольские сохранялись и до царства великого князя Василия Ивановича всей твари поклоняются яко богу и чтут и жертву приносят кровную бесам — волов и овец и всякий скот и птицу».

После принятия христианства все языческие капища были уничтожены, а идолы — низвергнуты. Тем не менее боги продолжали существовать в духовной жизни восточных славян, часто переплетаясь с символами новой веры.

В настоящее время некоторую популярность, хоть и оставаясь маргинальным течением, снискало неоязычество. Его адепты пытаются реанимировать «веру предков», наделяя при этом богов новыми функциями, не имеющими ничего общего с историческим положением вещей.

Персонажи и существа русской мифологии

Помимо богов, которые вошли в общерусский пантеон Владимира и которых можно считать «основой» языческой религии восточных славян, существовало множество других мифологических существ, выполнявших весьма ограниченные, но довольно важные функции в повседневной жизни людей.

Большую роль играли сезонные праздники. Жизнь восточных славян была завязана на смене времён года, а, следовательно, на смене сельскохозяйственных циклов. В связи с этим стоит упомянуть четырёх существ, с которыми ежегодно взаимодействовали крестьяне Древней Руси.

Ярило некоторыми ошибочно считается одним из славянских божеств. На самом деле он является образом праздника проводов весны. Чучело Ярилы часто помещали в гроб и оплакивали. В песнях, которые звучали в этот день, крестьяне просили у высших сил хорошего урожая.

Другой известный персонаж — Купала. Он связан с, наверное, самым известным древним праздником, посвящённым дню летнего солнцестояния. К этому же списку можно добавить Кострому и Масленицу.

С «умиранием» и «воскресением» природы связан образ одной из самых таинственных персонажей славянской мифологии — Мары. Она так или иначе фигурирует в обрядах не только восточных, но и западных славян. Мара тесно связана с процессом смерти, из-за чего в позднейшее время этот образ приобрёл довольно жуткий ореол. У словаков, моравов, чехов и поляков существовал обычай «вынесения Марены». Чучело божества для того, чтобы будущие весна и лето обошлись без происшествий, топили, сжигали и уничтожали иными доступными способами. В русской традиции в роли Марены выступала Масленица, однако куда пропал образ общего для всех славян божества Мары — неизвестно.

Персонажи известных древнерусских сказок и былин также восходят к мифологическим образам дописьменного периода славянской истории и являются высшей стадией осмысления языческих образов. Среди таких можно упомянуть Бабу-Ягу, чьи аналоги можно обнаружить практически во всех славянских сказках — это говорит о каком-то общем первоначальном образе. То же касается другого персонажа, давнего врага богатырей и других положительных героев, — Кощея Бессмертного.

Определёнными свойствами и характером крестьяне наделяли и природные стихии. Отголоски этого мифического сознания до сих пор живут в присказках или крылатых выражениях. Наверное, каждый слышал словосочетание «Мать-сыра земля». Этот образ, по мнению исследователей, появился благодаря трансформации богини Мокоши. После принятия христианства люди обезличили её, оставив при этом суть культа. Но и он с течением времени деформировался и перешёл в состояние прибауток.

Нечисть в русской мифологии

Условные Купала и Масленица появлялись в жизни людей лишь в определённые периоды их календарной жизни. Существовали и другие, более мелкие и менее могучие. Они неизменно соседствовали с людьми, могли жить не только в лесу или в озере, но и в избе. Домашнее хозяйство любого крестьянина буквально кишело духами и нечистью, поэтому чтобы жить относительно нормально, этих существ было необходимо задабривать и стараться поддерживать с ними хорошие отношения.

Самый известный из таких духов — домовой, также называемые «суседка». Этот демон обитал за печью или под полом. В различных губерниях его описывали по-разному, но общие характеристики таковы: это был старичок с обильным волосяным покровом, чаще всего очень маленького роста. Вообще густая растительность считалась одним из признаков того, что существо принадлежит к иному миру. С домовым было необходимо поддерживать хорошие отношения, иначе этот старичок мог сделать жизнь в своём же доме максимально невыносимой.

Другой важной жительницей крестьянского дома являлась кикимора. Зачастую её считают обитательницей лесов (отсюда расхожее выражение «кикимора болотная»), однако на самом деле она была соседкой домового. Кикимора — существо более злое, чем волосатый дедушка за печью. Встреча с ней сулила смерть кого-то из домашних, старуха портила прядильные принадлежности, если они на ночь не убирались в специально отведённые места. Вообще битьё посуды без участия человека и другие разрушения в доме люди соотносили именно с её деятельностью.

Особое место в жизни древнерусских крестьян занимала баня. Она считалась «пограничной» территорией, где завеса между реальным и потусторонним миром стиралась. Человек избавлялся здесь от негативной энергии посредством омовения, здесь же рожали детей, чтобы облегчить им «вход» в нашу реальность. Неудивительно, что местный дух, банник, считается одним из самых опасных среди всех домашних обитателей древних крестьянских хозяйств. Это был голый лохматый старик, который ничего доброго, в отличие от домового, никогда не делал. Все дары ему преподносились для того, чтобы он не делал ничего дурного. Преступления, приписываемые этому духу, внушают страх: прямые убийства, оскопления, подмена детей. На этом фоне напуск пара во время мытья или брызги кипятком выглядят невинно. Впрочем, если знать правила поведения в бане, то беда должна обойти стороной.

Не менее опасными были и территории за пределами дома. У каждой хозяйственной постройки имелся свой дух, с которым перед началом работы нужно было договориться. Без одобрения овинников или мельников хозяйственная жизнь могла остановиться — и это в лучшем случае. В худшем эти духи могли проклясть проявившего неуважение человека. В полях также обитали своя нечисть — полевики и полудницы.

За пределами деревни, в лесах, полях и болотах, действовать надо было ещё осторожнее. Эти места кишели всяческой нечистью. Одним из самых известных и могущественных лесных духов считался водяной. Он прочно ассоциировался со смертями и утопленниками, которые после своей кончины становились упырями и убивали других людей. Чтобы задобрить водяного, простых договоров, как в случае с овинниками, было недостаточно — нечисть задабривали жертвами в виде чёрных петухов или чёрных свиней. Если человек начинал дело, связанное с водой (например, работать мельником), то и в этом случае было необходимо задобрить духа. Водяной представлялся высоким стариком, с длинной бородой и голым. Считалось, что он мог мастерски перевоплотиться в корягу или бревно, дабы незаметно утянуть человека на дно.

Лесными просторами заведовал леший. Он был менее кровожадным, чем водяной, но и он мог серьёзно усложнить жизнь крестьян. В те времена риск заблудиться в густом лесу, сойдя с проторенной тропы, был чрезвычайно высок. Эту неприятность непременно связывали с проделками лешего. В этом случае следовало вывернуть одежду наизнанку и поменять обувь местами — так человек как бы становился частью потустороннего мира, где всё перевёрнуто.

Леший мог являться в разных обличиях — в виде фантастического животного или маленького человека, одетый наоборот. Считалось, что внезапный порыв ветра говорил о том, что крестьянин чем-то разгневал хозяина леса. Особые отношения с лешим были у охотников. Чтобы задобрить духа, они обычно оставляли первую добычу в лесу в качестве дара его хозяину.

Встречались в природе и потусторонние духи женского пола. Самыми известными из них считаются русалки. В наши дни благодаря популярной культуре они не считаются злыми — вспомнить хотя бы знаменитую сказку датского писателя Ханса Кристиана Андерсена, в которой полуженщина-полурыба является по-настоящему трагическим персонажем. В славянской же мифологии русалки — одни из самых страшных и коварных существ. Ими становились неупокоенные мертвецы. Чаще всего это касалось девушек, скончавшихся до брака. Совершенно точно русалками становились девицы, умершие после сватовства, но не дожившие до свадьбы.

Русалки носили длинные белые рубахи, венки и распускали волосы. Чаще всего жертвами этих духов становились мужчины. Русалки зазывали их красивыми голосами и предлагали развлечься вместе. Слабые духом, кто шёл на поводу у нечисти, чаще всего погибал. Те же, кто переживали встречу с русалками, в скором времени умирали от тоски, вспоминая о времени, проведённом с нечистой силой.

С русалками связано и другое поверье. «Детьми русалки» называли младенцев, которых находили люди вдали от населённых пунктов. На деле это были дети, которых попросту не могли прокормить родители. Считалось, что найти ребёнка русалки непременно сулит в будущем удачу — при условии, конечно, его «усыновления».

Более «стандартной» нечистью русского фольклора были упыри. Так чаще всего называли неупокоённые души и тела самоубийц. До укрепления христианства у восточных славян тех, кто по своей воле ушёл из жизни, вообще никак не хоронили. Им связывали ноги, на шею клали серп, тело протыкали осиновым колом, а труп заваливали ветками. Позднее, когда самоубийц всё же начали предавать земле, традиция возложения веток на могилу осталась. Если не совершить всех этих ритуалов, труп становился упырём, который охотился на живых людей, голодный до жизненной энергии.

Однозначно злобными были бесы, черти и злыдни. Их образы сформированы на языческой основе и под влиянием христианской веры. Черти не привязаны к определённым местам — они могли появляться везде, за исключением церкви, и превращаться в абсолютно любое существо, сбивая людей с толку. Преступления этих духов весьма разнообразны: от помутнения рассудка до доведения до самоубийства. Обычным местом их обитания были болота.

Чтобы взаимодействовать с нечистыми персонажами, одних знаний, передававшихся из поколения в поколение, было недостаточно. Требовались «специалисты», обладавшие навыками общения с представителями потустороннего мира. Такими обычно считались те, кто не занимался сельским хозяйством. Мельники, кузнецы, гончары были вынуждены по долгу своей профессии задабривать демонов, чтобы их занятия проходили как минимум без происшествий.

Непосредственно с нечистой силой взаимодействовали колдуны и ведьмы. Чаще всего такими считали немолодых людей, которые пришли в деревню извне. Колдунами становились по собственной воле проклятые в утробе матери дети, а также потомки ведьм в третьем поколении. Чтобы стать настоящим «сведущим», требовалось пройти обряд инициации, который требовал, помимо прочего, заключения договора с нечистой силой. Часто колдунов можно было безошибочно определить благодаря экстравагантному внешнему виду, который отсылал к взаимодействую с нечистой силой. Тем не менее часто они удачно «маскировались» под обычных селян.

Ведьмы в русской мифологии могли насылать порчу, «оборачиваться» в зверей, ссорить людей друг с другом и расстраивать свадьбы. Чаще всего ими двигала их тёмная сущность, однако эти люди могли и помогать селянам — отводить наложенную другими колдунами порчу, например. В некоторых северорусских деревнях считалось, что ведьма или колдун обязаны быть на свадьбе, дабы отвадить происки других супостатов. Впрочем, в основном люди боялись этих «сведущих» и предпочитали использовать различные обереги.

Своеобразной антитезой колдунам и ведьмам выступали знахари. Эти люди также обладали магическими знаниями, однако, в отличие от своих тёмных визави, их деятельность была направлена прежде всего на лечение болезней. В подавляющем большинстве люди относились к ним положительно, хотя также называли иногда колдунами — зачастую грань между тёмной и светлой стороной знания для обывателей стиралась. Чаще всего знахарями выступали женщины, обязательно одинокие.

Если колдунами рождались, то знахарями — становились. Молодой лекарь учился у более опытного наставника. Наиболее эффективно знания передавались в семье, от матери к дочери. Их функции не ограничивались лечением. Знахари снимали порчу, искали потерявшихся домашних животных, молились на благополучное разрешение семейных проблем. Так же, как и колдуны, они оберегали свадьбы от возможных неприятностей. «Профессиональный кодекс» знахарей предписывал им всегда оказывать помощь страждущим. Их главным оружием было слово. На самые разные случаи жизни существовали особые заговоры. В этом — главное отличие знахарей от колдунов, которые портили жизнь людям действиями или подкидыванием «нечистых» предметов.

Но не только словами воздействовали на здоровье знахари. Частым способом лечения были всевозможные омовения, а также настои из трав. С распространением христианства знахари часто использовали в своей профессиональной деятельности религиозные атрибуты: кресты, святую воду, восковые свечи.

Что такое Калинов мост

Пограничье между миром людей и потусторонним измерением — лейтмотив всех мифологических представлений древних славян. Образы лешего, кикиморы, даже знахарей и колдунов, которые были более чем осязаемы, связаны со взаимодействием этих противоположностей. В представлениях древности существовала и настоящая, осязаемая, граница между этими мирами. Она проходила по мифической реке Смородина — однокоренное слово к «смраду». В народных заговорах её описывали так: «В чистом поле бежит река черна, по той реке чёрной ездит чёрт с чертовкой, а водяной с водяновкой, на одном челне не сидят, и в одно весло не гребут, одной думы не думают и совет не советуют».

Смородина сильно походила на реку Стикс, соединявшую миры живых и мёртвых. Впрочем, в отличие от неё, через восточнославянскую водную преграду существовал мост, который получил название Калинов — от древнерусского глагола «калить». Это определение отсылало к раскалённому металлу, саму же реку, через которую проходил мост, часто описывали как огненную.

На противоположном от «нормального» берега реки — вход в царство тени, который, согласно мифологическим представлениям, охранял трёхглавый змей.

Образ Калинова моста участвует в одном сюжете русских сказок, который сохранился в нескольких вариантах. Суть истории заключалась в обороне нашего мира от вторжения Чуда-Юда. В зависимости от сказки их могло быть и несколько, причём их внешность всегда одинаковая. Это змеи, которые имеют множество голов, девять или двенадцать. Русские герои обороняли остров, дабы не допустить вторжения супостата в наш мир. В одной из версий сказки этим занимался знаменитый Иван-дурак (или Иван — крестьянский сын).

Калинов мост в качестве образа некоего важного водораздела упоминается и в некоторых древних обрядах. В свадебных песнях часто фигурирует переправа через Смородину. Похоронные процессии реконструировали переход по Калинову мосту как символ ухода человека в иной мир.

Двоеверие на Руси

Принятое в 988 году христианство не могло сразу вытеснить язычество из жизни восточных славян. Первыми перешли в новую веру крупные города. Процесс в других населённых пунктах надолго растянулся. Совсем отдалённые племена были крещены лишь через несколько веков после выбора веры Владимиром Святославичем.

В новых условиях формировалось так называемое двоеверие. Христианская основа духовной жизни Руси дополнялась языческими представлениями прошлого, причём оба течения взаимно дополняли друг друга. Новые православные праздники соседствовали с уже привычными языческими. Масленица и Купала занимали такое же важное значение в жизни людей, как и новые Пасха с Крещением.

Интересно изменились некоторые языческие боги. Идолы были уничтожены, имена — преданы забвению, но образы остались. Властители природных стихий теперь отождествлялись с православными святыми, которые взяли на себя часть старых божественных функций. Так, например, Перун в народном сознании был замещён Георгием Победоносцем и Ильёй-Пророком, Велес — Николаем Чудотворцем и Власием Севастийским, Мокошь — Параскевой-Пятницей и Богородицей. Теперь крестьяне возносили молитвы о хорошем урожае, счастливом браке, дожде именно христианским святым. Да и сами церкви зачастую появлялись на месте древних языческих капищ.

Ортодоксальные православные священнослужители были недовольны тем, как трансформируется их вера в сёлах и деревнях, но изменить ситуацию они не могли — проповеди не могли искоренить вековые представления о мироустройстве. Церкви соседствовали с верой в знахарей и колдунов, православные святые — с русалками, лешими и водяными.

В последние несколько десятилетий концепция двоеверия подвергается критике со стороны некоторых исследователей. В частности, опровергается мнение, что этот феномен был присущ только России. Похожий синкретизм языческих верований и христианских представлений можно увидеть и в других культурах. Медиевист Владимир Петрухин и вовсе относит двоеверие к эпохе до официального принятия христианства. Известно, что первые почитатели Иисуса Христа появились на Руси ещё до 988 года, и речь шла не только о княгине Ольге. В русских городах останавливались купцы, которые долгое время жили здесь и вели профессиональную деятельность, а в Киеве существовал христианский квартал.

Впрочем, подавляющее большинство историков всё же склоняется к тому, что двоеверие доминировало на территории Руси долгое время. Это отражалось и в народных сказаниях, и в заговорах, и в светских произведениях, как, например, в уже упоминавшемся «Слове о полку Игореве». В мировоззрении жителей Древней Руси практически бесконфликтно сосуществовали оборотни, ворожеи, русалки с Ильёй-Пророком и разными культами Богородицы. Во многом эти представления сохраняются и сегодня.