«Год без чарки» или «смертное казнение»? Какой была госприёмка при Петре I
Госприёмка оружия в XVIII столетии — свидетельство того, что страна соответствует мировому уровню. На этом поприще Россия Петра Великого кое в чём опережала даже Великобританию.
300 лет назад, 22 января 1723 года, увидел свет документ, с которым многие связывают начало военной приёмки на производстве. Иногда его так и называют: «Указ Петра I о качестве».
«Бить оных кнутьями»
Цитаты из этого указа вызывают массу положительных эмоций: «Повелеваю хозяина Тульской фабрики Корнилу Белоглазова бить кнутом и сослать на работу в монастыри, понеже он, подлец, осмелился войску Государеву продавать негодные фузеи. Оружейной канцелярии переехать из Петербурга в Тулу и денно и нощно блюсти исправность ружей. Буде заминка в войске приключится при сражении по недогляду дьяков и подьячих, бить оных кнутьями по оголённому месту. Опосля старшего дьяка отдать в унтер-офицеры, дьяка отдать в писари, а подьячего лишить воскресной чарки сроком на один год. Новому хозяину ружейной фабрики повелеваю построить дьякам и подьячим избы, не хуже хозяйской. Буде хуже, пусть не обижается — велю живота лишить».
К сожалению, этот документ, судя по всему, фейк. К 1723 году в России было целых три оружейных канцелярии — в Петербурге, Москве и, внимание, в Туле. То есть не было никакой нужды переводить питерских чиновников в Тулу — там уже существовала своя структура. Да и главу её называли не дьяком, а комиссаром. Ко всему прочему, в Туле тогда работал не один, а два оружейных завода — казённый и Никиты Демидова. Ни там, ни там нет и следов никакого Корнилы Белоглазова.
А вот государственная приёмка оружия была. Более того — стремительно развивалась. Что, в принципе, неудивительно. Россия тогда не просто заявила претензии на вступление в условный клуб Великих военных держав, но и прошла ряд суровых экзаменов на полях сражений, неоднократно стирая в пыль шведов — «сильнейшее в Европе войско».
Но могли и казнить
Это стало возможным за счёт того, что Россия вовремя успела впрыгнуть в вагон «мануфактурной революции». Заводы и заводики по производству железа, пороха, сукна, парусины и пеньки во времена Петра множились почти в геометрической прогрессии. Были, конечно, среди них и казённые, но преобладали частные. Впрочем, государственный контроль требовался везде. Иногда его осуществлял сам царь. Из романа Алексея Толстого «Пётр I» и из его старой советской экранизации мы помним, как царь изукрасил морду Алексашке Меншикову, взявшемуся снабдить армию «сукнецом не хуже гамбургского», а поставившему гнильё: «Пётр вошел в спальню и, не здороваясь, прямо к Александру Даниловичу — ткнул ему под нос солдатский кафтан. Схватил за грудь, за кружевную рубаху, дотащил до стены и, когда Александр Данилович, разинув рот, упёрся, начал бить его со стороны на сторону, — у того голова только болталась. Сгоряча схватил трость, стоявшую у камина, и ту трость изломал об Алексашку... »
Но в таком тонком деле, как оружие, требовались знания специалистов — мастеров и администраторов. И, главное, строгость без излишней жестокости. Пётр, хоть его и рисуют иногда каким-то самодуром, это отлично понимал. О чём свидетельствует вполне реальный документ под названием «Наказ старосте тульских казённых кузнецов» от 29 июля 1705 года. Этим наказом Пётр давал второй и даже третий шанс тем мастерам, которые допускали оплошности, в том числе и роковые: «А если стволы станут ломаться или на простреле будут порваны, велеть ствольным мастерам делать вновь, из своего доброго железа. Если же учинится такое вторично, велеть опять делать из своего железа, но удержать с каждого по 8 алтын и 2 деньги за ствол. А в третий таковой случай, учинив наказание кнутом, удерживать по 16 алтын и 4 деньги, да сверх того приставить учиться к другим мастерам, у которых никогда рваных и ломаных стволов не бывает».
Что же до приёмщиков, то есть чиновников, то с них спрос был строже. И это вполне объяснимо. Мастера надо долго учить, а чиновник-приёмщик — величина, в принципе, легко заменяемая: «Ежели из-за слабого присмотра приёмщиков ружьё, присланное для отдачи в полки, явится к стрельбе негодно или же разорвёт многое, за такое приёмщиков неусмотрение будет наказание кнутом без всякого милосердия, повинны они будут и смертного казнения».
Ружья — долгожители
Семь лет спустя, в январе 1712 года, Пётр издаёт ещё один указ, который демонстрирует, что русские мануфактуры, а также система управления армией в общем и целом уже достигли мирового уровня: «А ружьё, как драгунское, так и солдатское, такоже и пистолеты, делать одним калибером». Более того — можно сказать, что унификация калибра у нас произошла даже раньше, чем в ведущих державах того времени. Для сравнения, в Великобритании только в 1722 году была принята стандартизация стрелкового оружия. Появился знаменитый «Мушкет сухопутного образца», получивший прозвище Brown Bess — «Смуглая Бесс». Именно это оружие, по большому счёту, и стало основным в строительстве Британской империи, над которой не заходит Солнце.
Принято считать, что «Смуглая Бесс» была чуть ли не идеальным оружием своего времени. Дескать, её «прицельная меткость» была такова, что на расстоянии в 100 шагов из 100 выпущенных пуль в цель попадало целых 58 штук! Правда, умалчивают, что ни о какой «прицельной» меткости для того времени говорить не приходится. В армиях тех лет не было приказа: «Целься!» Был только приказ: «Наводи!» То есть просто поверни ружьё стволом в сторону неприятеля.
На тот момент русская фузея петровского образца, стараниями царя-плотника и его законов по военной госприёмке, если и уступала «Смуглой Бесс», то незначительно. Из 100 пуль, выпущенных со 100 шагов из русского ружья, в цель попадало 55 штук.
Разница вроде бы не в нашу пользу. Но тут надо учитывать пару важных моментов. Англичане в качестве цели использовали на полигоне огромный сплошной забор высотой 6 футов и длиной 100 футов — считалось, что именно так выглядит пехотная линия противника. Русские же палили по индивидуальным целям размером 1,8 на 0,8 м — наши мишени были попросту меньше, а значит, меньше собирали и пуль.
Словом, в период мануфактурных войн отечественная промышленность, равно как и военная госприёмка, была вполне на мировом уровне. А вот с использованием дела обстояли не так блестяще. Многие, наверное, помнят финал рассказа Николая Лескова «Левша»: «Скажите государю, что у англичан ружья кирпичом не чистят: пусть чтобы и у нас не чистили, а то, храни Бог войны, они стрелять не годятся — внятно выговорил Левша, перекрестился и умер... »
Дело здесь не столько в кирпиче, который, к слову, полагалось толочь в пыль, просеивать через платок, потом смешивать с топлёным жиром и уж только потом чистить оружие. Тут Левша дал маху — англичане драили свои «Смуглые Бесс» примерно так же, только вместо кирпичной пыли чаще использовали пыль от битой посуды. А вот срок службы оружия — принципиально иной вопрос. «Смуглая Бесс» служила не более 10 лет, далее её ствол от износа и той самой чистки керамической пылью давал серьёзные изменения в калибре. Русские стволы были чуть крепче. Но именно что «чуть». А срок службы им определили в 40 (!) лет. В принципе, многие отечественные ружья выдерживали и это. Но петровские времена с его стилем управления окончились со смертью царя-плотника. Отсутствие его твёрдой руки сказалось пагубно — некоторые ружья служили по два, а иные даже до трёх сроков, что в сумме давало чуть не 120 лет. Во время войны 1812 года на вооружении некоторых пехотных полков стояли фузеи времён Полтавы...