Театр русской драмы: уникальный экскурс в историю
Рига – столица Латвии и самый крупный город стран Прибалтики. Ее историческая часть – Старая Рига (или «маленький Париж», как с любовью ее называют многие) чарует своим неповторимым шармом – узкие улочки, разноцветные стены кирпичных домов и удивительный архитектурный калейдоскоп – от готики до модерна.
Овеянная легендами, напоминающая иллюстрации к сказкам Андерсена, она недаром внесена в список Всемирного наследия ЮНЕСКО, а в 2014 году стала одной из культурных столиц Европы.
В самом ее центре, уже 130 лет находится первый в Прибалтийском крае русский театр, а в послереволюционные годы долгое время это был единственный русский театр за пределами России.
С его легендарной историей связаны такие имена как К. Незлобин, М. Горький, Ф. Шаляпин, В. Качалов, В. Комиссаржевская, А. Таиров, М. Чехов, Томас Манн, А. Толстой, С. Радлов, А. Кац, Р. Виктюк, О. Табаков, Петер Штайн, И. Костолевский, М. Филиппов и мн. др.
Приглашаем вас в небольшое путешествие во времени, на встречу с самыми яркими и интересными мгновеньями из жизни театра – ибо он как зеркало истории страны, судеб, настроений, взлетов и падений.
Рига и театр в прошлом
Рига была и есть городом театральным. Вслед за бродячими труппами фокусников, музыкантов, актеров, начиная с 17 века, в Риге часто выступают немецкие, французские, английские, голландские, а позже и итальянские профессиональные актеры.
В 1782 году был основан первый стационарный театр. Это был немецкий театр, так как в то время немцы не только составляли большинство населения города, но и занимали важное место в его управлении. Для этого театра было построено большое, благоустроенное здание на 500 мест.
В нем гастролировали также наиболее значительные заезжие труппы. Так 16 мая 1798 года здесь выступил, как было указано в афишах, «господин Петров с компанией» из Санкт-Петербурга. Показанную комическую оперу «Мельник, колдун, обманщик и сват» можно считать первым общедоступным спектаклем на русском языке в Риге.
В течение долгих лет русский театр в Латвии существовал в виде антрепризных спектаклей. Русское население в то время, так же как и латыши, не составляло в городе весомой прослойки, чтобы претендовать на собственный театр.
Но Рига росла. Отмена крепостного права привела к изменению национального состава ее жителей. В 60-ые годы 19 века, как свидетельствуют данные переписи населения, в Риге проживало уже более 24 тыс. человек, пользующихся латышским языком, и 26 тыс. – русским (соответственно 23,6 и 25,0 %).
В 1863 году Первый Городской (немецкий) театр перешел в новое роскошное здание (сейчас здание Национальной оперы) с отлично оборудованной для того времени сценой и зрительным залом на 1300 мест. Здесь ставились как оперы, так и драматические спектакли с участием известных актеров Германии и других стран Европы.
Так в 1871 году труппа антрепренера Н. Яковлева представила рижанам десять пьес А.Н. Островского. Впечатление от спектаклей было столь велико, что в то время ведущий Городской (немецкий) театр обратился к драматургии А.Н. Островского и поставил «Грозу».
Однако нерегулярные гастроли, длившиеся обычно не более двух – трех недель, не могли удовлетворить потребностей русской интеллигенции – почитателей театрального искусства. И наконец в начале 80-ых годов создались условия, благоприятствующие осуществлению этой мечты. На углу улиц Московской и Спасо-Церковной (Езусбазницас) построили здание Русской ремесленной артели с залом для концертов. Начались поиски труппы, которая бы согласилась провести в Риге весь зимний театральный сезон. В Ригу согласился приехать антрепренер из Пскова Е.В. Лавров (псевдоним режиссера и актера Ефима Соколова).
Начало новой эпохи
Итак, в воскресный день, 2 октября 1883 года, в семь часов вечера началась новая эпоха в культурной жизни города и положившая начало истории Рижского русского театра.
Однако сцена ремесленной артели была маленькой, мало подходящей для театральных спектаклей. В помещении дышалось трудно – дымило печное отопление, добавляли угару газовые рожки. И поэтому уже через 18 дней труппе предложили подмостки в построенном в 1882 году доме Русского общества «Улей» (сейчас здание Рижского русского театра им. М. Чехова).
До февраля 1884 года было сыграно 60 спектаклей, т.е. поставлено 60 премьер – труппа каждый вечер давала новую программу.В репертуаре преобладала русская и зарубежная классика: Островский, Гоголь, Грибоедов, Шекспир.
«...спектакли русских артистов в Риге благоприятно отличаются от постановок Городского (немецкого) и Рижского латышского театров своей самобытностью и оригинальностью. Обращение артистов к русской драматургии придает этим спектаклям национальный характер...», «Балтияс Вестнесис» 1887 год.
Самым значительным событием сезона 1886/87 года стала комедия А.С. Грибоедова «Горе от ума». Роль Чацкого с большим успехом исполнил М. Бабиков (бывший артист московского Малого театра). После спектакля студенческая молодежь устроила ему и режиссеру И. Мельникову восторженную овацию. И. Мельникову был преподнесен памятный серебряный венец от благодарных рижских зрителей. Примадонну труппы Н. Павлову, исполнившую роль Софьи, по примеру столичной публики, после спектакля зрители несли на руках до ее экипажа.
Ригой начали интересоваться самые выдающиеся русские артисты. Так в январе 1891 года Рига встречала Полину Стрепетову, в мае 1892 – Елизавету Гореву, в 1895 году – Василия Долматова и Гликерию Федотову с труппой сопровождавших их актеров.
20 век: начало
В свои права вступает XX век. Рига приобретает статус большого Европейского города.
Русский театр становится неотъемлемой частью культурной жизни Риги.
Помещение «Улья» было тесным, отсутствовали вспомогательные сцена и техническое оснащение. Все чаще высказывались предложения построить для русского театра специальное здание. В 1897 году Городская Дума дает согласие на строительство постоянного здания для Второго городского (русского) театра в Риге. Строительство проходит на углу улиц Николаевской (Кр. Валдемара) и Пушкинской (Кронвалда) – сейчас здание Латвийского Национального театра.
1 июля 1900 года в землю опустили капсулу – послание потомкам с планами здания, описанными на русском, латышском и немецком языках. В 1902 году строительство Второго городского театра было закончено.
Начинаются переговоры с одним из крупнейших провинциальных театральных антрепренеров Константином Николаевичем Незлобиным.
«Я получил письмо из Риги от Л.Н. Витвицкого, где он выражался лестно о моей театральной работе и звал меня приехать для переговоров об антрепризе вновь построенного русского театра. Горячий, убедительный тон письма подействовал на меня так, что я поехал немедля в Ригу на свидание с Витвицким. Витвицкий своей убежденностью зажег меня. Я сразу почувствовал к нему доверие, проникся желанием устроить в Риге настоящий театр, и подписал контракт с Обществом гарантов нового русского театра.» (К. Незлобин. Театр и музыка. 7 ноября 1922 г.)
Позже в истории театра незлобинский период будет назван «золотым веком» Рижского русского театра.
В театре еще господствовали запахи сырой известки и краски, но в вышине потолка зрительного зала уже торжественно мерцала позолота. Внизу рабочие устанавливали кресла партера. Незлобин обходил готовые ряды, садился и с разных точек проверял видимость сцены. Ему хотелось, чтобы каждый, кто придет в театр, остался доволен своим местом.
Константин Николаевич тихонько выбирался из зрительного зала, поднимался на территорию Аполлинарии Ивановны – в костюмерную (Аполлинария Ивановна – жена К.Н. Незлобина, потомок известного рода меценатов Морозовых, училась в Академии художеств, руководила костюмерной в антрепризе мужа. В его отсутствие исполняла обязанности администратора театра. Благодаря ее трудам считалось, что «незлобинские» костюмы могут поспорить за первенство с «мхатовскими»).
Для открытия первого сезона 15 сентября 1902 года была выбрана поэтическая пьеса-сказка А.Н. Островского «Снегурочка».
«Осенним вечером у подъезда театра зажглись газовые фонари. В колеблющемся свете, как на волнах, плыли дамские шляпы, котелки, цилиндры, мерцало золото эполетов, зрители, раскупившие все билеты на открытие театра, спешили переступить его порог и увидеть чудеса, о которых так много писали и говорили...
Но вот по театру прокатился призыв гонга к тишине, и зазвучала пленительная музыка П.И. Чайковского. Рижане, до сих пор посещавшие русские спектакли в помещении «Улья», не могли сразу понять, откуда несутся эти звуки. Они не знали такого новшества, как оркестровая яма, расположенная ниже уровня зала». (Рижский вестник. 16 сентября 1902 г.)
Великолепные декорации Н.В. Игнатьева, роскошные костюмы, слаженный актерский ансамбль очаровали и восхитили рижских любителей театрального искусства.
Рижскому русскому театру К. Незлобин дал первую в его истории постоянную труппу. Впервые за всю историю местного русского театра рядом с фамилией актера не указывалось его амплуа, ограничивавшее творческие возможности исполнителя.
«Наконец-то осуществились чаяния и желания местного русского общества, увенчались успехом многолетние настояния и усилия. Отныне русское искусство, призванное сыграть важную просветительскую роль, будет иметь подобающий его значения приют. В Риге сооружен первый в Прибалтийском крае русский городской театр.» (Рижский вестник. 1902 г.)
В начале 20 века, когда пьесы М. Горького обрели большую популярность, Рижский русский театр стал одним из первооткрывателей его произведений. К.Н. Незлобин, будучи лично знаком с писателем, выпросил у него экземпляр пьесы «Мещане» и таким образом рижане увидели спектакль в постановке Г.В. Гловацкого 23 ноября 1902 года, всего через восемь месяцев после ее премьеры в Московском Художественном театре. А в 1903 году сам К.Н. Незлобин поставил «На дне» М. Горького.
В конце 1903 года К. Незлобин узнал, что Горький знаком с актрисой Московского Художественного театра М. Андреевой. Он приглашает актрису в свою труппу, а Горького – к сотрудничеству. Весь сезон 1904/1905 года проходит под влиянием писателя. Сначала он просмотрел уже поставленные спектакли «Мещане» и «На дне», внес в них некоторые коррективы. Однако самый большой успех выпал на долю «Дачников», которых К.А. Марджанов (Константин Марджанов впоследствии стал выдающимся мастером сценического искусства и основоположником грузинского театра, он был неуемным экспериментатором. Для пьесы «Воевода» А.Н. Островского он потребовал не менее сорока исполнителей – число по тем временам неслыханное) поставил при участии М. Горького после рекордного, для того времени, числа репетиций – 25! И заслужил особую похвалу автора «... рижский спектакль лучше петербургского. ...в Петербурге, кроме Комиссаржевской и Бравича, все играли плохо». (Горький М. Собрание
К. Незлобин позже вспоминал, как хорошо режиссировал Горький:
«Писатель на репетициях вел себя очень корректно и вежливо, не позволял себе бестактностей, характерных для некоторых знаменитостей. Он очень чутко относился к самолюбию артистов... После окончания спектакля зрители бесконечно вызывали автора на сцену. М. Горький не любил выходить на вызовы. Делал он это лишь после долгих упрашиваний. А когда, наконец, под несмолкаемый гром аплодисментов появлялся на сцене, то стоял несколько секунд в совершенно неподвижной позе, не кланялся и не кивал головой, а после двукратного поднятия занавеса покидал театр черным ходом. И помощник режиссера объявлял неистовавшей публике, что автор из театра уехал.» (Незлобин К.М Горький и М. Андреева в Риге.Новости. 21 марта 1926 г.)
«... Благодаря антрепризе Незлобина рижская сцена после столиц заняла одно из первых мест в театральной жизни России». (Рижский вестник. 24 декабря 1904 г.)
Как отмечает в своей книге «Хорошо забытое старое», посвященной жизни и творчеству К.Н. Незлобина, Татьяна Ивановна Власова – «К.Незлобин покорил Ригу. Покорил, владея большим искусством, самоотверженностью и преданностью делу».
В 1909 году К.Н. Незлобин в связи с организацией своей антрепризы в Москве и Петербурге на время простился с Ригой.
В сезон 1909/1910 года в Рижском театре русской драмы работал Алексей Яковлевич Таиров – будущая гордость русской режиссуры, основатель Московского Камерного театра.
А в 1914 году вновь руководство театром взял К.Н. Незлобин, сохраняя свои антрепризы в Петербурге и Москве.
«Он (Незлобин) умел поддерживать на репетициях праздничное настроение. Его остроумные замечание, шутки создавали атмосферу, в которой было весело и легко работать. Если актеру не удавалась какая-то сцена, Незлобин начинал показывать, как ее сыграть, в очень смешной своеобразной форме, утрируя каждое движение, каждую интонацию... На репетицию принесли из костюмерной длинные прозрачные шарфы аркадских дев. Увидев их, Незлобин закричал: «Нет, нет, это никуда не годится!» Он вытащил носовой платок и стал проделывать с ним различные манипуляции: вскинет его то на плечо, то на голову, приговаривая: «Вот как одевались в Аркадии, они только воображали, что одеты, на самом деле они были без всяких одежд...» Иногда Незлобин прерывал репетицию, выстраивал участников вдоль рампы и говорил: «вы все играете так: тик-так, пауза, тик-так. А надо: тик-тик и сейчас же тик-так!» (П. Вульф. В старом и новом театре. Москва, 1962 г.)
Этот плодотворный период был прерван первой мировой войной. Весной 1915 года немецкие войска подошли к Риге. Учреждения, предприятия, школы эвакуировались. Количество жителей в городе резко сократилось. Уехали и многие актеры.
В 1921 году Латвийское правительство, учитывая многонациональный характер Риги, ассигнует 150 тысяч рублей в год «на поддержание театров национальных меньшинств – немецкого, еврейского, русского».
В 1921 году в Ригу из Болгарии приехал актер и режиссер М.Я. Муратов, игравший здесь несколько сезонов до первой мировой войны.
В 1914 году М.Я. Муратов участвовал в спектаклях Московского Малого театра, но вскоре занялся организацией собственного театра «Эрмитаж» (1916 г.). После революции М.Я. Муратов с частью своей труппы оказался за пределами Советской России. После гастрольной поездки по Болгарии он направился в Ригу с намерением создать здесь стационарный театр. Для этой цели он арендует здание Латышского общества (прежнее здание было передано Латышскому театру).
М.Я. Муратов приступает к перестройке помещения, вкладывая собственные средства. Строится подъем в зрительном зале, оборудуется сцена, устанавливается свет.
21 сентября 1921 года состоялось открытие сезона. Многозначителен был выбор премьеры – играли комедию А.С. Грибоедова «Горе от ума».
«Сезон... мы намерены открыть «Горем от ума». Это традиция Александринского (Петербург) и Малого театра (Москва), и мы намерены поддерживать по возможности все славные традиции русских образцовых театров». («Сегодня», 1921 г.)
Положение театра было тяжелым. За годы войны и революции театр растерял зрителей – их предстояло завоевывать заново.
М.Я. Муратов, содержавший театр на свои личные средства, был вынужден идти на компромиссы. Уже в первом сезоне репертуар театра представлял собой пеструю картину: наряду с глубоко народными пьесами А.Н. Островского на сцене театра шли закрученные на манер кинематографа детективы, бытовые драмы, заигранные комедии. Рецензент отмечал, что даже хороший ансамбль сломается на таком калейдоскопическом репертуаре, символизирующем незавидную судьбу русских эмигрантов.
В 1921 году Михаил Муратов приглашает на пост главного режиссера Незлобина.
Рижане встречали Незлобина торжественно и радостно. Они помнили его спектакли. Константин Николаевич тоже был рад встрече:
«Я приехал двадцать лет тому назад в Ригу, в город, которого до того времени совершенно не знал. И после первых же спектаклей, встретив со стороны рижан такое исключительное сердечное к себе отношение, я полюбил Ригу и понял, что здесь можно и должно работать. С тех пор и по сей час это мой любимый город, и я бесконечно счастлив, что судьба опять привела меня сюда работать. Мне будет отрадно, если я смогу что-нибудь сделать для моего любимого искусства в Риге». (К. Незлобин. Несколько слов любимой Риге. Театр и музыка. 1922 г. № 1)
Событием того сезона стали гастроли артистов Московского Художественного театра: М.Н. Германовой и В.И. Качалова. Ригу посетила также легендарная Вера Комиссаржевская.
«К.Н. Незлобин первый дал Риге небывалые еще постановки, все то, чем блистали тогда Москва, Париж, Берлин. На фоне застывшей рутины немецкого театра, у которого были в наличности все технические средства и не было творческого «святого беспокойства», театральное дело Незлобина засверкало подобно жар-птице. Оно сделало сдвиг в театральной жизни нашего города, поставило Ригу в ряды городов театральных, куда с залежью и рухлядью не сунешься... Работу Незлобина можно назвать вненациональной: она имела значение шире и больше. Приезд Незлобина двадцать лет тому назад составил эпоху в художественной жизни всех театров Риги, вывел их из спячки на путь развития». («Сегодня», 1922 год)
Весть о том, что в Риге успешно возобновил работу единственный за пределами России профессиональный стационарный русский театр, облетела всю Европу. К театру потянулись многие замечательные актеры, оказавшиеся в эмиграции.
Весной 1922 года театр выезжал на гастроли в Германию, Бельгию и Голландию со спектаклем «Царевич Алексей» Д. Мережковского. Стремясь показать Европе «настоящий русский театр», Муратов не жалел средств. Костюмы и парики были заказаны в самой крупной костюмерной Берлина. Постановка получилась грандиозной. Роскошно изданную специально к этой поездке программу предваряло вступительное слово немецкого писателя Томаса Манна. В подготовке программы участвовал Алексей Толстой. Гастроли имели большой успех.
С литературными (чтецкими) программами в эти годы на сцене театра выступали известные писатели Аркадий Аверченко и Надежда Тэффи.
«Он считается лучшим русским театром за рубежом России, высоко ценится не только в Латвии, но и далеко за пределами ее. Состав труппы, целый ряд прекрасных постановок, глубокое понимание современного театрального искусства, традиции, установившиеся за годы непрерывного развития этого театра, создали ему заслуженную репутацию подлинного очага русского искусства...» (Сегодня. 1928 г. июль)
Приезд М.А.Чехова
Значительным событием в театральной жизни города был приезд М.А. Чехова (в 2006 году театру присвоено его имя).
После ухода в 1928 году из МХАТа М. Чехов несколько лет провел в Европе, в конце 1930 года переехал в Париж, где играл в театре «Ателье». В 1931 году в Париже было основано Общество друзей «Театра Чехова», в его почетный комитет вошли С. Рахманинов, Ф. Жемье, Рейнгард и др. В феврале 1932 года Чехов с женой и учениками переехал в Ригу: работал актером, ставил спектакли, создал театральную школу. Культура Латвии открывала Чехову возможность осуществить новый, идеальный театр. «Ни в Париже, ни в Берлине, ни в каком-либо другом крупном европейском центре я не смог бы поставить «Смерть Иоанна Грозного». Даже такой гигант театра как Рейнгардт, вынужден отказаться от больших, серьезных драматических постановок и отдать свои силы, свой талант не драматическим, а опереточным постановкам... Рижские зрители тяготеют к серьезной драме и с удовольствием смотрят серьезный спектакль». (Из интервью с М. Чеховым «Театра Вестнесис» 1932 г. сентябрь)
Театр и война
Война 1941 года прервала работу театра. Часть актеров эвакуировалась на Восток. Оставшиеся выживали как могли. За участие в подпольном движении был расстрелян актер Борис Перов и технический работник Михаил Ларионов. Были расстреляны несколько актеров еврейской национальности, перед уходом немецкое командование пыталось поджечь здание. Огонь погасили прятавшиеся в подвале работники театра.
В 1940 году Латвия была присоединена к Советскому Союзу. Театр стал государственным и впредь именовался Русским драматическим театром Латвийской ССР. Обретя стабильность, поддерживаемый дотацией, он оказался в тисках официальной идеологии – спектакли проходили через сито жесткого приема партийных и министерских функционеров. Несомненно это сказалось на репертуаре и качестве постановок. Послевоенные годы сравнительно бедны на яркие события.
Послевоенные годы
Одним из таких стала постановка режиссера А.С. Мартынова – пьесы А.Н. Островского «Лес», подготовленная к 125-летию со дня рождения писателя. Постановка отличалась сыгранностью, тонко переданной зловещей атмосферой происходящего, которую А. Чакс определил в своей рецензии как «жуткий лес человеческих душ». (Циня, 17 апреля 1948 г.).
В 1954 году в Риге начал работать известный советский режиссер Сергей Эрнестович Радлов (С. Радлов – бывший руководитель знаменитого Ленинградского «радловского» театра. Освобожденный из ГУЛАГа С. Радлов приехал в Латвию и некоторое время работал в Даугавпилсском театре. Человек высокой культуры, эрудит и мастер, он принес в театр свежесть режиссерской мысли, глубину анализа произведений, умение творчески работать с исполнителями.). В сотрудничестве с ним создавали свои шекспировские образы выдающиеся актеры А. Остужев в Малом театре и С. Михоэлс в Московском еврейском театре. В Риге Радлов ставит трагедию Шекспира «Король Лир» — спектакль был решен как широкое эпическое повествование, подводящее зрителя к глубоким философским выводам. Мощная каменная стена и массивные башни, сдавившие пространство сцены, — все в этом спектакле было основательно, монументально, действие двигалось размеренно и неотвратимо, как поток лавы, которому воля и поступки людей могут противостоять не более, чем камни, увлекаемые им. Действие дополняла великолепная музыка Д. Шостаковича.
Возрождение театра
После долгих поисков и неудач Рижский театр русской драмы вступает в большой и яркий творческий период – время, которое можно смело назвать истинным Возрождением, продолжением «золотого века» К.Н. Незлобина. Период, который продолжался 25 лет (1963-1988) и принес театру славу, творческие взлеты и широкое признание не только в Латвии, но и за рубежом.
Случилось это благодаря таланту главного режиссера Аркадия Фридриховича Каца и его команды – в Ригу приезжают соученики А. Каца по институту – режиссер Л. Белявский и художник Т. Швец, труппа пополняется актерами, которых и сегодня любят и помнят – Р. Праудиной, Н. Незнамовой, А. Боярским, А. Кричевским, М. Хижняковым, А. Михайловым, А. Уманской, А. Шмаковой и др.
Аншлаги стали ежедневными, а на премьерные спектакли театралы приезжали из разных уголков страны, лишний билет спрашивая еще за пределами Старой Риги.
А. Кац большое внимание уделяет выбору репертуара – главное внимание обращается на произведения, в которых ощущается пульс времени, заботы и идеалы современника, человек, стремящийся узнать свою природу, свой внутренний мир и свое назначение в этом противоречивом мире.
В начале 1965 года, впервые на драматической сцене был поставлен мюзикл А. Лорентса и Л. Бернстайна «Вестсайдская история», который до этого ставился только в оперных театрах. Драматический театр, бросая вызов своей специфике, обращается к этому популярному в тот период за пределами Советского Союза жанру. История современных Ромео и Джульетты, обогащенная прекрасной музыкой Л. Бернстайна, вызывала огромный эмоциональный эффект в зрительном зале. Во время гастролей в Ереване после окончания первого акта, зрители поднялись и, стоя, аплодировали весь антракт. Они опустились в кресла только тогда, когда начался второй акт.
16 мая 1969 года на сцене Рижского театра русской драмы впервые в Советском Союзе была показана премьера мюзикла Д. Вассермана и Д. Дэриона «Человек из Ламанчи». Спектакль был поставлен как театр в театре. Перевоплощение Сервантеса в Дон Кихота (М. Лебедев) и узников в персонажей романа решалась как театральная игра. В спектакле постановщики – А. Кац и Б. Луценко дают свое, новое толкование понятия «донкихотства» — это глубокая вера в человека, протест против компромиссов, призыв бороться даже тогда, когда нет надежды на победу. В раскрытии основной мысли спектакля большое значение имела игра Марка Лебедева (Сервантеса – Дон Кихота) и Нины Незнамовой (Альдонсы — Дульцинеи). Когда Дульцинея у смертного ложа Дон Кихота произносит: «Человек умер. Но Дон Кихот – жив» — это и есть воплощение мечты, символ веры.
Героиней, которую театр считает актуальной, становится Жанна д’Арк. В 1972 году А. Кац и И. Пеккер осуществляют постановку, взяв за основу интеллектуальную драму Ж. Ануйя «Жаворонок» и трагедию А. Упита «Жанна д’Арк». И вновь главная мысль, лейтмотив спектакля – это необходимость веры в себя, герой свободный и независимый в своем выборе, живет в любой эпохе. Словами Ж. Ануйя Жанна произносит: «Бог не требует от человека чего-то необыкновенного. Надо только довериться тому, что в тебе есть, поверить в ту маленькую частичку самого себя, которая и есть бог». Роль Жанны была одной из ярчайших в сценической жизни Райны Праудиной.
Тема трагического двуединства подвига и предательства продолжается в 1975 году в постановке А. Каца по пьесе Э. Радзинского «Беседы с Сократом». В 1983 году театр обратился к еще одной пьесе Э. Радзинского о римском императоре Нероне. Обе постановки были решены в стиле диалога. Э. Радзинский по образованию историк, поэтому так глубоко понимание Древней Эллады и так достоверны события, на фоне которых разыгрываются страдания современного человека. После переезда исполнителя главной роли М. Хижнякова в Петербург в роли Сократа в Риге выступал артист Московского театра им. В. Маяковского А. Джигарханян. Это одна из его любимых ролей и поэтому он согласился исполнить ее в постановке рижан. «Не из вежливости, но совершенно искренне могу сказать, что работать в вашем театре было интересно. О своих рижских партнерах могу сказать, что они чутки, внимательны, точны. По-моему, эта постановка интересна тем, что в ней показан процесс рождения мысли, мысль здесь не преподносится как готовый результат» (Ригас балсс, 24 декабря 1977 г.).
Один из самых выдающихся спектаклей 70-х годов «Утиная охота» А. Вампилова. Почти десять лет театр добивался разрешения поставить эту пьесу, считая ее не только лучшим произведением талантливого драматурга, но и принципиально важной для своего репертуара. И это удалось – Рижский русский театр стал первым постановщиком этого произведения. Главную линию спектакля создают герои В. Сигова (Зилов) и А. Боярского (Официант). На протяжении спектакля Зилов еще живой человек, но в финале, поняв, сколько зла в жизни он принес, чувствуя, что не может больше внутренне противостоять своему окружению – смиряется. И вот он перед нами без сердца, без чувств, без боли, без души, без мечты. Будущее Зилова предстает перед нами в обличье официанта Димы, которого с необычайной элегантностью и шармом исполнил А. Боярский. Человек – автомат, внешне сдержанный, вежливый, без возражений принимающий все – и глупость, и блажь, и подлость, но внутренне одержимый одной единственной страстью – урвать от жизни все что можно, все равно каким путем – цель оправдывает средства. Актер работал без лишних жестов, его голос звучал приглушенно, движения были точными, экономными, он бесшумно скользил по сцене, ни во что не вмешивался, всюду поспевал. Этакий спокойный, тихий, мудрый волк, но матерый волк, готовый в любую секунду вцепиться в горло тому, кто ему помешает. Актер и режиссер В. Смехов вспоминал об этом спектакле: «Пьеса А. Вампилова находилась тогда под запретом, только МХАТ и Рижский театр, так сказать, прорвались. Но спектакль О. Ефремова расстроил меня показным реализмом – почти у всех актеров, кроме А. Попова, игравшего Официанта. А в рижском спектакле, у режиссера Каца «Утиная охота» вышла и естественно-правдивой, и одновременно трагически-символичной, и все играли хорошо, но лучше всех – Саша Боярский» («Смена», 11 июля 2003 г.).
В конце 70-х Рижский театр русской драмы приглашает в те годы популярного, обратившего на себя внимание оригинальностью постановок и необычным талантом инсценировок классики, режиссера Марка Розовского. В 1978 году он ставит спектакль «Убивец» по «Преступлению и наказанию» Ф.М. Достоевского. Отбирая актеров и увидев А. Боярского в роли Официанта в «Утиной охоте» М. Розовский воскликнул: «Он – Раскольников!» А после премьеры спектакля признает, что другого Раскольникова не может уже представить, и если были бы предложения поставить это произведение в лучших театрах Москвы и Ленинграда, то пытался уговаривать на эту роль А. Боярского. (Лиесма, 1979 г. № 2). Пути интерпретации Достоевского многогранны и остаются по-прежнему до конца неразгаданными, как все истинное великое искусство, незнающее времени и пространства. В постановке М. Розовского в центре событий Раскольников, все остальные персонажи как бы вращаются вокруг него. Возможно такое решение понравилось бы и самому автору – в письмах Ф.М. Достоевский писал, что невозможно роман переделать в пьесу, можно только взять главную линию, мысль. У исполнителя главной роли нет ни одной паузы, передышки – нервы оголены, сердце раскрыто, актерский ансамбль играет только во взаимосвязи с Раскольниковым – темп, напряжение на износ. В интервью А. Боярский рассказывал: «Каждой своей работой я стремлюсь подчеркнуть роль интеллигенции в нашей жизни. Только поймите меня правильно – я имею ввиду не образование, профессию или общественное положение, а духовный мир человека, гуманность, чуткость – все то, что зовется душой. Поэтому мне близок мир Достоевского, Тургенева. Если вспомнить таких людей, как декабристы и их жены. Как они пошли на это? Чего им, обеспеченным аристократам, не хватало? Таких людей можно назвать святыми. И наш долг, долг работников сцены, — рассказывать о таких людях, об их святости, силе духа. И, конечно, бороться против зла. Поэтому мне нравятся роли отрицательных героев. Тут главное – форма, острота. Одной сочной чертой, как скальпелем, вскрыть отрицательное, вызвать в зрителях чувство презрения и отвращения. Тем же путем шли мы с режиссером и при постановке «Преступления и наказания». Увлекала мысль раскрыть трагедию Раскольникова, его падение и мнимую решимость.
На вопрос о любимом актере Александр Сергеевич в одном из интервью ответил: «Жан Габен. По-моему он высший пилотаж актерского мастерства» (Театр и жизнь, 1981 г. № 25). В свою очередь Жан Габен участвовал в великолепной французской версии «Преступления и наказания» — фильме Жоржа Лампена с Робером Оссейном в главной роли.
С этим спектаклем связаны и мои, весьма детские, воспоминания открытия мира театра. Несмотря на серьезность темы я очень многое поняла, скучно не было (этому способствовала замечательная музыка Э. Артемьева и песни Ю. Ряшенцева), но главное, мне очень понравился главный герой, и жалко было его, а не жертву, и цветы я преподнесла именно ему (кстати принимая букет, актер элегантно опустился на одно колено – это я запомнила на всю жизнь и влюбилась в Раскольникова, в Достоевского и в Рижский русский театр). И уже позже, когда знакомилась с произведениями Ф.М. Достоевского серьезно, он мне не казался как, к сожалению, многим, мрачным и непонятным. Это, наверное, и есть – волшебная сила искусства.
В 1979 году М. Розовский ставит «Историю лошади» по «Холстомеру» Л. Толстого. Вечная тема – человек и зверь. Человек – это животное, человек хуже и опаснее зверя!? Инсценировка подкупала каждого – в мире так мало людей, считающих себя счастливыми, людей, полностью состоявшимися. Поэтому каждый свои неудачи мог отождествить с бедами Холстомера и, сочувствую бедной лошади, пожалеть самого себя. Прекрасен актерский ансамбль – яркая пластика Холстомера – М. Лебедева, темпераментная, грациозная Вязопуриха и Мари – Н. Незнамова, Милый – А. Лукаш, непонятный, одинокий аристократ, князь Серпуховский – А. Боярский.
В 70-80-ые годы неповторимыми были также постановки «На дне» М. Горького, «Телевизионные помехи» К. Сакони, «На всякого мудреца довольно простоты» А.Н. Островского, «Король Лир» и «Гамлет» В. Шекспира, «Земляничная поляна» И. Бергмана, «Мельница счастья» В. Мережко, «Ревизор» Н.В. Гоголя, «Вишневый сад» А.П. Чехова, «Театр времен Нерона и Сенеки» Э. Радзинского, «Трехгрошовая опера» Б. Брехта.
В 1988 году А. Кац перешел на режиссерскую работу в московский театр им. Вахтангова.
Сложные годы
90-е годы и начало 21 века было не простым для всех театров – перемены в политической и экономической жизни, хаос вкусов и взглядов – нестабильность жизни переносится в ее зеркальное отражение – театр.
Но все же, как и в былые времена, Рижский русский театр продолжает привлекать корифеев мировой сцены. С театром сотрудничали режиссеры Роман Виктюк (пост. «Эдит Пиаф» и «Мария Стюарт»), Олег Табаков (худ. рук. МХТ и «Табакерки»), Петер Штайн (в 2003 г. к 120-летию театра поставил «Чайку» А. Чехова), Евгений Арье (глава израильского театра «Гетер» выпустил яркий ироничный спектакль «Якиш и Пупче»), ведущие актеры московского театра им. В. Маяковского И. Костолевский и М. Филиппов в течение целого театрального сезона приезжали в Ригу играть спектакль «Art».
Театр сегодня
Сегодня это один из ведущих и любимых театров страны. В репертуаре представлена как русская и мировая классика, так и работы молодых драматургов, а многообразие жанров, детские и музыкальные постановки не оставляют равнодушными никого.
Хочется пожелать и впредь быть достойными тех великих людей, которые своими именами составляют основу и неповторимую ауру театра.
Мария Островская
Справка: Островская Мария Петровна. Магистр филологических наук (преподаватель русского языка и литературы). Магистр гуманитарных наук (театроведение).