Восемь лет наблюдая за тем, как Кремль ведет войну против Украины, поневоле начинаешь думать, что международное сообщество предельно ясно понимает, какого рода война идет в Донбассе, и кто несет за нее ответственность. Но недавние странные действия Франции и Германии, которые решили действовать по принципу «сама такая» и на прошлой неделе обвинили Украину в ударе с применением беспилотника, позволили Москве уйти от ответственности за конфликт, который она сама разжигает.
Кремль уже несколько лет ведет гибридную войну против Соединенных Штатов и их партнеров. Здесь и вмешательство в выборы, и убийства живущих на Западе диссидентов, и подпитка сепаратистских движений, и недавний энергетический кризис в Европе. Война России против Украины находится в центре этой кампании, и попытки Вашингтона противостоять Москве будут серьезно ослаблены, если его партнеры откажутся действовать заодно с США.
26 октября пророссийские боевики открыли артиллерийский огонь по позициям украинских военных неподалеку от населенного пункта Гранитное, в очередной раз нарушив Минские соглашения. Один военнослужащий в результате обстрела погиб, а еще один был ранен. Действуя в соответствии с протоколом, установленным мирным процессом, украинские войска по дипломатическим каналам потребовали прекратить огонь.
Но поскольку артиллерия продолжала обстрел украинских войск, они запустили в воздух на своей стороне линии разграничения ударный беспилотный летательный аппарат «Байрактар». С его помощью военнослужащие нанесли удар по одной из артиллерийских позиций. Это дало результат. Обстрел прекратился, и больше потерь не было. Украинские военные даже разместили кадры удара в Facebook и разъяснили детали операции.
Франция осудила удар дрона, заявив, что очень «обеспокоена» использованием «Байрактара», а также «участившимся применением тяжелого вооружения» в нарушение соглашения о прекращении огня. Германия подвергла критике то, что «все стороны используют беспилотники, хотя по условиям Минских соглашений пользоваться ими может только ОБСЕ». Германия также сослалась на Минский меморандум от 2014 года, в котором говорится, что все стороны согласились не применять «иностранные беспилотники».
Посол Украины в Германии Андрей Мельник выразил возмущение и призвал Германию вместо «выражений обеспокоенности» удвоить свои посреднические усилия и «поставить Москву на место».
Были ранены и убиты украинские военные. Украинские войска следовали протоколу, воспользовавшись согласованными каналами, чтобы потребовать прекратить обстрел. И только в конце, когда поддерживаемые Россией силы отказались прекратить огонь, они нанесли удар своим оружием. Реакция Франции и Германии кажется очень странной, особенно с учетом той сдержанности, которую демонстрируют украинские войска, когда их провоцируют люди, находящиеся по другую сторону линии разграничения.
В целом российская сторона наносит удары в два раза чаще, чем украинская. В сентябре российские войска и пророссийские боевики атаковали 207 раз, в то время как ВСУ Украины открывали ответный огонь 107 раз. По словам Нолана Питерсона (Nolan Peterson), который в последнее время находится на линии фронта, украинские войска не хотят отвечать на такие провокации по двум основным причинам. Во-первых, открыв огонь, они раскроют местонахождение своих позиций; а во-вторых, Москва получит повод ложно назвать их агрессором и инициатором конфликта, который она сама развязала в 2014 году. Как отмечает Питерсон, украинские военные зачастую опасаются собираться большими группами, потому что Россия может нанести по ним удар со своих беспилотников.
Печальная действительность такова, что любые перемирия и договоренности о прекращении огня очень быстро нарушаются, а нацеленный на деэскалацию конфликта международный процесс мирного урегулирования терпит неудачу за неудачей. Дело не в том, что украинцы охочи до войны. Причина в другом. Кремль специально поддерживает огонь конфликта, направляя своих офицеров командовать боевиками в Донбассе, снабжая и финансируя этих боевиков, а также используя эту войну в качестве школы боевого опыта — особенно для снайперов.
Москва делает это, поскольку считает, что пока продолжается конфликт, Украине не позволят вступить в НАТО и сблизиться с остальной Европой. Владимир Путин благодаря этой войне может утверждать, что «ближнее зарубежье» является российской сферой влияния, и что украинцы имеют право определять свой путь только в том случае, если он ведет обратно к Москве. В своем недавнем выступлении Путин пригрозил еще большим расчленением Украины.
Хотя факты и документы с украинской линии фронта убедительно показывают, что Москва в одностороннем порядке осуществляет агрессию против Киева, Франция и Германия в ответ на инцидент с «Байрактаром» заявили, что в нем виноваты обе стороны. Мало чем можно оправдать такого рода заявления, когда испытавшее все непосредственно на себе подтверждают факт агрессии.
К счастью, американское посольство в Киеве привнесло в эти дебаты элемент здравого смысла, выступив с заявлением: «Надо сказать предельно ясно: ведомая Россией сторона неоднократно использовала гаубичную артиллерию и беспилотники против вооруженных сил Украины. Официальная российская риторика с указанием на то, что Украина ухудшает ситуацию, не только вводит в заблуждение, но и служит эскалации напряженности».
Реальность такова, что несмотря на впечатляющие достижения Украины за последние годы — особенно что касается продолжающейся по необходимости модернизации обветшавшей армии советской эпохи, — российские войска все равно одержат верх, если Путин решит перейти в наступление. В этих условиях крайне важна демонстрация неизменной поддержки со стороны зарубежных партнеров, как сделали США этой весной, когда Кремль приступил к сосредоточению сил и средств на границе с Украиной.
Пока неясно, по какой причине Франция и Германия допускают эти ошибки. Может, Париж все еще надеется на дружбу с Москвой, а может, Берлин начинает понимать, чем ему грозит российский трубопровод «Северный поток — 2». Украинцы знают, что когда российская артиллерия убивает их военных, политика великих держав отходит на второй план, уступая место усилиям по прекращению огня.