«Тут нечего делать, пока Путин у власти»
Политэмигранты из Башкортостана скептически отнеслись к идее, высказанной председателем Совета по правам человека при главе Башкортостана Владимиром Барабашем о возможности их возвращения в Россию при условии справедливого пересмотра их уголовных дел. "Idel.Реалии" изучили вопрос.
— Мы готовим круглый стол по политическим эмигрантам — тем, кто вынужден был покинуть территорию Российской Федерации по политическим мотивам из-за преследований. Хотим, как со "списком Титова" в свое время, дать возможность этим людям вернуться на родину, — если у них такое желание возникнет, — и не быть здесь посаженными в тюрьму, — заявил не так давно председатель республиканского СПЧ Владимир Барабаш в беседе на радиостанции "Эхо Москвы" в Уфе". "Idel.Реалии" расспросили Владимира Барабаша о том, как появилась такая идея и насколько в Совете уверены в возможности ее реализации. — Как родилась такая идея и в чем ее конечная цель? — Она родилась в ходе обсуждений внутри Совета. Мы сформировали список жителей республики, которые за последние годы были вынуждены покинуть территорию России по тем или иным причинам. Они полагают, что покинули страну именно из-за политических преследований за их позицию, несмотря на то, что некоторым из них инкриминировались "неполитические" статьи УК. Действительно, есть обоснованные сомнения в том, что если бы не было этой политической подоплеки, то уголовные дела против них были бы возбуждены. Исходя из этой предпосылки, мы сформулировали идею, что нужен какой-то правовой механизм внутри страны, чтобы дать оценку, насколько было обосновано то или иное уголовное преследование, заставившее человека покинуть родину. Нужно подумать, как гарантировать этим людям безопасность, чтобы они имели возможность вернуться и отстоять здесь свои права. — Сколько человек в вашем списке политэмигрантов? — Мы еще не завершили его формирование, но точно в нем более десятка человек. Я не могу назвать всех поименно без их согласия, разве что приведу здесь те имена, которые и так были за последнее время на слуху — Константин Чадлин, Айдар Губайдуллин, Айдар Исмагилов… — Кто примет участие в таком "круглом столе"? — Мы сейчас собираем юристов, которые есть как в составе Совета, так и вне его. Нужны люди с хорошим юридическим опытом и не и боящиеся обсуждать подобные вещи. Хотим привлечь к круглому столу и членов федерального СПЧ. — Предполагается ли участие в такой дискуссии представителей силовых и судебных структур, представителей власти? — Мы бы с интересом выслушали их мнение. Сложность в том, что официальная государственная позиция ведь уже, по сути, сформулирована в обвинительных заключениях, в соответствующих решениях судов, и они обязаны ее придерживаться. Хотя с этой стороны в дискуссии могли бы, на мой взгляд, поучаствовать эксперты в области права, каких-то профильных научных институтов, которые существуют при правоохранительной системе. — Если вспомнить схожий опыт бизнес-омбудсмена РФ Константина Титова, то многие наблюдатели указывают, что он фактически провалился. Отчасти преследуемые бизнесмены просто не поверили его заверениям, а некоторые, кто поверил и вернулся, оказался за решеткой… Что, если такое повторится? — Добавлю, что не стоит забывать и схожий опыт с советскими амнистиями. После завершения гражданской войны коммунисты объявили, что бывшие белогвардейцы могут вернуться при условии, что не будут больше выступать против советской власти. Довольно многие поверили и вернулись. Но в 30-е годы они почти все попали в сталинскую мясорубку… И сейчас есть такая опасность: если не создать нормальный правовой механизм, тогда получится как со списком Титова. Люди вернутся, а силовики скажут — мы ни с кем ни о чем не договаривались, никому ничего не обещали. Вот, поэтому мы сейчас очень аккуратно приступаем к этой общественной дискуссии. Мы, прежде всего, хотим выяснить — а насколько эта проблема волнует общество, в целом? Насколько оно готово за таких людей заступиться? Что, если готовы к этому только их родственники, друзья, немногочисленные сторонники и отдельные правозащитники? — Почему Совет обратил внимание именно на категорию политэмигрантов? Получается, те, кто остались в стране и подвергся репрессиям по политическим мотивам, — взять, например, Айрата Дильмухаметова, — остались вне поля вашего внимания? — Нет, разумеется, их положение тоже нужно обсуждать. Полагаю, логичным продолжением дискуссии о политэмигрантах будет обсуждение ситуации с политзаключенными, которые находятся сейчас в российских тюрьмах и лагерях. Я всецело за такое обсуждение и не разделяю людей на отдельные категории. Но сейчас ситуация именно с политэмигрантами может явиться яркой, лакмусовой бумажкой. — Все же, в целом, ваша инициатива идет, так сказать, против общего карательного тренда который сейчас царит в стране. Один за другим принимаются все новые репрессивные законы, граждан преследуют уже за любые оппозиционные высказывания… Будет ли ваша идея иметь хоть какой-то успех? — Все равно нужно поднимать эту проблему. Иначе будет так: общество будет безмолствовать, сколько угодно, а гайки будут все закручивать. А затем их просто некому будет раскручивать обратно. Поэтому сейчас, пока еще не совсем поздно, нужно об этом говорить, нужно это обсуждать. Опрошенные "Idel.Реалии" политэмигранты отнеслись к идее, высказанной Владимиром Барабашем, скептически. Ни один из них не высказал желания вернуться в Россию, как минимум, пока президентом страны является Владимир Путин, и пока в стране не начались радикальные демократические реформы. — Конечно, сидеть на одном месте и сожалеть, что есть давление на политических активистов на предпринимателей, которые не соглашаются работать по коррупционным схемам, это неправильно, — сказал уфимский бывший активист "Открытой России" (до этого состоявший в Молодой гвардии Единой России) Константин Чадлин, получивший политическое убежище в Эстонии в 2018 году. — Я считаю эту инициативу Совета позитивной — раз этот вопрос поднимается, стало быть, есть определенный запрос со стороны общества, чтобы таки ситуации не повторялись. Вместе с тем, я, как юрист, понимаю, что реализация такой инициативы явится совершенной новеллой в юридической практике. Пока не могу сказать, что я уверен в успешности создания таких гарантий: что не будет оказано давление на вернувшихся, что их дела будут объективно пересмотрены. Кроме того, важно, какие условия будут созданы, чтобы такие ситуации не повторялись. Политэмигрант заметил, что только из его круга знакомых в списке, упомянутым Владимиром Барабашем, есть "пять человек, которые уехали из России за последние шесть лет". "Эта тенденция все еще нарастает, между тем, для страны в этом нет ничего хорошего, поскольку эти люди могли бы принести ей немалую пользу", — заявил Константин Чадлин. Сам Чадлин, по его словам, не был бы готов сразу вернуться, даже если бы ситуация изменилась и были бы созданы условия для безопасного возвращения политэмигрантов. Активист заявил, что у него "есть понимание, что он будет делать в Эстонии ближайшие годы, есть проекты, которые нужно довести до какого-то финала". — Кроме того, даже если уйдет Путин, система ведь не сразу изменится. Определенная оттепель, конечно, наступит, но проблема в том, чтобы после нее не ударили вновь заморозки. Необходимо, чтобы эта оттепель превратилась в настоящую весну — чтобы началось реальное развитие и закрепление прав и свобод граждан. Но я не уверен, что это произойдет быстро, — отметил политэмигрант. Покинувший Россию в 2019 году и получивший убежище в Литве программист, фигурант "московского дела" Айдар Губайдуллин заявил, что сама идея, выдвинутая в башкирском СПЧ, ему кажется "странной" и "оторванной от нынешней российской действительности". — Ну, хорошо, человек вернулся, его преследование вроде пока прекратилось, но чего от него ожидают — что он будет теперь спокойно жить, ничего не делать, ничего не говорить? Ведь прежние его преследования, уголовные дела против него начались из-за того, что он что-то говорил о политике властей, выражал несогласие с ними, выходил на протестные митинги... Ведь, обстоятельства, ранее побуждавшие его действовать, никуда не исчезли. Мы видим, что сейчас впереди нет никакого просвета, и с каждым днем в политическом плане становится все хуже и хуже. Идут новые обыски, возбуждаются новые уголовные дела, разворачиваются новые политические преследования, и конца этому не видно. И никто не даст вернувшемуся активисту гарантии, что его не будут вновь преследовать. Губайдуллин заметил, что он сам сначала рассматривал возможность возвращения в Россию, при условии, что его уголовное дело прекратят, но сейчас отказался от этой мысли. — Во-первых, дело не прекращено, и неизвестно, будет ли прекращено. Оно может лежать на полке у следователя хоть до конца моей жизни. Во-вторых, как я уже сказал, становится все хуже, так что я возвращаться не планирую. И даже, если мое дело все-таки прекратят, то один лишь этот факт не заставит меня вернуться. Должна поменяться власть в стране, должно начаться освобождение политзаключенных, тогда можно будет об этом подумать. Есть еще одно соображение: жить постоянно на чемоданах, в надежде на близкое возвращение, — это, думаю, не слишком продуктивно. Так, что для меня основным вариантом является то, что я остаюсь и просто наблюдаю отсюда за тем, что происходит в России. Ну, и последнее — допустим, изменения в стране все же произойдут, но не скоро, лет, к примеру, через десять. Это уже такой срок, когда ты пускаешь корни в новой стране: у тебя может появиться семья, возникнет устойчивый и близкий круг общения, сложится свой уклад жизни… В общем, ты уже и не захочешь возвращаться, — отметил он. Бывший активист уфимского штаба Навального Айдар Исмагилов, получивший в начале 2021 года политическое убежище в Нидерландах , высказался об идее, родившейся в башкирском СПЧ, наиболее резко: — Лично я считаю эту идею и абсурдной, и комичной. Вообще, как им только наглости хватает о таком заявлять — ведь именно "благодаря" таким коньюнктурщикам, помогавшим создавать путинский режим, молодые ребята вынуждены покидать свою страну, чтобы не подпасть под репрессии. Исмагилов отметил, что сейчас ему, "как открытому гею и стороннику Навального просто физически небезопасно находиться в России". — О моем возвращении в путинскую Россию не может быть и речи. Тем более, когда лидера моей партии, Алексея Навального медленно убивают в заключении. Полагаю, политэмигранты вернутся в Россию только при условии демонтажа путинского режима. Насчет себя еще добавлю, что вернусь, когда президентом страны будет Навальный. Сейчас же эта идея выглядит так, как если бы еврею, убежавшему из гитлеровской Германии, предложили вернуться в Освенцим, — заключил политбеженец. "Idel.Реалии" также попросили прокомментировать идею, родившуюся в башкирском СПЧ, известного уфимского юриста Айдара Мулланурова. — Мне эта идея кажется спорной. Человечество за много веков придумало надежные механизмы для решения этой проблемы — это, прежде всего, независимый суд и независимые СМИ. При наличии их в обществе не требуется никаких альтернативных процедур, дополнительных экспертиз насчет обоснованности привлечения к ответственности. Именно независимый суд должен давать квалифицированную оценку, было то или иное преследование политически мотивированным или же нет, — поделился он. Муллануров также указал на отсутствие доверия в обществе к институтам. — Да, сам смысл идеи, в общем-то, понятен: предлагается в условиях отсутствия доверия общества к судебной и правоохранительной системам точечно подсвечивать властям самые одиозные случаи необоснованного уголовного преследования. С одной стороны, возможно, такая инициатива приведёт к тому, что некоторые активные, достойные граждане вернутся в страну. Но минус идеи состоит в том, что борьбу за создание независимой судебной системы, эффективной и справедливой правоохранительной системы мы подменяем всего-навсего избирательным правоприменением. Это хорошо скажется на судьбе некоторых людей, но, в целом, это стратегически плохо для общества, поскольку усыпляет его бдительность по отношению к власти и, вместе с тем, провоцирует его все больше использовать какие-то кулуарные, неправовые способы решения проблемы, — подчеркнул юрист. В феврале 2018 года бизнес-омбудсмен РФ Борис Титов передал президенту Владимиру Путину список предпринимателей, вынужденно эмигрировавших, но желающих вернуться в Россию. Титов предлагал отменить заочные аресты предпринимателей в обмен на их обещание сотрудничать со следствием. Идея была сперва негативно встречена некоторыми эмигрантами и экспертами, расценившими ее, предвыборный ход — бизнес-омбудсмен в тот момент являлся кандидатом на пост президента РФ. Отрицательно отнеслась к проекту и Генпрокуратура, заявившая, что пересмотр дел многих предпринимателей из списка Титова невозможен. Тем не менее, ряд предпринимателей, поверив обещаниям бизнес-омбудсмена, вернулись в Россию. Некоторые из них были задержаны при въезде в страну и впоследствии осуждены как на условные, так и на реальные сроки лишения свободы. Дела ряда бизнесменов были пересмотрены. Артур Асафьев, Идель.Реалии Оригинал публикации