Об умении отодвигать границы
Уберечь государственные границы в преддверии военного конфликта – высший пилотаж
Советскому Союзу пришлось обезопаситься в экстремальных условиях. Против Советского Союза готовились открыть несколько фронтов. Далеко не только с Польши должно было начаться массированное вторжение. Впрочем, Польше не впервой становиться плацдармом. Кого из захватчиков ни возьми, все почему-то начинают свой позорный путь через польскую территорию.
Была одна болезненная точка – Иран. Руководство Ирана в лице шахиншаха Резы Пехлеви весьма тесно кооперировалось с Третьим Рейхом. Но Сталин сумел договориться с англичанами и провести точечную диверсионную операцию. Иран был нейтрализован, и вся его военно-транспортная инфраструктура перестала представлять угрозу для Советского Союза. Не без теневого влияния британского правительства. Так южные области СССР, в том числе Кавказ, оказались в неприкосновенности. Без единого серьёзного выстрела.
Ещё более болезненным местом была Финляндия. Там нужно было срочно что-то менять. Как отметил Сталин после переговоров в Москве 9 ноября 1940 года, «Мы ничего не можем поделать с географией, так же, как и вы… Поскольку Ленинград передвинуть нельзя, придётся отодвинуть от него подальше границу». Если бы финляндская граница не была отодвинута тогда, то на Ленинград пришлась бы тройная нагрузка. И судьба города с большой долей вероятности была бы предрешена. Будущее Ленинград, выдержавшего 872 дня жесточайшей блокады, показало правоту верховного главнокомандующего.
Сталин сумел нейтрализовать и довольно воинственно настроенного Карла Густава Маннергейма. Финны, тем не менее, сумели захватить львиную часть Карелии и развернули на ней активное строительство концлагерей, в которых подверглись заточению и пыткам мирные граждане. За эти концлагеря пока никто официально не ответил, хотя такие преступления не имеют срока давности.
Наконец, Прибалтика. Захватнические аппетиты Гитлера в отношении Риги, Вильнюса и Таллина к началу 1940 года стали секретом Полишинеля. Если уж Конрад Генлейн с санкции Гитлера провернул грязную провокацию, топорно разыграв судетско-немецкий фактор, то чем были хуже балтийские элиты, особенно отдельные доброхоты из военно-дипломатической сферы, которые открыто смотрели фюреру в рот. К счастью, советское руководство заблаговременно сумело обеспечить себя надёжными информаторами из прибалтийских столиц, не без участия которых впоследствии состоялась советизация региона. События лета 1940 года, таким образом, оказались решающими для жизнеобеспеченности Советского Союза на начальном этапе войны. На минуточку стоит представить, если бы вермахтовские подразделения начали своё наступление прямо из Нарвы, Резекне или Вильнюса. И если бы немцы получили готовенькими военно-морской комплекс в Лиепае и укрепления Моонзунда. Даром что Литва безропотно передала Гитлеру Клайпеду. Что поделать – Клайпеда на Литву в начале 1920-х с неба упала, а лёгкие подарки обычно не ценятся.
Наконец, Дальний Восток. Японский фактор. Лютая армия с островов заполонила собой Китай, развязав Вторую мировую войну на шесть лет раньше пожара на европейском театре. Японцев надо было показательно побить. Отсюда и героизм Жукова на Халхин-Голе. После такого решительного отпора у империи надолго отпало желание тревожить дальневосточные границы. Кстати, халхин-голская победа стала первым серьёзным боевым крещением советской армии на международном уровне.
Так перед глобальным натиском на восток руководитель Советского Союза тонко купировал как минимум четыре угрозы – иранскую, японскую, финляндскую и балтийскую. Это позволило спасти сотни тысяч жизней. Каждое из этих решений далось руководству СССР непросто. Шли споры, велись дискуссии, ломались копья. И каждое из решений оправдало себя уже через короткое время, когда Германия и её союзники раскрыли карты. Так что предвоенная сталинская дипломатия СССР – это гениальная стратегия. Пора это признать.