Никита Михалков. Без грима и без дублей
Беседа началась с воспоминаний о визите Бориса в усадьбу Михалкова в Щепачихе под Нижним Новгородом. Артист мало кого туда пускает: "Мне хорошо одному. Мне везде хорошо одному. В одиночестве ты, если веруешь, никогда не один. А самое страшное одиночество – в обществе, среди людей". "Ощущение, что это твое – потрясающее ощущение, – говорит Михалков о своем отношении к усадьбе. – И тут я понимаю Левина из "Анны Карениной". Как человек теплом своим греет землю, так и земля греет человека. Она придает неимоверные силы".
Вспоминая родителей, Никита Сергеевич отмечает, что мама – Наталья Петровна Кончаловская – была стержнем семьи. А также рассказывает, как однажды раскритиковал стихи отца. "Он сказал: "Они тебя кормят" – и высадил из машины, в которой мы в тот момент ехали". Сейчас Михалков понимает , что во многом отец был прав. Но и он тоже: в юности нужно быть бунтарем и максималистом.
Родители его не ломали, но выстраивали отношения так, чтобы сам до всего доходил. Впрочем, Михалков не скрывает, что отец его порол – и ремнем ("это было еще терпимо"), и подтяжками ("с оттяжкой, это было особенно неприятно"). Но признает, что наказания были по делу: за вранье и за хамство. И обиды у него не вызывали.
Строго воспитывал своих детей и сам Никита Сергеевич. Однажды Аня и Тема захотели черепаху. Их предупредили, что за ней надо будет ухаживать. Через три дня интерес угас. Михалков разбудил малышей в два часа ночи и заставил до пяти утра искать с фонарем по всему участку сбежавшее по недосмотру животное. Так он воспитывал в отпрысках ответственность.
"Мне естественно приглашать гостей в дом. В том числе гостей Московского кинофестиваля. Дом надо строить, чтобы жить, а не чтобы его показывать, как делают современные российские нувориши. Тогда он начинает существовать своей энергией, и эта энергия привлекает других людей", – считает режиссер.
Одним из таких "привлеченных" стал Джек Николсон: "Наше знакомство было нетрезвым и очень горячим". Михалков показывал ему Россию, Москву, принимал у себя. Николсону так понравилась "Раба любви", что он сделал себе видеокопию – неслыханное тогда у нас дело. И подарил Михалкову именное "кинокресло", которые в России тогда видели… только в кино, причем имя написал с ошибкой. В этом кресле Никита Сергеевич снимал потом все свои картины.
"Николсон тоже был одиноким человеком. Любой, кто имеет дело с чужими судьбами, наиболее одинок. За то, что ты делаешь, ты отвечаешь один. Сваливать это на плохого артиста или оператора бессмысленно. Потому что хорошую картину сделали все, а плохую – ты. И все!" – рассуждает знаменитый кинематографист.
О том, что в отсутствии режиссера садился в его кресло, сообщил в студии народный артист РФ Авангард Леонтьев. Он рассказал, что атмосферу на площадке Михалков создает ценой неимоверных организаторских усилий. Требует абсолютной тишины. Даже рабочие должны говорить шепотом и ходить в музейных тапочках, чтобы не топать. До того, как звучит команда "мотор!", все уже многократно отрепетировано с актерами, осветителями, операторами… Михалков называет Леонтьева ангелом-хранителем. Тот оценивает его работу в процессе: "Это трезвый, доброжелательный, профессиональный взгляд талантливейшего человека, имеющего абсолютный слух к актерской правде".
Помимо кресла ведущий предъявил зрителям "Оскар", полученный Михалковым за фильм "Утомленные солнцем", а маэстро вспомнил, как пил виски в перерывах церемонии и как маленькая Надя спросила, успокаивая отца: "Что ты так нервничаешь? Мы что, корову проигрываем?" А также самое жуткое – как обретенную наконец статуэтку… забыли в машине. И никто не мог вспомнить, в какой именно.
"У нас с Татьяной случилось так, как невозможно было случиться". Историю их действительно невероятной встречи рассказывает сначала сама Татьяна, а потом ее супруг, с которым они женаты с 1973 года. Что нужно для такого крепкого брака, как у них, – лишь один из секретов, раскрытых Никитой Михалковым в программе "Судьба человека".