Кем был Николай Ленин, под чьим именем вошёл в историю вождь революции
Некоторые думают, будто Ленин — фамилия какого-то дальнего родственника Ульяновых, к которому они питали особую приязнь и, чтобы почтить его память Владимир Ильич взял себе такой партийный псевдоним. Кто-то считает, что так звали одного из предков Ульянова, который, в отличие от родителей вождя «имел пролетарское происхождение». Бытует мнение будто псевдоним возник в память о Ленском расстреле 1912 года, что уже совершенно невозможно, так В.И. Ульянов назвался Лениным на десяток лет раньше. Есть версия, что псевдоним скрывает неизвестную романтическую историю юности вождя пролетарской революции, назвавшегося в память о незабвенной Лене. Ещё кто-то говорит, что Ленин — очень близко к часто использовавшемуся Ульяновым в молодости для конспирации псевдониму Ильин, и это предложение из перечисленных, пожалуй, ближе всего к истине, хотя и не намного.
Но, как ни странно, подавляющее большинство людей уверено, что Владимир Ильич Ульянов использовал только последнюю часть псевдонима – Ленин. Нет. Он его употреблял часто в связи с именем Николай. Зваться Владимиром Ильичем Лениным – по имени и отчеству, бывшим у него от рождения, но по псевдониму, известному шире, чем его настоящая фамилия, Ульянов стал не раньше 1920 года.
Не Ильин, и не Тулин – случайность
Вообще, удивительно, что из всех псевдонимов Ульянов остановился в итоге на Ленине. Английский историк Адам Улам отмечает, что всего в своей жизни Ленин использовал псевдонимов и фальшивых документов на 160 имён. Так, рабочие окраин Петербурга в 1890-е годы знали его только как «Фёдора Петровича». Среди некоторых литературных псевдонимов Ильича некоторые сильно походили на Ленина: Ильин, Тулин. Тем кажется удивительнее, что Ульянов в конце концов остановился на Ленине – точнее, именно под этой кличкой он стал окончательно известен революционным кругам за границей.
Самый парадоксальный факт в этой ситуации состоит в том, что настоящий Николай Ленин умер в 1902 году, когда человек присвоивший его имя выступал на собраниях революционной интеллигенции за границей. О чём сам подлинный Ленин вряд ли знал, а обладатель его паспорта так и не узнал до конца своей жизни.
Завязка истории до крайности банальна. В 1900 году, по возвращении из сибирской ссылки, Ульянов задумал эмигрировать. А что ему было делать в России? Революцией тут пока не пахло, любые экстремистские кружки легко обнаруживала и накрывала полиция. Надежда Крупская, согласившаяся вместо комфортной Уфы пойти на ненавистное революционерам официальное венчание, только чтобы жить с любимым человеком, великодушно разрешила мужу не разделять с ней ещё год ссылки в Уфе, а заниматься делом революции там, где важнее.
Марксисты не эмигрировали – их просто вышвыривали
Поддельный паспорт был нужен Ильичу не только для получения разрешения для выезда за границу. Кстати, это было и невозможно. Царская охранка всегда прекрасно видела, что за птица скрывается перед ней в облике очередного мнимого больного, просящего о «выезде на воды». И с лёгкостью душевной отпускала его, лишь бы только катился подальше, хоть и с подложным документом. Власть знала также о том, что испрашиваемый отпуск «на шесть месяцев» превратится в бессрочную эмиграцию. Жандармам даже давалось негласное указание не препятствовать выезду таких лиц. По сути, это была скрытая форма лишения нежелательных элементов их российского подданства. Ну кто ж знал, что всё обернётся революцией…
Итак, сам выезд под чужим именем не представлял проблем. Но совсем другое – сбор средств на него. Охранное отделение прекрасно понимало, что многие из «невозвращенцев» становятся видными деятелями сети по распространению нелегальной пропаганды на Родине. И вот ведение этой пропаганды требовалось пресечь ещё здесь.
Богатые покровители – главная страховка Ильича
Перед выездом в первую эмиграцию Ульянов изрядно поездил по стране, в том числе побывал в центрах, где ему, как бывшему политическому ссыльному, запрещалось быть: Петербурге, Риге, Москве, Нижнем Новгороде. Пару раз его арестовывали. В этот момент его не спасли бы никакие фальшивые паспорта – власти прекрасно знали, кто перед ними. Один раз у Ульянова нашли крупную сумму денег. В другой – уже выданный заграничный паспорт на чужое имя.
Оба раза спасало не мягкосердечие российских чинов, а совсем иное. Один раз – знакомое нам «пусть катится»!. С деньгам было посложнее, но Ленин сумел назвать имена высокопоставленных покровителей, давших ему эти деньги за литературную работу в Пскове. Интересно, что оба – богатые местных помещики – были хорошо известны в маленьком Пскове за лояльность к оппозиции. Но самое главное, что эти люди – Лопатин и Оболенский – имели большие связи в Петербурге, и псковским жандармам было не с руки портить с ними отношения.
И паспорта, и деньги на издание за границей подпольной «Искры» Ленину оба раза вернули сполна. Да, ни одна революция не обходится без высокопоставленных покровителей в своём отечестве!
В конце концов, Ульянов эмигрировал по собственному паспорту, хотя на руках у него был, на всякий случай, паспорт на имя Николай Егоровича Ленина. Оба человека друг друга в глаза не видали.
Как расправились с Лениными
Так кем же был этот Николай Егорович Ленин, чей паспорт оказался в руках у Владимира Ильича Ульянова и чьё имя приклеилось теперь к нему на всю жизнь? Это был обычный вологодский помещик, умерший в 1902 году, примерно за год до того, как обладатель его похищенного или утерянного паспорта отправился в Лондон на II съезд РСДРП.
Трагичнее оказалась судьба детей настоящего Ленина. Не используй Ульянов этого псевдонима, террор бы после революции развязали против Ильиных или Тулиных… Но пострадать пришлось Лениным. Оба сына Николая Ленина в то время, когда Ульянов ещё подписывал книги именем их отца – в 1919 году – были убиты чекистами. Хотя, возможно, не за сходство «фамилий», а в «порядке классового террора». В пользу второго предположения говорит один факт – в 1919 году в Пошехонском уезде разыгралось одно из крупнейших в Верхнем Поволжье восстаний против коммунистов. Возможно братья Ленины были активными его участниками, а может просто попали под раздачу.