А.Ширвиндт: Опережая некролог.
Отметив свой 85 день рождения, актер, режиссер и телеведущий Александр Ширвиндт решил написать книгу, куда вошли бы воспоминания о детстве, семье, карьере и о службе в театре. Так родились мемуары «Опережая некролог» (издательство «Колибри»), большая часть которых посвящена друзьям автора. «Сноб» публикует некоторые главы.
Наина Ельцина
Из всех цариц, которых я знаю понаслышке или с которыми встречался, Наина — самая естественная и обаятельная. Для меня во всяком случае. Она, например, надежно занимает первое место по производству клюковки. Хреновуху, клюковку, калгановку, а также крыжовниковую, брусничную и так далее настойки делают все кому не лень, потом хвалятся первенством своего продукта, в основном, настоянного на ворованном спирте или на самогоне. Наина Иосифовна такой пошлятины себе не позволяет. Она создает клюковку исключительно на высоких сортах водки и угощает ею друзей, а наиболее приближенным типа меня и попутно наиболее пьющим она дарит ее бутылками. Однажды на каком-то торжественном юбилее я распоясался и, лаская со сцены сидящих в зале друзей, нахально произнес, что здесь находится моя любимая самогонщица. И долго рассказывал о Наининой клюковке. Наина встала из середины четвертого ряда, сказала, что она не самогонщица, а хранительница великих русских народных алкогольных рецептов и что Шурино хамство она запомнит и сократит поставку своих фирменных напитков. Я упал на колени, прослезился и крикнул : «Наина, пощади!» — поскольку представил себе, что, так провинившись, вынужден буду окончательно перейти на жуткую сивуху, которую мне поставляют сын и любимые артисты театра. Так как клюковка у меня до сих пор, Наина, очевидно, меня простила.
Ну а если серьезно, кроме клюковки она еще делает творожное печенье, тоже очень самобытное. К несчастью, эти два продукта несовместимы, так как закусывать клюковку творожником — это извращение. Приходится закусывать тем, чем закусываю то дерьмо, которое приносят сын и артисты, а творожники есть утром, делая вид, что завтракаешь, а не опохмеляешься.
Игорь Кваша
Игорь всегда жил с ощущением необходимости срочно что-то сделать для друзей. Если он не успевал сегодня, он связывался по телефону ночью и обещал исправиться завтра. И еще он был великий спорщик и всегда знал все, даже то, чего никогда не знал. Вспоминаю, как он напросился на бега, сказав, что никогда в жизни там не был, но давно мечтает. Мы с Аркановым взяли его с собой, предупредив, чтобы он не спрашивал, где лошадь, вел себя тихо и не позорил нас, заядлых ипподромщиков. Буквально через час Игорь, освоившись, уже категорически рекомендовал ставить на ту или иную лошадь, журил нас за некомпетентность и говорил, что больше нас с собой на ипподром не возьмет. И так во всем. Максималист в дружбе, любви и профессии.
Так как я крупный писатель и каждое мое новое сочинение пользуется огромным успехом и выходит неслыханным тиражом, то основная задача издателей — попытаться хоть пару экземпляров продать. Для этого есть такие хитрые уловки, как презентация нового издания в книжном магазине. Книжка выставляется чуть ли не на тротуар, рядом обычно портрет автора, если его лицо не противнее самой книжки, в богатых книжных магазинах все время звучит вокзальное предупреждение, что буквально через пару часов в левом углу за стеллажом «Народная медицина» состоится встреча читателей с автором, который расскажет о создании книжки и раздаст автографы. Несколько случайных старух и стайка девушек, сбежавших с занятий, восторженно ждут авторских откровений. Автор в моем случае откровенно говорит, что он не писатель, но с удовольствием распишется на своем произведении. Это тонкий ход, ибо после такого воззвания старушки и девушки вынуждены вскладчину купить хотя бы одну книгу и попросить коллективный автограф.
И вот в книжном магазине «Москва» на Тверской я, склонившись над столом, надписывал книжки, и тут протянулась рука и раздался бархатный голос: «Если можно, что-нибудь интимное». Так как это был мужской голос, я вздрогнул и поднял голову. Передо мной стоял Игорек Кваша, который не поленился прийти в магазин, за свои деньги купить мою книжку и сделать мне приятное.
