Возращение Закарпатской Руси в Россию после Второй мировой
Чехия на фоне скандала вокруг памятника маршалу Коневу объявила о желании урегулировать отношения с Россией. Однако помимо этого в Праге вспоминают и историю вокруг присоединения Закарпатья к СССР после Второй мировой войны. За что в данном случае чехи обижаются на Россию и как советская дипломатия разрешила давний национальный конфликт?
В первых числах мая 1944 года, то есть 76 лет назад, в Лондоне начались переговоры между эмигрантским правительством Чехословакии и Советским Союзом о деталях взаимоотношений между будущей «второй» Чехословацкой Республикой и СССР. Одной из главных проблем была судьба Подкарпатской Руси (взгляд с запада), или Закарпатской Руси, если смотреть с востока. Закончилась вся эта история через год, когда летом 1945 года между Москвой и Прагой было подписано окончательное соглашение о вхождении бывшей Подкарпатской Руси в состав УССР в виде современной Закарпатской области Украины.
В современной Чехии (не в Словакии – это важно) считают передачу Подкарпатской Руси Советскому Союзу «актом агрессии» и «нарушением суверенитета» Чехословакии. Именно поэтому чешские дипломаты, историки и публицисты особенно напирают именно на майские переговоры 1944 года в Лондоне, считая подписанные тогда документы чуть ли не единственно легитимными, а все остальные бумаги, в том числе и закрепленные в реестре государственных актов Чехословакии и подписанные Бенешем, – мусором. На официальном сайте посольства Чехии в Москве есть даже специальный раздел «Присоединение Подкарпатской Руси к СССР», посвященный этому «трагическому событию».
На Украине же, наоборот, в 2011 году широко праздновалось 65-летие «воссоединения Закарпатской Руси» с Украиной. Теперь это праздничный день. Путаница с датами тут из-за того, что в Киеве отталкиваются от 22 января 1946 года, когда на присоединенных землях указом Президиума Верховного Совета СССР была создана Закарпатская область в составе УССР.
События там вообще были настолько бурными и порой странными, что все участвующие стороны могут по своему желанию выбирать любую из многочисленных дат, чтобы то праздновать, то скорбеть в зависимости от политической точки зрения.
Особое посольство
В 1943 году в Лондоне помимо посла СССР Майского появилась новая дипломатическая позиция – чрезвычайный и полномочный посол СССР при Союзных правительствах в Лондоне. Офис нового посольства располагался в Green Palace в Кенсингтоне, то есть неподалеку от посольства СССР в Великобритании, но функционировало оно самостоятельно, как отдельное дипломатическое учреждение.
СССР поддерживал дипломатические отношения практически со всеми эмигрантскими правительствами оккупированных немцами и их союзниками стран Европы.
В частности, новое советское посольство контактировало с правительствами в изгнании Польши (Миколайчик), Чехословакии (Бенеш), Греции, Норвегии (король Хокан VII), Бельгии (премьер-министр Юбер Пьерло, поскольку король Леопольд III сдался немцам), Югославии (король Петр II Карагеоргиевич). 99% эмигрантских правительств базировались в Лондоне, потому там по договоренности с Черчиллем и было открыто специализированное советское посольство. Исключение составляла Греция, поскольку король Георг II и премьер-министр Венизелос решили остаться поближе к Родине, в Египте («каирское правительство»), чтобы лично командовать Сопротивлением. Чуть позже появились эмигрантские правительства Нидерландов (королева Вильгельмина) и Люксембурга (великая герцогиня Шарлотта). Особое место в этом списке занимал Комитет «Свободная Франция» Шарля де Голля, позднее названный Временным правительством Французской республики.
Единственная оккупированная европейская страна, у которой не было легитимного эмигрантского правительства, – Албания, и это произошло из-за внутренних особенностей ее существования. Албания считалась составной частью Италии, и правил ею вице-король – граф Чиано, министр иностранных дел Италии и по совместительству зять Муссолини. А поставившая мировой рекорд по «самой короткой войне» Дания такого правительства вовсе не имела, поскольку Гитлер формально сохранил независимость Дании, а король Кристиан Х (брат норвежского короля-героя Хокана) оставался в Копенгагене, ежедневно совершая прогулки по городу на своем коне Джубили. Впоследствии эти конные прогулки назвали «актом сопротивления», а вокруг короля Кристиана вырос целый культ из-за так называемой политики пассивного сопротивления. Это когда вы зажигаете свечи в окнах в знак «сопротивления», но берете дикие деньги с евреев за переправку их в Швецию.
И общаться со всем этим должен был чрезвычайный и полномочный посол СССР при Союзных государствах Виктор Захарович Лебедев. Ему было, мягко говоря, нелегко. Сейчас, к сожалению, работа этого советского дипломатического органа в 1941–1947 годах недостаточно освещена, как и работа «комиссии Литвинова», занимавшейся выработкой практических деталей послевоенного устройства мира, включая и территориальные. Недостаток информации приводит к тому, что другие заинтересованные стороны (в нашем случае – Чехия) охотно пользуются вырванными из контекста фразами из договоров того периода.
И вот в начале мая 1944 года посол Лебедев и министр иностранных дел Чехословакии в изгнании Губерт Рипка подписывают в Лондоне «Соглашение об отношениях между советским главнокомандующим и чехословацкой администрацией после вступления советских войск на территорию Чехословакии». Там подтверждается, что как только какая-либо освобожденная территория Чехословакии перестанет быть зоной военных действий, чехословацкое правительство полностью возьмет в свои руки управление общественными делами. Именно эту фразу сейчас в Чехии считают основанием оспаривать последующие события в Закарпатье.
Запутанный клубок
Подкарпатская Русь, как и многие другие регионы Восточной Европы, отличается запутанной историей и сложным букетом межнациональных отношений. Русины, украинцы и гуцулы всегда составляли там более 60% населения. А в горных районах и все 100%. Венгры проживали и проживают компактно в долине Тисы в основном вокруг современного города Берегово (венгерский Берегсас), исторического Мункача (сейчас Мукачево) и в Ужгороде (по-венгерски – Унгвар). Словаки и мелкие русинские этнические группы (лемки, например, давшие миру американского художника Энди Уорхола) – у современной словацкой границы и в районе города Хуста. Евреи тогда составляли более 10% населения, но в период 1943–1944 годов их число по понятным причинам резко сократилось.
После распада Австро-Венгерской империи было несколько попыток провозгласить на этой земле некое самостоятельное государство с преобладанием власти русинов и украинцев.
В конце концов международный арбитраж отдал эту территорию вместе с населением «первой» Чехословакии. Поскольку второй претендент – Венгрия – был сильно скомпрометирован так называемой Венгерской революцией и попыткой установления в Будапеште коммунистической диктатуры во главе с Белой Куном. Кроме того, Венгрия считалась, как бывшая часть империи, побежденной в Первой мировой войне стороной, а потому подлежала санкциям. А новорожденная Чехословакия – наоборот, плод Версальской системы, и ей следовало всячески потакать. Исторические аргументы типа того, что Мункач – родовая земля и замок венгерских князей Ракоци – борцов и с турками, и с Габсбургами, в расчет не принимались.
В 1939 году Венгрия откусила Закарпатье у Чехословакии обратно и не подавилась, поскольку Гитлеру позарез нужна была Венгрия как лояльный союзник. А союзник этот проявлял удивительную строптивость, требуя к себе особого отношения и возвращения всех земель венгерской Стальной короны в границах до 1918 года. Так что чисто юридически в 1944 году Закарпатье было частью Венгрии, но правительства в изгнании эту аннексию не признавали, как и аннексию Трансильвании. Хотя правительство Чехословакии в изгнании было сформировано уже после окончательной ликвидации чехословацкого государства, которое подписал Бенеш, то есть юридически должно было признавать все потери предыдущих годов, включая Судеты, Подкарпатье и Словакию в целом.
На южных склонах Карпат («внутри подковы») складывался чрезвычайно запутанный клубок международных и межэтнических отношений.
«Комиссия Литвинова», работавшая в недрах советского МИДа в обстановке секретности, была выше головы закопана в многочисленные карты, экспертные заключения и доклады разведки. В задачу комиссии входила выработка предложений по послевоенной верификации границ в Восточной Европе, причем не только между СССР и остальным миром, но и между другими странами, дабы избежать дальнейших конфликтов. Литвинов и его эксперты в большинстве случаев настаивали на этническом принципе разграничения, но быстро столкнулись с неразрешимыми проблемами. Например, в Трансильвании венгерское население проживало кучно анклавами вдали от этнической границы собственно Венгрии. Румыния же считалась страной-победительницей и на этом основании начала просто физически выдавливать венгерское меньшинство вплоть до погромов. В Трансильвании пришлось силой вводить советское военное правление и брать венгерское меньшинство под защиту, а румынскую «милицию» разгонять и разоружать. Решить вопрос о разделении на основании этнического принципа не было возможности, поскольку провести границу по бумаге было нельзя.
Тут, кстати, чехословацкое правительство Бенеша стало настаивать на окончательном расчленении Венгрии и постройке специальной железной дороги из Праги в югославский Белград через коренную венгерскую территорию с объявлением земель вдоль этой железнодорожной ветки зоной экстерриториальности. Из Словакии началась физическая депортация венгров, которую не могли остановить даже советские войска. Это очень печальная страница в истории Чехословакии, которую теперь в Праге замалчивают. Над Венгрией как страной и над венграми как народом нависла угроза физического уничтожения. И ключевую роль в этом играли не только мстительные румыны, но и правительство Чехословакии и лично Эдуард Бенеш. Попутно правительство Бенеша принялось депортировать из Высоких Татр тех самых лемков-русинов.
Литвинов рвал и метал. Вся концепция этнического размежевания в Восточной Европе рушилась на глазах. Хрупкий межнациональный мир внутри подковы Карпатских гор держался в 1944–1945 годах только на советских штыках и СМЕРШе, которые чудовищным напряжением сил удерживали местное население от взаимной резни.
Здесь важно понимать, что то, что происходит западнее Карпат, остается западнее Карпат. События на территории современной Закарпатской области Украины нельзя рассматривать без общего контекста Трансильвании, Чехословакии и Венгрии, но они имеют мало связи с тем, что мы сейчас называем Украиной. Киев, Харьков и Львов о событиях западнее Верецкого перевала вообще никакого представления не имели. Как и физических контактов с этим регионом. Там до сих пор дорог через горы ровно три.
В эти дни в Москве неожиданно появились смешанные межнациональные делегации из Трансильвании с удивительным предложением. Трансильванцы предлагали создать отдельную новую страну со смешанным румыно-венгерско-русинским населением со столицей в Клуже и принять ее в состав СССР. Или на первом этапе объявить хотя бы советский протекторат, чтобы остановить межнациональные столкновения. Примечательно, что это была именно инициатива с мест.
Узнав об этом, румынский король, а также местные коммунисты во главе с Петру Гроза потребовали встречи со Сталиным. К этому моменту румынская армия вела вместе с советской штурм Будапешта, и с их мнением надо было считаться. В итоге идея вхождения «Трансильванской республики» в состав СССР была похоронена под давлением Румынии. Они еще хотели болгарскую Добруджу, кстати. И это за все хорошее, что они творили на оккупированной румынами части Советского Союза в предыдущие годы.
Появление «Подкарпатской Украины»
И вот в этом контексте на карте мира появляется Народная Рада Закарпатской Украины (НРЗУ) со столицей в Ужгороде. Ее возглавил коммунист-русин Иван Туряница, бывший политический беженец родом из-под Хуста и поручик 1-го Чехословацкого корпуса Советской армии под командованием генерала Людвига Свободы. Туряница начал формирование местной милиции и заявил, что новое государство «Подкарпатская Украина» претендует не только на собственно Подкарпатскую Русь и высокогорье Карпат, но и на значительную территорию Словакии до Прешова, где проживали русины и лемки, а также на Мармарошский уезд Румынии и добрую часть Венгрии.
А когда в Хуст прибыл чешский генерал Антонин Гасала, чтобы там «осуществлять полноту власти Чехословацкой Республики», как предполагалось соглашением в Лондоне, он там и пары недель не продержался.
Сложно предположить, что Туряница и еще 15 членов НРЗУ действовали по собственной инициативе, хотя именно так впоследствии это и подавалось. В дальнейших переговорах с чехами подчеркивалось, что все это инициатива местного населения, направленная в первую очередь против венгерских оккупационных властей. Инициаторы создания «Трансильванской республики» до этого подчеркивали, что у нее нет общей границы с СССР, а это проблема. Появление же Подкарпатской Украины с ее непомерными территориальными амбициями эту проблему устраняло.
Кстати, ранее никаких даже теоретических разговоров о присоединении к СССР или отдельно взятой УССР всех Карпат и закарпатских земель не велось. В 1939 году на фоне расчленения Чехословакии такие слухи распространяла западная пресса, но СССР в тот момент также не имел общей границы с Закарпатьем. Она появилась только после занятия Западной Украины и Галиции. Да, главный «сецессионист» Иван Туряница жил тогда в СССР и даже состоял в руководстве Всеславянского антифашистского комитета, но в 1940–1941 годах трудился простым экономистом на Ворошиловградском (Луганском) тракторном заводе, чудом пережил чистку Коминтерна и никакого политического веса не имел.
Амбиции революционеров из Ужгорода пришлось усмирять.
В результате от прежних территориальных претензий осталась только часть Мармарошского уезда Румынии с городом Хустом – малой родиной Ивана Туряницы. За Чехословакией осталась вся Словакия (хотя ранее и шли разговоры, что особая роль словаков в последний период Второй мировой войны требует дополнительного вознаграждения). Получив такие гарантии, правительство Бенеша продолжило этнические чистки, полностью зачистив Словакию от венгерского и русинского меньшинств. Закарпатью не оставалось другого пути, как войти в состав УССР.
Принято считать, что при Иване Турянице началась массированная украинизация региона еще до присоединения его к УССР. Выходившие на русинском языке газеты были закрыты, как и 20 газет на венгерском и две на иврите, обучение в школах переводилось на украинский язык с обязательным изучением русского, но в Берегово, Мукачево и Ужгороде сохранялось обучение на венгерском языке. Даже в глубоко советское брежневское время в Берегово не было уличных вывесок на украинском языке – только на венгерском. Был принят специфический закон «О свободе изменения вероисповедания», по которому началось закрытие униатских церквей при сохранении в венгерских районах католических. На практике униаты переходили в православие, а униатские церкви, за исключением высокогорной зоны, закрывались за неимением паствы.
Современной Украиной «украинизация» региона отрицается. В Киеве настаивают на том, то Закарпатье изначально было «очагом украинской культуры».
Спорить с этим бессмысленно. Но даже на современной Украине Закарпатье остается чужеродным явлением, и не только из-за наличия там крупного венгерского национального меньшинства. Есть околонаучная версия, что Закарпатье оказалось в составе СССР только стечением обстоятельств. Вот этими всеми метаниями Трансильвании, передвижками границ «комиссией Литвинова», а также – и, может быть, в основном – странно агрессивной политикой чехословацкого правительства в изгнании Бенеша, которое не столько «защищалось» от «советской экспансии», сколько само стремилось что-нибудь откусить от соседей в период 1944–1945 годов. Люди, которые в 1938 году просто проспали собственную страну, стремились чужими руками улучшить свое положение за счет соседей, сидя при этом в Лондоне.
Посол Виктор Лебедев в 1945 году получил назначение в Варшаву, где проработал до 1951 года. В тот год он написал книгу о построении основ социализма в странах народной демократии и зачем-то отправил ее на рецензию в Кремль с припиской: «Тов. И. В. Сталину на отзыв». Потерял связь с реальностью. Согласно апокрифу, Сталин ниже и подписал: «Отозвать». Как это ни удивительно, но карьера Виктора Захаровича на этом не закончилась, он работал послом в Финляндии, а в 1960-х годах был ректором Высшей дипломатической школы (ныне академии) МИД СССР.
Иван Иванович Туряница до своей смерти в 1955 году возглавлял Закарпатскую область УССР. Жизнь в ней всегда отличалась от образа жизни в остальной части Советской Украины. Специфическое и нигде более в СССР не виданное смешение культур, языков, религий и менталитетов создавало в Закарпатье особую атмосферу. Другое дело, что в советское время насильственная украинизация региона серьезно изменила «соотношение сил». Но в любом случае, переезжая за Верецкий перевал, через который тысячу лет назад в Европу пришла венгерская орда, советские люди попадали в особый мир, в котором из советского был только антураж.
* * *
Судьба Подкарпатской Руси, или Закарпатской – как кому смотреть удобней, один из показательных примеров того, как застарелые межэтнические и межгосударственные проблемы Восточной Европы пытались решить в 1944–1947 годах, исходя изначально из благородных побуждений межэтнического разграничения. В подавляющем большинстве случаев эти проблемы оказались неразрешимыми в силу исторических обстоятельств, никак не связанных с деятельностью Советского Союза. «Комиссия Литвинова» старалась как могла, и ее работа еще заслуживает дальнейшего освещения и разбора, но некоторые конфликты вечны. Трансильвания будет вечно расчесывать румыно-венгерские отношения, а заставить Тито отдать оккупированную югославами Венецию-Джулию Италии удалось только угрозой применения силы. И таких конфликтов там на каждом шагу.
И из них появление Закарпатской области УССР, как это ни странно, оказалось самым спокойным выходом из застарелого конфликта вокруг этой земли. В Праге могут сколько угодно рвать на себе легионерские тельняшки, но именно чехословацкому правительству в межвоенный период не удалось решить ни одной из проблем Подкарпатской Руси. Венгры решали их силой и тоже не преуспели.
Именно в советскую эпоху в Закарпатье установился период долговременного межнационального мира и резко вырос уровень жизни. А странная реакция современной Праги уже совсем выходит за рамки здравого смысла.
Евгений Крутиков, ВЗГЛЯД