В исторических реконструкциях участвуют семьями: «Дети спят на шкурах»
Вот во чистом поле сходятся рыцари в кольчугах и латах и, как положено рыцарям, колошматят друг друга мечами. Прекрасные дамы в шелках и затейливых уборах в отдалении играют в затрикию, слушают менестрелей и готовят византийскую козлятину с миртовыми ягодами. Мимо по реке величественно проплывают ладьи… Это не съемки исторического фильма — это наши современники собрались на фестиваль исторической реконструкции. Этому увлекательному и познавательному хобби в наши дни все чаще люди предаются целыми семьями, привлекая детей. Для детей это увлечение, пожалуй, наилучший способ узнать историю, своей страны и мировую, приобщиться к прикладному творчеству, научиться труду и получить множество полезных навыков. Ты магистр или ты не магистр?.. «Родился я в 1438 году в бескрайних полях Нормандии. Отец мой, Эдмонд де Телфер, носил титул рыцаря, дарованный ему в 1416 году английским королем Генрихом V за ратные подвиги в Столетней войне. Отец имел небольшое поместье на юге Нормандии. Мать моя, Аннет ля Фаммэ, была благородных кровей и, дабы избежать бесчестия и смерти при наступлении английских войск, была взята в жены моим отцом...» Историческая реконструкция в нашей стране зародилась в конце 1970-х, параллельно с ролевыми играми по Толкиену. «Был, был я рыцарем, — смеется реконструктор Никита Сумин. — Сначала английским, а потом и датским. Служил гарнизону в Кронбурге, замке Эльсинор, том самом, прославленном Шекспиром... Увлекся я реконструкцией в 17 лет. Познакомился тогда в Интернете с ребятами, один из которых был в исторической реконструкции. Тогда, конечно, сложнее было и доспех сковать, и достать меч, сшить одежду. Особенно, извините, нижнюю. Бабушка, в прошлом модельер, на руках шила мне кюлоты. Но мы как могли стремились воспроизвести быт средневекового гарнизона. Были тренировки, бугурты (рыцарские поединки), выезды какие-то, музеи. Ведь историческая реконструкция — это прежде всего работа с источниками, археологическими и историческими находками. Научный, прежде всего, анализ. А потом уже одежда, вооружение, атрибутика, быт». Солдатом на службе его величества Никита пробыл до 2010 года. Потом ушел — «рыцарь» оканчивал институт, потом подоспела защита диссертации, и ему стало не до хобби. И Никита «выпал» из реконструкции на четыре года. Пока не случилось историческое знакомство с дамой сердца, будущей женой Юлией. Они познакомились 31 декабря 2012 года на Йодле, или скандинавском Новом годе. Ровно через год Никита Сумин и Юлия Краснова нарочно назначили свадьбу на эту дату. В одной компании они оказались не случайно. Юля еще в родной Самаре «делала Русь» (а реконструкторы так и говорят: «делать Данию», «делать Византию») и даже участвовала в фестивалях. У них нашлись общие знакомые, ведь реконструкторы товар штучный, все друг друга знают. «Никита сразу решил найти нам общее занятие, — подтверждает Юлия. — И я, получается, обратно ввела его в реконструкцию. Надеюсь, и дочка наша Василиса разделит семейное увлечение, когда подрастет. Пока ей только 3 года, с собой надолго не берем. Хотя есть семьи, где возят с собой совсем маленьких и даже грудных детей. Мы же берем дочку только на однодневные фестивали. Васе очень нравится папа в доспехах и ночевать на меху в палатке — тоже». В раннесредневековой Византии Юля — зажиточная замужняя горожанка крупного города. Нижняя туника-далматика у нее льняная или шелковая, сверху может быть расшитый богатым орнаментом или отороченный мехом плащ. Мужчины, а у Никиты придворный чин из Константинополя, носят укороченные далматики и плащи, узорчатые штаны. «Средние серьги из серебра с эмалями, с позолотой и камнями «под Византию» тянут на 15–20 тысяч, — вздыхает Юлия. — Да, реконструкция — хобби недешевое. Ведь на каждый выезд нужно делать что-то новенькое. Даже если сам шьешь и что-то ваяешь себе, много денег уходит. Но мы стараемся меняться, покупать у своих»… «Но деньги всего не определяют, — продолжает Никита. — Можно же быть в реконструкции простолюдином и носить совсем простую одежду». Самая лучшая игра — Детей вместе с родителями ездит на фесты все больше, — продолжает Юля Краснова. — Особенно на наши, домашние фестивали, в России. Организаторы стараются, чтобы детей было чем занять. Всегда есть качели, иногда и карусели. Организуют катание на телегах и верхом, на ладье — все детские средневековые развлечения. На фестивале в Гнездове проводится много мастер-классов: по лепке пряников, по рукоделию, по изготовлению куколок, например, и даже по готовке. Похлебки из трав на костре в котелках девочки варят, как и 300 лет назад, — по древней рецептуре. На Русборге делают отдельные детские бугурты, тренировочные, конечно. Но это уже возраст постарше, 10–12 лет. Тут все как у взрослых: собираются ватаги, проводят поединки, даже штурмуют крепости. Конечно, дети дерутся маленькими деревянными мечами, будь то легкие палаши, сабли или мечи викингов. И щиты тоже детские. Но сам факт! И мальчикам, и девочкам это очень нравится. Ну а взрослые бугурты вызывают неподдельный восторг. И, конечно, дети самые лучше оруженосцы для своих пап-воинов. Есть у нас юные члены клуба, которых с младенчества родители возят по фестивалям, они уже все там знают и ходят сами по лагерю, никто за ними не смотрит, потому что безопасно. Дети вообще, если можно так сказать, самые ярые реконструкторы. Они погружаются в историю почище взрослых, как в настоящую жизнь. Несмотря на тяжелые полевые условия в походах, где даже электричества нет и мыться в речке приходится, от детей я никогда не слышала жалоб. Наоборот, они с удовольствием «включаются»: спят на шкурах, едят пищу, приготовленную на костре, носят грубую одежду. И самодельную обувь. Хоть бы кто пожаловался, что нельзя поиграть в телефон, посмотреть мультики или надеть кроссовки! Нет, дети увлечены реконструкцией как самой лучшей игрой. В которую к тому же можно играть вместе со своими родителями, с друзьями, с крутыми взрослыми. К этому можно добавить, что реконструкция вместе с детьми набирает такие обороты, что на фестивале «Вороново поле» в Калужской области в этом году собираются ставить большой шатер с меховыми подстилками и игрушками специально для детей. Реконструкторы периодов ВОВ, Первой и Второй мировых войн давно и плотно работают с целыми детскими коллективами. Здесь неизменным успехом пользуется полевая кухня, армейская каша и суп. А в Москве при школе 1321 «Ковчег» работает целый Музей кочевой культуры, где с этнографической точностью воссоздан быт средневековых монголов, народов Севера и даже североамериканских индейцев. В Лефортове, почти в центре Москвы, легко можно пострелять из лука, поиграть в бабки и даже отведать монгольского чая с молоком сутэй по рецепту времен Чингисхана… Семья северян «Я занимаюсь исторической реконструкцией давно, с 13 лет, — рассказывает еще один участник клуба, 27-летний Александр Кособоков. — Меня привлек родной дядя — у нас, в Жуковском, он уже занимался реконструкцией. Собрались мы тогда с друзьями и тоже пошли, 15 человек. Нас долго не хотели брать, подростки же, от 13 до 16... Но задержался в реконструкции я один. До сих пор оторваться не могу. Меня привлекает как изготовление костюмов по историческим изображениям, так и спортивная часть тоже. Сражения, фехтование. Вот наслаждение доставляет дать человеку по башке деревянной палкой! Шью костюмы собственноручно, кожаные изделия делаю сам. Все, кроме железа». С женой Екатериной Александр тоже познакомился в клубе. Потом жена немного отошла от дел, ушла в декрет, от реконструкции тоже. Теперь, когда их чадам 3 и 5 лет, Екатерина возвращается. Интересно, что общий у них только исторический период, раннее Средневековье. Александр — датский воин, Екатерина — замужняя горожанка из Руси, северянка, Новгород и Старая Ладога. Дети пока что бывают только на домашних тренировочных турнирах. И если сын кричит: «Папа, давай!», то дочь просит: «Не бейте папу». А еще о хобби Александра как-то прознали воспитатели, и скандинавскому воину вскоре предстоит выступление в детском саду. «Для меня реконструкция очень большой пласт жизни, — признает Александр. — Не хобби, а именно образ жизни. Это занятие требует очень много времени. Да пошив обычной рубашки пару недель занимает. Учитывая, что у меня еще есть работа, которая должна обеспечивать это хобби (Александр инженер-эколог в «Росатоме», инспектор по безопасности оборудования для атомных станций. — Прим. авт.). То турниры, то фестивали, то анимация. Никаких отпусков с пляжами в моей жизни не бывает. В отпуск в этом году еду в Словакию, на международный фестиваль. Жена, слава богу, разделяет это увлечение. Иначе невозможно, иначе мы не были бы с ней семьей. Родители мои не очень понимают, но внуков на выходные берут охотно, чтобы мы с Катей куда-то выехали». *** «Наше увлечение началось с того, что муж мой Андрей захотел позаниматься боевым искусством каким-нибудь, — рассказывает Валентина Воронова. — Пошел заниматься в клуб «Илья Муромец» в г. Власиха Московской области, и одним из направлений там как раз была историческая реконструкция. Главное в реконструкции это, конечно, роскошь человеческого общения. Все настолько интересные люди, разных профессий, из разных слоев...». Обе дочери Вороновых, Аврора и Лада, 7 и 8 лет, всюду ездят с родителями. И самая большая угроза у мамы: «Не возьму вас с собой на фестиваль!». У обеих девочек тоже есть костюмы и любимые средневековые занятия. Обе во главе с папой стреляют из лука. Аврора очень любит рукоделие, маcтер-классы, изготовление куколок и т.д. Младшая Лада — боец. Бегает только с мальчиками, влезает на башни, на крепости и немного пробует себя в турнирах. Валентина признается, что любимое семейное хобби занимает много времени и требует материальных затрат. Но, с другой стороны, участников клуба все чаще приглашают на московские и подмосковные мероприятия, вроде ярмарки в Коломенском, в качестве аниматоров. И платят за это. «Можно сказать, костюмы начали сами себя отрабатывать, — смеется она. — Расширяемся, выходим на профессиональный уровень. Хотя это, конечно, не главное. Главное — занятие для души».