Почему Россия не хочет «разговаривать» с Украиной
Почему Россия не хочет «разговаривать» с Украиной
22 июля 2017 г. 22:58:29
300 лет тому назад на большей части украинской территории простиралась степь
Почему Россия не хочет «разговаривать» с Украиной? Этой проблемой озадачился на днях первый украинский президент Леонид Кравчук. В интервью порталу Korrespondent.net он обозначил тезис о том, что такое «коренные вопросы украинского государства» и ответил: «суверенитет и территориальная целостность Украины». В 1991 году Кравчук смог «решить с Россией тот же вопрос Крыма, не говоря уже о самой независимости, на которую Москва смотрела без претензий». По его словам, благодаря тому, что тогда президентом России был Борис Ельцин. А «сейчас российский президент — Владимир Путин. Он не хочет вести дискуссии с украинцами и садиться за стол переговоров. Если человек не хочет говорить, то договориться с ним сложно. Тогда было тоже тяжело. Но мы, благодаря постоянным переговорам, дискуссиям все-таки садились и договаривались. И Кучма пришел и договаривался. А сейчас российская власть игнорирует Украину и делает большую историческую ошибку. Игнорировать народ с такой историей — это просто неуважение, и свидетельствует о низкой интеллектуальной культуре».
Интересно уже то, что первый украинский президент связывает вопросы суверенитета и территориальной целостности с Россией. То есть говорит об ответственности Киева перед Москвой. Ведь ныне на Украине популярна другая концепция, в соответствие с которой Украина может не обращать внимание на географию и историю в своем стремлении уйти на Запад. Это первое. Второе, что не менее важно, квалификация украинского народа как «народа с такой историей». А какой «такой»? По одной из версий, какую сегодня выстраивают наши соседи, нынешнее «выступление украинцев в защиту своего европейского выбора актуализировало антиколониальный дискурс националистического движения, что нашло отображение в борьбе с «советскостью» как определенной формой менталитета», далее «советскость» автоматически переносится на современную Россию с вытекающими отсюда последствиями. С Москвой говорить не о чем, поскольку история Украины — это путь «непрерывной борьбы» за освобождение из «колониальной зависимости» от России.
Вторая версия предполагает воспоминания о кооптации козаческой / малороссийской / украинской элиты в высшие круги Российской империи / СССР. Когда второй секретарь ЦК Коммунистической партии УССР Леонид Кравчук мог естественным образом общаться с коллегой, первым секретарем Московского горкома КПСС Борисом Ельциным в рамках единой государственной и политической традиции. Возможно, к выстраиванию такого общего пространства призывает сегодня первый украинский президент, призывая обратить внимание на историю его народа, предлагая нам вспомнить, как украинцы строили общую страну. Но проблема в том, какие обременения придется взять на себя России, пойди она сейчас на подобный проект. С этим ныне сталкивается напрямую Польша. Да, вроде бы Киев избрал курс на евроинтеграцию, пытается заигрывать с ЕС и НАТО, главное для него — хоть с чертом, лишь бы не с москалями. Да, вроде бы «антирусские настроения» налицо. Однако даже слабо выраженная политика исторической памяти в защиту «героев» УПА-ОУН (организация, деятельность которой запрещена в РФ) неприемлема для Варшавы, отказывающейся пускать Украину с ней в ЕС, и прежде всего потому, что это радикализирует саму Польшу.
Польша уже сталкивалась с подобным в своей истории, когда вступила в альянс с Великим княжеством Литовским в результате заключения Люблинской унии в 1569 году. До того Королевство Польское было страной с традициями религиозной терпимости, на ее землях жили рядом последователи латинского обряда, православные, иудеи и татары, как принявшие христианство, так и сохранившие мусульманскую веру. Даже после объединения 28 января 1573 года на Сейме была объявлена «Варшавская конфедерация», которая устанавливала «безусловный и вечный мир между всеми религиозными диссидентами» и гарантировала шляхте, королевским горожанам и всем прочим свободным людям полное равенство в области публичного права и частного, независимо от их вероисповедания. Это решение было принято большинством голосов. Однако спустя несколько десятков лет после того, как Королевство прибрало к себе украинские земли ВКЛ и взяло на себя геополитические обременения княжества, оно превратилось в нетерпимое государство, ввязывавшееся в различные религиозные и политические конфликты с фазами вооруженной агрессии.
Не менее опасные обременения несет на себе и нынешняя Украина. Она расколота сама в себе, о чем говорит крайне нервная и болезненная реакция Киева на объявление в Донецке о создании Малороссии. В такой ситуации идти на переговоры, как предлагает Кравчук, то есть гарантировать Украине ее суверенитет и территориальную целостность — непосильная задача не только для Москвы, но и для любой другой страны или альянса стран. Поэтому сейчас остается только ждать, пока на Украине не выгорит потенциал раздирающей ее изнутри анархии. Прогнозы, впрочем, неутешительные. Как замечает влиятельная польская газета Rzeczpospolita о разрушении «украинского буфера» между Варшавой и Москвой, «300 лет тому назад на большей части территории нынешней Украины простиралась безлюдная степь. Кто знает, не случится ли так снова». Кто знает…