Как встречали Новый год разные поколения
Новый год — есть в этом празднике магия не только будущего, но и прошлого. Порой достаточно характерного щелчка выключателя на гирлянде «огоньки», чтобы мысленно оказаться в далёком детстве. Запах хвои и мандаринов — вечные константы, а вот мир вокруг них менялся стремительно, и с ним менялся сам ритуал волшебной ночи.
В восьмидесятые была эпоха тотального дефицита. Она научила ценить не вещи, а само состояние праздника. Чудом был не только мандарин, но и заветная банка красной икры, бережно размазанная по тонкому слою масла. Волшебство создавалось руками: клеили гирлянды из цветной бумаги, мастерили снежинки и развешивали «дождик», который цеплялся за свитера. Вся семья в сборе перед одним телевизором — «Ирония судьбы», «Голубой огонёк», голос Леонтьева. Бой курантов был сакральным моментом всеобщей тишины, а после — звон хрустальных бокалов и пуск в небо самодельной ракеты из подручных средств. Это был праздник тепла домашнего очага в большом холодном мире, где главным подарком было ощущение защищённости.
В девяностые привычный и знакомый нам мир поменялся, но Новый год стал островком стабильности в бушующем море перемен. На стол, помимо оливье, ворвались «Баунти», «Марс» и желанная бутылка «Кока-Колы». Под ёлкой вместо книжки могла лежать видеокассета с боевиком или первый заграничный конструктор. Телевизор теперь показывал не только «Голубой огонёк», но и ироничные «Старые песни о главном», которые стали новой национальной традицией. В полночь не просто чокались, а выбегали на балкон или во двор, чтобы крикнуть «Ура!» в ночь вместе с тысячами таких же людей. Это десятилетие подарило особый вид новогодней магии — веру, что в новом году точно будет лучше.
В нулевые Праздник стал ярче, сытнее и технологичнее. Главным чудом под ёлкой стал личный гаджет: первый мобильный телефон с монохромным экраном, а потом и с полифонией на «Jingle Bells». Мы впервые массово отрывались от стола сразу в 00:01, чтобы отправить десятки SMS-ок («С-Новым-Годом-пусть-сбываются-мечты!»), и радовались, если до адресата оно доходило к утру. Столы ломились от изобилия, но внимание уже дробилось между телевизором, компьютером и телефоном. Появилось ощущение глобальности: можно было позвонить родным в другой часовой пояс и поздравить их дважды. Это была эпоха наивного, но искреннего оптимизма и веры в светлое цифровое будущее.
Сегодня мы стоим на уникальном перекрёстке. В наших руках — вся новогодняя летопись. Мы можем включить детям «Голубой огонёк» в интернете, достать с антресолей винтажные игрушки из восьмидесятых, приготовить салат по рецепту из девяностых, а в полночь запустить Zoom-конференцию с близкими из разных городов и стран, совместив семейный уют с технологиями нулевых.
Мы научились брать лучшее из каждого десятилетия: осознанность и handmade-дух из восьмидесятых, авантюризм и умение радоваться мелочам из девяностых, технологичность и глобальность из нулевых. И, кажется, в этом и есть главный подарок, который мы вынесли из всех этих лет—право создавать свой собственный Новый год, умение зажигать огонёк надежды даже в самую тёмную и холодную декабрьскую ночь.