Однако вера в зерна рациональности и здравого смысла властей все-таки осталась.
Экономист — о дефиците, снижении зарплат, инфляционном «джинне из бутылки» и прочих «ягодках» искусственного снижения цен. В октябре в Беларуси зафиксировали дефляцию: цены на товары и платные услуги, сообщает Белстат, за месяц упали на 1%. В предыдущий раз отрицательная инфляция в октябре случилась еще в 2009 году. Ныне, по словам замминистра антимонопольного регулирования и торговли Андрея Картуна, это эффект от принятых мер ценового регулирования. Как прогнозируют аналитики Евразийского банка развития, замедление инфляции сохранится до конца года — но вместе с тем увеличивается «риск отложенного роста цен в будущем». Долго ли еще власти смогут сдерживать цены, и что произойдет, когда маятник качнется в обратную сторону? Чего ожидать белорусам в 2023 году, если госрегулирование цен не отменят? В этом Филин разбирался с помощью экономиста Дмитрия Крука. — Формально снижение инфляции по итогам месяца, конечно, можно назвать дефляцией, но обычно такой феномен фиксируют, когда он принимает устойчивый характер и длится несколько месяцев, а чаще — год, — говорит Дмитрий Крук. — Сейчас мы видим, скорее, скачок, об устойчивой тенденции снижения цен речи не идет в принципе, поэтому я бы не преувеличивал сильно его значение. С точки зрения рядового покупателя, снижение цен — это, вроде бы, хорошо. Но радоваться дефляционному скачку не стоит, предупреждает экономист. — Если отвлечься от экономики, кого-то это может порадовать и дать дополнительные стимулы для высказываний о «зажравшихся бизнесменах», которые, мол, задрали цены, а их заставили снизить. Но думаю, что достаточно быстро наступит разочарование в справедливости этого тезиса. Причины, в общем, очевидны: если производители закладывали чрезмерно высокую наценку и могут беспрепятственно позволить себе снижать цены, то речь, скорее всего, идет о каких-то специфических товарах, сегмент если не роскоши, то премиума. Но в большинстве случаев, если мы говорим о потребительских товарах, степень конкуренции даже на белорусском рынке настолько высока, что закладывать некие экстравысокие наценки и «жировать», в обыденном представлении, не приходится. Теперешнее снижение, говорит эксперт — попытка привести цены в соответствие с обновленным постановлением №713, чтобы не было формальных претензий к бизнесу, что он не соблюдает нормы. Но будет ли бизнес завозить новые партии товаров по заниженным ценам — на этот счет есть большие сомнения. А значит, рано или поздно мы приходим либо к дефициту в прямом смысле слова, либо к серьезному сужению ассортимента: выбирать молоко или, допустим, стиральный порошок придется не из 8-10 видов, а из 1-2, да и те самого низкого ценового сегмента. — Вывод тривиален, но о нем говорят все эксперты: радоваться дефляции вряд ли стоит, это такой «калиф на час», — резюмирует Дмитрий Крук. К тому же, если производители будут все-таки пытаться адаптироваться и «вписаться» в новые разрешенные наценки, им понадобится снижать другие издержки. В первую очередь, речь идет о трудовых затратах. Итог вряд ли порадует большинство работников: следом за ценами могут снизиться и зарплаты (в том числе в номинальном выражении). — Я бы об этом рассуждал, как об угрозе, — уточняет Дмитрий Крук. — Все же такой сценарий маловероятен — только если дефляционный импульс растянется надолго и власти, как «заморозили» цены, так и не будут их никак пересматривать. Однако, в моем понимании, целью было все-таки остудить тот инфляционный тренд, который складывался в течение года, дать однократный дефляционный импульс. До такого маразма, как искусственное снижение цен в продолжительном промежутке, думаю, дело не дойдет. Во многом это зависит от волюнтаристских решений властей — одобрят те или не одобрят повышение цен на почти 370 видов товаров из потребительской корзины, будут ли согласовывать новые цены и при каких условиях, что посчитают достаточным обоснованием для этого. — Я все же склоняюсь к мысли, что совсем затормаживать рост цен, понимая, к чему это может привести, они не станут, и потихоньку будут согласовывать новые цены. А насколько интенсивно это будет происходить, зависит от трех главных факторов. Первый — внешние цены на сырье, энергоносители, комплектующие. Во второй половине 2022 года, говорит эксперт, на глобальных рынках цены как раз замедлились и в ближайшее время серьезно расти не будут, так что внешние стимулы для инфляции снижаются. Второй важный момент — обменный курс. И здесь, по мнению Дмитрия Крука, риски достаточно велики. Примерно с мая текущего года российский рубль укреплялся к доллару, а белорусский следовал по его траектории — и такое положение вещей ограничивало стоимость импорта из прочих стран. — Но сейчас эффект избавления от импорта, который позволял российскому рублю укрепляться, постепенно сходит на нет. Поэтому в течение 2023 года плавное, где-то 15%, обесценивание рубля, закладывается даже в официальные прогнозы, а в неофициальных предполагается обесценивание до 30% и выше. Белорусский рубль в этом случае от траектории российского не слишком отклонится, и даже если внешние цены в долларах не изменятся, импорт в рублях для нас станет дороже. И сохранить цены без ухода в убыток для производителей будет невозможно. Третий фактор, который с большой вероятностью будет «разогревать» цены — заметный в 2022 году тренд на стимулирующую монетарную политику Нацбанка с целью оживить экономику, при этом закрывая глаза на инфляцию. — Пока это не дает должного эффекта, поскольку натыкается на файервол в виде банков, которые не хотят активно кредитовать предприятия, хотя и накопили огромный, рекордный в историческом диапазоне, объем избыточной ликвидности — простыми словами, у них много «лишних денег», — отмечает Дмитрий Крук. — Но если власти будут пытаться и дальше подталкивать рост зарплат, а банки направят на это избытки средств, мы получим внутренний механизм для подталкивания роста цен. Что будет, если сложатся предпосылки для дальнейшего роста инфляции? Здесь опять же важно, какой вариант действий изберут власти, говорит экономист: — Если начнут согласовывать новые цены — инфляция вернется на круги своя, но тогда возникает вопрос, зачем было огород городить и разводить бюрократический идиотизм с пересогласованием каждой цены. А вот если власти будут действительно сдерживать цены, то возникает угроза подавленной инфляции — то, что ЕАБР назвал «риском отложенного роста цен». Дело в том, что для ритейлеров, особенно крупных, вроде «Гиппо» или «Короны», уход в убыток не настолько разрушителен, как вовсе закрыть бизнес. И они могут продолжать торговать даже себе в убыток с надеждой на то, что покроют его в будущем. Это и есть эффект подавленной инфляции, которому сопутствует все большее оскудевание ассортимента, вплоть до явного дефицита. Если такой период подавленной инфляции затягивается надолго, нарушается одно из главных соотношений в экономике: относительные цены (цена по сравнению с ценой на товар-эталон, например, тонну нефти — Ф.) Если они начинают массово искажаться, то после ослабления или сглаживания ограничений это может выпустить джинна из бутылки. Нащупывать равновесие вновь производители будут методом проб и ошибок, а цены в это время будут ускоренно расти. Так, производитель стульев поднимет цену, считая свой товар недооцененным, в связи с этим поднимется аренда офисов, в которую включена стоимость стульев, а это повлечет рост стоимости еще на какие-то товары и услуги. Такого рода инфляция была свойственна началу 90-х, и если мы вдруг дойдем до такого состояния вновь, это будет опасно. Однако вера в зерна рациональности и здравого смысла властей все-таки осталась. Хочу надеяться, что, поигравшись с постановлением №713 несколько месяцев, его выхолостят, отдав все на откуп рынку, кардинально сузят перечень позиций, требующих согласования, либо вовсе его отменят. Возможно, это мое wishful thinking, но в противном случае перечисленные последствия — от дефицита, снижения зарплат и до нового масштабного стимула для инфляции, которая может сама по себе разрастаться по методу джинна из бутылки, вполне вероятны.
