Женщина второй раз выходит замуж, и ее новому мужчине предстоит строить отношения с ребенком от предыдущего брака. Как в этом случае вести себя обоим женщине и мужчине? Продолжение материала «Чужой ребенок»
Первый раз Людмила вышла замуж, как и все ее подруги, «по залету». Пока нет детей — чего и жениться, можно встречаться, любиться и даже жить вместе, получать удовольствие. А вот когда дети — это уже совершенно другое дело. Детям нужна полноценная семья, покой, стабильность и всякое такое. Так согласно считали все многочисленные Людмилины знакомые. Сами себя они обозначали молодыми, красивыми, умными, активными женщинами, следящими за собой и своим здоровьем и придерживающимися современных взглядов. Мать Людмилы, закончившая когда-то радиотехническое училище, всю жизнь проработавшая сборщицей на заводе и воспитавшая троих детей — дочь и двух сыновей, говорила: «Как-то у тебя, Мила, получается, что дети — это нечто среднее между тяжелым якорем и гробовой доской. Странно это». — «Ничего не странно, — отвечала Людмила. — Просто ты, мама, отстала от волны жизни. Почитай Тоффлера».
Мать Тоффлера читать не спешила, тяжело вздыхала и приезжала сидеть и гулять с внуками от старшего сына.
Когда Людмила однажды случайно забеременела от своего давнего бойфренда, решила, что это перст судьбы. Бойфренд, недолго подумав, согласился с такой трактовкой события. Людмила ему очень нравилась, да и против детей он ничего вроде бы не имел. Взяв справку из женской консультации, подали заявление и быстренько сыграли скромную, но достойную свадьбу.
К вопросу приданого для малыша и самого рождения ребенка подошли со всей серьезностью. Долго выбирали врача и роддом. Неожиданно для всех Людмила позвала на роды свою мать, объяснив подругам: она хоть знает, что там к чему. Молодой муж напоказ обиделся, а про себя, кажется, вздохнул с облегчением. Выбор будущей роженицы оказался неверным: сделавшая за жизнь четыре аборта и три раза рожавшая женщина, очутившись в роли свидетеля процесса, абсолютно растерялась, пришла в ужас и начала терять сознание. В результате рожающая Людмила всем командовала: «Так! Маме помогите там! Видите, она опять закидывается! Мама, держись, я уже, кажется, рожаю!»
Девочка Тася (Анастасия) родилась слабенькой и весь первый год много капризничала и болела. Людмила действовала «по науке», много читала в интернете, консультировалась с разными специалистами (и всех их потом ругала за некомпетентность). Превратилась в настоящую «яжемать» и почти незаметно для себя к трем дочкиным годам потеряла мужа, который однажды от них съехал. Но, впрочем, видимо, куда-то недалеко, потому что продолжал исправно платить алименты и даже при необходимости забирал дочку из садика.
Теперь весь Людмилин круг обсуждал детские болезни и их современное лечение, методики раннего развития и обучения английскому, цены на престижные кружки и качество образовательных программ и заведений. Девочка Тася выправилась по здоровью, но что касается развивающих пособий и программ — куксилась и предпочитала тихо посидеть в уголке, пораскладывать в разном порядке цветные камушки. Тася много и с удовольствием рисовала, но после того, как Людмила отдала ее в студию художественного развития, дома рисовать перестала совсем.
Когда настала пора интенсивно готовить Тасю к школе (общее мнение Люмилиного круга: после пяти — уже поздно), девочка отчетливо запротестовала, вернулась ранняя капризность, и даже появились истерики с киданием на пол. Людмила все преодолевала, консультируясь с неврологами и психологами и руководствуясь настольной книгой Юлии Гиппенрейтер «Общаться с ребенком. Как?».
Однажды Людмила призналась матери: «Что-то я как-то устала от всего этого».
— Оно и неудивительно, — качнула головой мать. — Но я-то так отстала, что даже не понимаю, зачем все это тебе и Тасе вообще. А книжку ту так и не прочла. Прости уж.
Сарказм был для матери совершенно не характерен. Людмила задумалась. И вдруг поняла, что у нее уже два года не было совершенно никакой личной жизни. Если не считать мамско-детские посиделки и выезды с детьми на природу. А когда она последний раз очно общалась с подругами из прежней, дозамужней жизни, женщина не смогла и припомнить.
— Кажется, с этим надо что-то делать, — решила Людмила.
Спустя еще полгода она встретилась с Володей — старшим братом одной из своих прежних подруг. Когда-то в юности они были знакомы, а тут вдруг по-новому увидели друг друга. Людмила честно рассказала ему свою историю.
— Ну надо же — какое совпадение! — Володя заразительно засмеялся. — Да ведь я — это твой бывший муж!
— Как это?!
— Ну понимаешь, я сам — беглец как раз из такой именно семьи. Убежал, роняя тапки, от жены-«яжематери», там у меня две девочки остались, я плачу алименты, вожу младшую в музыкальную школу, периодически выслушиваю от измотанной их всесторонним развитием бывшей жены, какой я предатель и подонок… Понимаешь?
— Ох… — сказала Людмила. — Ну надо же, как неудачно получилось… А ты мне, как назло, так понравился…
— Да и ты мне… — вздохнул Володя и спросил с надеждой: — Но, может быть, нам можно что-то еще придумать?
— Ну что ж, давай попробуем, — почти сразу согласилась Людмила. — Ничего же от попытки не теряем…
Отношения развивались. Володя был походник, имел байдарку, катамаран и институтскую компанию, в которую Людмила не сразу, но постепенно вписалась.
Зашла речь и о совместном проживании.
— Касательно Таси я должна тебе сказать… — начала Людмила и сразу поняла, что Володя с существенным напряжением и даже опаской ждал этого разговора. Переиграла прямо на переправе. — Есть ли что-то, что ты сам хотел бы сказать мне? Все-таки у тебя уже есть две дочери, и одна из них почти взрослая.
— Да, — тут же ответил мужчина. — Я, как ты понимаешь, из своего опыта много об этом думал. И вот что надумал: мне бы хотелось, чтобы мы с тобой жили своей нормальной взрослой жизнью, а дети (Людмила сначала напряглась от множественного числа, а потом вдруг почувствовала на своем лице глупейшую довольную улыбку) нам свидетельствовали и сопутствовали.
Людмила ответила не сразу, все обдумала. Володя явно волновался. Потом сказала:
— Ты удивительно сформулировал. Давно тебя знаю, но даже не предполагала, что ты такой умный.
Володя польщенно хохотнул: услышать такое от любимой женщины каждому приятно.
— Если кто еще родится, мы с Тасей с ними посидим, ничего, — сказала мать Людмилы. — Ну пока вы с Вовой на лодках своих плаваете.
А Тася, когда от нее окончательно отстали, снова стала рисовать. Теперь собирается после девятого класса уходить в художественное училище и мечтает стать ювелиром.
***
В этом и в предыдущем посте я представила вам, уважаемые читатели, три совсем разные истории из своей практики, иллюстрирующие один и тот же сюжет. Женщина второй раз выходит замуж, и ее новому мужчине предстоит строить отношения с ребенком от предыдущего брака.
Как в этом случае вести себя женщине и мужчине?
Первое. Мой опыт практического психолога подсказывает, что в этом случае нет никакого единого правильного алгоритма поведения. Любые универсальные рекомендации для мужчины или женщины типа: «вы должны на равных включиться» или «вы должны выждать год, прежде чем начать вмешиваться», или «вы должны дать ему возможность высказывать свое мнение ребенку» — абсолютно адекватны для одних вновь образовавшихся семей и также абсолютно неуместны для других. Поэтому в принципе все подобные сентенции можно и не читать, ибо бессмысленно. Вывод из этого: только индивидуальная, подогнанная именно под вашу образующуюся семью стратегия.
Второе. Вводные, которые обязательно надо учитывать при формировании этой самой стратегии:
Третье. Абсолютно универсальная вещь во всем этом, на мой нынешний взгляд, только одна. Надо поговорить. Женщина здесь — организатор и центр ситуации. Если бы не она, мужчина с этим ребенком никогда не встретился бы и не имел бы потребности и даже просто случая выстраивать с ним какие бы то ни было отношения. Ждать, что он «сам решит», «сам догадается», и сетовать «ну неужели он сам не понимает» или «сам не видит», или «сам не может», совершенно неконструктивно. Не видит, не может и не понимает, потому что у него нет главной информации: чего, собственно, хочет от него женщина в сложившейся ситуации. Информация должна поступить максимально детальная и конкретная, на самом раннем этапе. И должно состояться обсуждение, которое возможно. Если мужчина сразу говорит: да, понял, сделаю — надо обязательно запросить обратную связь и убедиться, что он услышал именно то, что вы сказали, и понял именно то, что вы вкладывали в свои слова.
Четвертое и последнее. В вышеописанном разговоре надо решительно избегать обтекаемых формулировок, к которым вообще-то женщины как раз склонны. «Мне бы хотелось, чтобы у вас были дружеские отношения», «надо нам всем доверять друг другу», «я бы хотела, чтобы ты участвовал во всем на равных со мной» — все это не годится. Нужно конкретнее. «Если тебя что-то не устраивает в моем поведении относительно ребенка, то ты говоришь мне об этом, но не в моменте, а тем же вечером, когда мы только вдвоем». «Если тебя что-то не устраивает в поведении ребенка, то ты сразу говоришь ему об этом от первого лица. Любые физические воздействия запрещены» — вот для примера.
Почему все это актуально?
Потому что по разным статистическим данным, которые мне удалось обнаружить в интернете, в России больше трети детей, мужчин и женщин на протяжении своей жизни хотя бы раз попадают в вышеописанную ситуацию и вынуждены ее анализировать, принимать решения и действовать в ней.
Если у кого-то из читателей есть примеры успешных (или, наоборот, решительно неуспешных) стратегий по данному распространенному поводу и ими хочется поделиться — пишите по адресу katgift12@gmail.com.
