- Я бы не стал это называть пророчествами или даже предчувствиями. Мы вместе с замечательным драматургом, автором сценариев наших фильмов Александром Миндадзе просто были внимательны к тому, что происходило вокруг. Почти все коллизии не придуманы, а взяты из реальной жизни. Есть несколько условный персонаж Плюмбум, но зритель воспринимает его так, словно это человек рядом с ним. А он вышел из заметки в «Московском комсомольце» о дружиннике, злоупотреблявшем властью. Миндадзе в сценарии превратил этого подростка в человека, которому одновременно 15 и 40 лет и который не чувствует боли. Здесь нет никакого предвидения. Правда, что-то похожее происходит и сейчас, но здесь работает скорее некая цикличность нашей истории. - Молодые люди очень разные. Я бы сказал, что у большинства из них есть некая растерянность перед реальностью. И не надо идти чьим-то путем, надо искать свой материал и говорить от себя лично. - От молодости ждешь молодости. Молодого порыва, прорыва, художественного хулиганства, в конце концов это закон жизни. Но часто по дебютам я вижу, что их авторы хотят только оказаться в благополучии, стать частью кинопроцесса. А следствием этого как раз становится недостаток интересных, смелых, профессиональных сценариев. Когда мы начинали работать, в 1960–1970-е годы, я помню сценарии, написанные будущими выпускниками-сценаристами в качестве дипломных работ. Их было много, ярких сценариев, в них было желание выделиться из общего потока, сказать что-то свое, о своем, по-другому. Сейчас как-то они все на что-то стараются быть похожими. - Наша задача — научить их (студентов – прим. ред.) ремеслу, а талант, который и есть противостояние, дается свыше, это не к нам. ВГИК пока имеет возможность дать студенту мощное гуманитарное образование, там читают курсы по истории мировой литературы, театра, кинематографа. Если этим питаться, мировоззрение формируется. - Сегодня искусство во всем мире переживает кризис, нет мощной художественной идеи, такой как неореализм, как французская «новая волна», как наше оттепельное кино. Но ее невозможно волевым образом вызвать, создать. Это касается каких-то очень общих законов и искусства и жизни вообще. Может, мы сейчас беседуем, а вот эта новая идея в этот момент где-то уже формулируется, вызревает. Пятьдесят лет назад авторам было проще, чем сейчас, несмотря на цензуру и другие препятствия, потому что существовала некая художественная идея. И задача молодого художника заключалась в том, чтобы сказать нечто, имея эту идею в виду. А сейчас все-таки трудно сравнить новое российское, французское, немецкое кино с кинематографом этих стран даже 40-летней давности. Или американское. «Титаник» получил 11 «Оскаров», и это после «Кабаре», «Последнего наряда», «Полета над гнездом кукушки». Но поскольку все циклично, да еще спирально, надеюсь на ренессанс в киноискусстве. - Сегодня исход добровольный, и не думаю, что навсегда. Это временное явление. Все вернутся. И рано говорить, плодотворно ли это для художников. Куда уезжать? Что делать там? Если ты художник, воспитанный в русской культуре, кому ты там нужен? Да дело даже не в этом. Мы говорим: друзья, вы отличаетесь от других тем, что у вас в руках есть камера. Снимите фильм о том, что вас волнует. О том, против чего вы хотите выступать. Сделайте это художественно полноценно, это и будет вашим посланием людям. - Естественно, мы говорим с ними, ведь это касается профессии. Порочно отделять искусство от реальной жизни. Такое приводит к мертвечине. Это видно сегодня в большинстве сериалов. Поразительно, персонажи на экране говорят по-русски, как-то похоже на людей существуют, но такое ощущение, что живут они на Марсе. Это не имеет никакого отношения к тому, как живут авторы фильма, артисты и я как зритель. - Не знаю. Вроде даже деньги будут дополнительные выделены. Но для чего? Чтобы не пустовали кинотеатры? А чем сейчас привлечь молодого зрителя? После американских страшилок и развлекаловок зритель будет смотреть наше? Предложить ему подделку? Но это всегда выглядит ужасно, провинциально, дешево. Вернуться к качественному отечественному кино? Так для этого вся система должна быть перестроена в пользу авторского, режиссерского кино, как было раньше. Продюсерское кино появилось не так давно. А было режиссерское. - Один был на полке полгода — «Остановился поезд», но это все же не считается. Мы защищали картины, делали для этого все. Я до сих пор подписываюсь под каждым своим фильмом в том виде, в котором он существует. Один со шрамом — «Охота на лис», но картину удалось спасти. И остальные фильмы были сохранены. Я сам иногда себе задаю ваш вопрос и не могу ответить. Как мог выйти фильм с названием «Остановился поезд»? О ПИТЧИНГАХ - На питчинге дается три (!) минуты, чтобы рассказать о своем будущем фильме. Как можно это сделать? Как за три минуты рассказать о картине «Парад планет», например? Сценарий непонятно про что, люди собрались, куда-то пошли, потом еще куда-то, и еще, и еще, вернулись домой — вот и все. Продюсеры скажут, что это никто не будет смотреть, и не поверят, если я стану доказывать, что знаю, как это снять. Вот и весь разговор. А «Слуга». Как его рассказать? Кто главные герои, какова мораль? Сомневаюсь, что сегодня можно было бы пробить те замыслы. (Сергей Сычев, «Известия», 23.05.2022)
