Оказывается, в Москве есть еще действующие электростанции. Да где – в самом что ни на есть центре, в 500 метрах от Кремля. С более чем столетней историей. Причем производят там не только электричество и тепло, в чем убедился на днях корреспондент «Труда», но и гораздо более тонкую материю.
Мне кажется, это правильно – эксплуатировать здания по их прямому назначению. Тем более если это здания-памятники: огромная, построенная в стиле модерн ГЭС-1, что на Раушской набережной, и станция поменьше, ГЭС-2 на Болотной. Сегодня у нас с вами речь именно о ней.
Спроектировал «двойку» Василий Башкиров – автор знаменитого фасада Третьяковской галереи в Лаврушинском переулке. Изначально, с 1907 года, она питала трамвайную сеть, но в силу уменьшения таковой превратилась со временем просто в ТЭЦ, зато весьма современную, ни шумом, ни выбросами не беспокоящую москвичей. А чтобы совсем шагать в ногу со временем, энергетики предоставили часть площадей деятелям искусства. Вот уже несколько лет в ГЭС-2 действует один из крупных выставочных залов. 25 сентября здесь открылась выставка «Расширение пространства. Художественные практики в городской среде».
Это не просто выставка, а овеществленный лонг-лист конкурса проектов, призванных широко вводить искусство и художественные идеи в повседневную городскую среду. Проектов – десятки, есть среди них и сугубо курьезные, но есть такие, осуществления которых хотелось бы пожелать.
Среди первых – не лишенный, пожалуй, остроумия проект Сони Гимон «Проживая в пропаганде». Если мы десятилетиями видели на макушках зданий призывы типа «Слава КПСС» и «Дело Ленина живет и побеждает», почему бы вместо тех, изживших себя, не вывесить другие лозунги? Например, цитаты из постановлений и инструкций разных лет, касающихся социально-архитектурных принципов устройства города. От первых послереволюционных требований уплотнить буржуев – к сталинскому «Архитектурное оформление столицы должно полностью отражать величие и красоту социалистической эпохи», затем хрущевскому «Советской архитектуре должна быть свойственна простота, строгость форм и экономичность решений» и печальной констатации сегодняшних теоретиков «Спальный район – совершенно ущербное для урбанистики понятие». Получилось бы наглядное пособие по истории отечественного градостроительства последних ста лет. Правда, вопрос – порадуют ли глаз москвичей большинство из этих суконных «откровений»?
Проект "Проживая в пропаганде" пародирует советские идеологические технологии
Не без иронии авторы одной из инсталляций выложили 36 видов Москва-сити, по аналогии с 36 видами горы Фудзи японского художника XIX века Хокусая. Надо ли говорить, в какой из этих двух серий больше красоты. Но какое практическое применение можно найти этому проекту, непонятно.
А вот сделать ограду парка «Красная Пресня» из стилизованных строк песни «Смело, товарищи, в ногу», что соответствовало бы революционным традициям этого района – вполне реально, что и намерен осуществить Арсений Жиляев.
Дарья Иринчеева хотела бы на эскалаторах метро помещать не рекламу подгузников, а фотографии макро- и микрокосмоса. Представляете – за минуту подъема вы сможете увидеть картинки последовательно нарастающего масштаба, от пейзажей нашей планеты до космических снимков солнечной системы и фотографий гигантских галактических скоплений. А спускаясь с другой стороны, разглядите, как устроен лист растения, живая клетка, молекула, атом – и поймете, насколько предельные явления мироздания, большие и малые, похожи друг на друга.
Так проходят "слепые экскурсии" по выставке
Викентий Нилин (проект «Гравитация») видит эффектный способ утилизации сносимых панелек 1960-х – делать из них пространственные арт-объекты, на которых публика могла бы прикольно фотографироваться и имитировать нарушение закона всемирного тяготения.
Какие-то проекты уже вторгались в городскую среду – например, снятые на видео перформансы Александры Портянниковой «Ламинарные потоки»: семеро девчонок выстраивались паровозиком, шамански махали руками и производили прочие демонстративные действия в бойких местах у метро «Сокол», «Юго-Западная» и др. Результаты удивили самих экспериментаторш: москвичи, которым девушки если не сильно мешали, то удобства точно не добавляли, почти не обращали на них внимания. Город может спокойно проглотить, не заметив, и не такие смелые инициативы...
Смысл некоторых придумок уловить было трудно. Например, из черной дырки в стене постоянно доносился записанный шум поездов метро. Все совали в эту дырку головы – и видели... только черную дырку.
Желающих водили на так называемые «слепые экскурсии» по экспозиции. Симпатичная волонтерка завязывала вам глаза и вела, а в наушниках очаровательный голос внушал вам какую-то заумь про отношения человека и пространства, немедленно вылетающую из сознания.
В самом углу телевизор без конца показывал видеорассказ некоей бабушки про ее нелегкую, но счастливую жизнь. Старушка невероятно колоритная, судя по обрывкам очень плохо слышимых фраз – турчанка (может, из месхетинцев), всю жизнь трудящаяся, вырастившая детей, внуков... Но кто она и зачем здесь, устроители так и не объяснили даже маленькой табличкой. По-моему, неуважительно прежде всего по отношению к самой бабушке.
"Ничья бабушка" -- так назвал этот видеорассказ журналист "Труда", поскольку авторы экспозиции оставили его без комментариев
Автор одной из инсталляций Анастасия Рябова сопоставила свое предложение об архитектурном эксперименте «Звездный проспект» с ответом и.о.председателя Москомархитектуры Кузнецова. Неожиданно получилось, что две противоположности, творческий залет и чиновничий канцелярит, срифмовались, как в том проекте о космосе и атоме. Что «произведение заключает в себе модернистскую критику, обращающую постулаты структурной строгости против нее самой», что «натурные обследования отдельных территорий... выполняются подрядными организациями по заказу Москомархитектуры в рамках выполнения работ в сфере обеспечения развития территории города Москвы в части градостроительного проектирования» – и то и другое предстает разновидностью новояза, мало понятного непосвященному. Впрочем, чиновничий туман по плотности и ядовитости оказался сильнее, поскольку не художница его пробила, а он утопил ее идею: Рябова получила отказ.
Ну и наконец о проекте, у которого автор этих строк задержался на самое долгое время. Это «Говорящий город» Наны Гринштейн и других авторов. Их идея крайне проста: рассказать об одном, конкретно – Басманном районе столицы голосами тех, кто в нем живет, работает, пережил какое-то запомнившееся событие. Подходишь к макету района примерно метр на два, втыкаешь наушники в одно из двадцати гнезд, и... Кто-то говорит о поразивших его воображение средневековые подземельях – соляных складах, кто-то – о новом здании Театра-doc., кто-то – о постановке Сергеем Соловьевым «Трех сестер» в доме Муравьева-Апостола.
Хозяйка частного кафе рассказывает, чего ей стоило его открыть и содержать. Некто вспоминает о курьезном случае в местной художественной школе, когда его товарищ по ошибке забрел в женский туалет, был там блокирован и вышибал дверь могучим кулаком на глазах у всей дирекции. А для кого-то окрестности метро «Бауманская» памятны вкусными пирожками, которые продавались там в его детстве, или замечательной пахлавой, которую пекла дома мама.
Есть даже пространный рассказ старого фонарного столба, помнящего, как его обнимал сам Сергей Есенин. Понятно, озвученный не столбом, а актером... «Звучит» Дом детей железнодорожников (песня хора под управлением легендарного дирижера Семена Дунаевского), даже сам Курский вокзал (гул перехода). Но самый частый житейский сюжет – как кто-то нашел свою пару и счастье: случайно увидев ли особенно красивую радугу и обратив на нее внимание спутника, или разглядев, что за памятником Чернышевскому лежит парень на роликах со сломанной ногой, которому нужна помощь... Реализацию идеи «на натуре» авторы видят в том, что рассказы будут слышны прохожим через мобильные телефоны, если их приложить к QR-кодам на стенах зданий.
По-моему, прекрасная мысль и великолепный способ вернуть душу нашему городу, изрядно подрастерявшему ее в своем гигантизме и суете.
"Говорящий город" нравится публике самых разных возрастов
Жюри «Расширения пространства» (а это директор Музея Москвы Алина Сапрыкина, куратор объединения «Выставочные залы Москвы» Георгий Никич и другие деятели, российский и зарубежные) уже определило шорт-лист из семи работ. В него вошли:
«Проживая в пропаганде» Сони Гимон;
«Смело товарищи в ногу!» Арсения Жиляева;
«Леса» Анны Кривцовой;
«Звездный проспект-2» Анастасии Рябовой;
«Музей скейтбординга» Кирилла Савченкова;
«Памятный знак бассейну «Москва» Валентина Фетисова;
«Неглинная» Давида Эссейна.
Как видим, оценки экспертов порой сильно разошлись с мнением журналиста. Например, «Говорящий город» в число самых-самых не попал. Впрочем, организатор «Расширения...» фонд V-A-C (британско-российская независимая институция в области современного искусства) обещает продвигать в жизнь не только семерку избранных проектов. На своей интернет-страничке он обещает «искать заинтересованных лиц и финансовых партнеров, выявлять пути урегулирования административных проблем, а также возможности сотрудничества художников с профессионалами разных профилей». Но о том, как именно и в какие сроки это будет осуществляться, не сказано, увы, ничего.
