С началом войны в Украине обесценивающийся российский рубль стал подталкивать тенге к ослаблению. Эксперты по-разному оценивают работу Национального банка и правительства по поддержанию тенге. Их антикризисная стратегия остается недоступной публике, из-за чего невозможно прогнозировать насколько долго и эффективно удастся поддерживать тенге за счет интервенций.
Несмотря на это, экономисты и аналитики считают, что благоприятная конъюнктура цен на сырье обеспечит национальной валюте определенный запас прочности. Однако экономическим властям Казахстана все равно необходимо дать обществу максимальный объем информации о динамике валютных торгов и потоков импорта.
За последние три недели национальная валюта Казахстана просела почти на 20% до 511-512 тенге за доллар. Национальный банк ответил на это повышением базовой ставки на 3,25 п.п. до 13,5%, а также валютными интервенциями более чем на $815 млн. Но несмотря на состояние крайней неопределенности, регулятор отказался публично представлять полную антикризисную политику, заявив лишь о продолжении участия в валютных торгах и готовности повышать базовую ставку в экстренной ситуации.
Эксперты расходятся в оценках действий Нацбанка. Одни упрекают его не только в закрытости, но и в неадекватности предпринятых мер, из-за чего становится невозможным анализ динамики курса тенге. Другие говорят о достаточности действий регулятора для сегодняшнего дня, однако не берутся утверждать, хватит ли их потенциала на весь период неопределенности.
«Сейчас мы находимся в условиях ажиотажа. Решения по курсу принимаются не рационально, они основываются на домыслах, слухах и сплетнях. В такой ситуации оценивать что-либо просто невозможно. Редкие выступления членов правительства и представителей Национального банка усугубляют ситуацию. Им нужно каждый день давать интервью и регулярно писать в социальных сетях о положении, чтобы сбить ажиотаж. Но этого не происходит», − говорит экономист Жарас Ахметов.
Основная сложность, по его словам, состоит в полной непредсказуемости потоков импорта из России. Исторически он колебался в пределах 35-40% и потому стал одним из ключевых факторов курсообразования тенге. Но из-за санкций, затрудняющих ввоз сырья, комплектующих, техники и технологий, выпуск российской продукции может заметно сократиться. Это может сказаться и на потоках российского импорта в Казахстан, и на спросе на рубль со стороны казахстанских предприятий и потребителей. Однако сейчас, по словам Ахметова, нельзя предугадать развитие событий.
Не меньшую сложность вызывает прогнозирование экспортной выручки, на которой может сказаться затруднение транзита нефти через Россию. «Есть ли у нас отгрузка нефти по линии Каспийского трубопроводного консорциума или нет? Договорились об этом с Транснефтью или нет? Последняя информация, которую я читал − отгрузка нефти идет в полном объеме, никаких ограничений нет. Это хорошая новость, если все так. Но мы не знаем правду и тем более то, насколько крепкими и длительными будут договоренности».
Маржан Меланич, директор аналитического департамента Centras Securities, считает, что нынешний объем интервенций Нацбанка свидетельствует о гораздо меньшем давлении на тенге, чем это было после падения цен на нефть в 2014-2015 годах. Потому действия Нацбанка кажутся ей адекватными нынешним обстоятельствам. «Но ситуацию осложняет непонимание того, сколько продлится неопределенность, вызванная геополитической напряженностью», − подчеркнула она.
Как отмечают аналитики Ассоциации финансистов Казахстана, валовые международные резервы Казахстана по итогам февраля составили $87,5 млрд, а находящиеся в их структуре золотовалютные резервы – $33,5 млрд. Благодаря росту цен на золото, за прошедший месяц они увеличились на $161 млн. и $132 млн., соответственно. Однако интервенции, проведенные регулятором с начала года, превысили эти значения в несколько раз. В результате чего, согласно расчетам Centras Securities, золотовалютные резервы за первые два месяца 2022 года сократились на 2,5%.
Помимо интервенций Нацбанка, власти Казахстана поддерживают тенге непрямыми способами, продолжая продажу иностранной валюты из Национального фонда и валютной выручки субъектов квазигосударственного сектора. В феврале объем этих операций составил $700 млн.
«Сейчас невозможно прогнозировать то, как долго и в каких объемах регулятор будет способен проводить интервенции − это зависит от геополитической ситуации, обстановки на других рынках и прочих факторов», − отмечает Меланич. Тем не менее она не видит необходимости в экстренном наращивании резервов для поддержания тенге с помощь интервенций. Вместо этого правительство Казахстана может использовать немонетарные возможности, которые расширяются благодаря высоким ценам на сырьевые товары.
По словам министра национальной экономики Алибека Куантырова, правительство ожидает увеличения валютных поступлений в Нацфонд в результате роста цен на нефть. Часть этих средств затем может быть направлена в республиканский бюджет, оказав определенную поддержку тенге в момент конвертации.
Для таких ожиданий действительно есть основания. Как рассказали Vласти в пресс-службах НК «КазМунайГаз» и министерства энергетики, контракты на поставку казахстанской нефти заключаются на различные периоды, но ценообразование осуществляется согласно формуле с привязкой к котировкам нефти. НК КМГ уже законтрактовала весь объем нефти, предназначенной для экспорта в 2022 году. «Условия этих контрактов предусматривают продажу нефти по рыночной цене на момент поставки с учетом различных поправочных коэффициентов, дисконтов/премий, дополнительных расходов и т.д.», − подчеркнули в КМГ.
Сейчас фьючерсы на нефть марки Brent с поставками в мае торгуются у отметки $100 за баррель. Ранее котировки достигали аналогичного уровня в 2014 году. Тогда поступления в Нацфонд составили $19,3 млрд, резервные активы Нацбанка увеличились на $4,3 млрд., а профицит текущего счета сложился на уровне $6 млрд. «При этом следует учесть, что объемы добычи нефти выросли с 2014 года почти на 20%. Соответственно, валютные поступления могут быть более существенными при прочих равных условиях, что будет способствовать сглаживанию геополитического фактора при курсообразовании», − полагают аналитики Ассоциации финансистов Казахстана.
Ахметов также отмечает, что высокие цены на нефть и металлы помогут сгладить ситуацию с российским импортом: «Я смотрел на статистику 2015 года, тогда цены на нефть шли вниз и курс тенге ослаб, но мы как-то выжили. Никакой катастрофы не произошло. Если ажиотаж не будет вечным, то все нормализуется. Равновесный курс тенге-доллар рано или поздно найдется, и вряд ли он будет на нынешнем уровне. Тенге должен быть крепче».
Несмотря на это давление на рынок будет оставаться значительным, убежден экономист. Поэтому правительству с Нацбанком необходимо держать непрерывную коммуникацию с обществом и субъектами экономики, показывая размеры валютных операций, динамику импорта и экспорта, а также изменение логистических маршрутов в ежедневном режиме. «Пока этой открытости не будет, общественный ажиотаж будет перекрывать весь эффект инструментов Нацбанка».
Фото Жанары Каримовой
В критической ситуации Казахстан может обратиться к протекционистским мерам, если их удастся реализовать в рамках ЕАЭС, замечает Меланич. Страна может попробовать ввести торговые ограничения, например, квотирование товаров или временный запрет на ввоз конкретной продукции. Однако говорить о том, насколько вероятен этот сценарий не представляется возможным, подчеркивает аналитик.
При любом развитии ситуации Ахметов считает необходимым начать переговоры с властями России. Им важно объяснить, что они могут потерять последнего союзника в лице Казахстана, если будут манипулировать казахстанской экономикой в условиях дешевеющего и сокращающегося импорта. «Нам необходимо начать работать честно, договориться о какой-то системе клиринговых расчетов и хоть в каком-то объеме поддерживать российский импорт в Казахстан. Необязательно в полном объеме, это может быть нерешаемая задача, но важно облегчить переходный период, чтобы избежать экономических шоков. Пока же мы боимся российских начальников до потери памяти», − резюмировал экономист.
