Дирижер Дмитрий Матвиенко: Чтобы завоевать Россию, сначала нужно завоевать весь мир

Дирижер Дмитрий Матвиенко родился в Минске, за высшим образованием отправился в Санкт-Петербург, потом в Москву, а карьеру начинал в Перми у Теодора Курентзиса рядовым хористом. Победа в 2021 году на Конкурсе молодых дирижеров имени Николая Малько в Копенгагене открыла перед тогда еще 30-летним артистом новые музыкальные горизонты — бонусом стали выступления в Европе и США, запланированные на два-три ближайших года. Не потеряет ли российская публика талантливого дирижера? Дмитрий Матвиенко дал больше интервью ФАН. — На конкурсе имени Малько кроме первой премии от жюри вы получили также приз зрительских симпатий. Чем вы подкупили тех и других? — Я думаю, что жюри и публика выделили меня по разным причинам. Я стараюсь не заигрывать с публикой, не вносить элемент шоуменства, где он неуместен. Вообще я считаю, что переизбыток эмоций и форсаж в жестах — это в определенной степени попытка скрыть свои комплексы, возможно, неуверенность в коммуникации с музыкантами, а ведь проявлением настоящего мастерства для дирижера является его полное взаимопонимание с оркестрантами. И для этого совсем не обязательно давить на музыкантов, подчинять их себе. Должна быть химия, и тогда публика мгновенно почувствует, что на сцене случился творческий союз, единение. Так было и в Копенгагене. На конкурсе имени Малько я получал наслаждение от работы с Симфоническим оркестром Датского радио. Участникам конкурса очень повезло, что председателем жюри был великолепный дирижер и художественный руководитель этого оркестра Фабио Луизи. Примерно за год до конкурса мне выпала честь готовить для него «Альпийскую симфонию» Штрауса с оркестром Датского радио, где мы и познакомились. Думаю, что уже в тот момент у нас возникла та самая химия с музыкантами. При этом я могу отметить, что Фабио Луизи довольно критичен и ему не так-то просто угодить. Он может очень долго работать над качеством звука, добиваясь кантилены и правильной фразировки. Дирижируя в финале Пятую симфонию Чайковского, я знал, что мое представление этого произведения на данном этапе радикально отличается от того, что предлагал музыкантам маэстро Луизи. В предыдущем сезоне оркестр откатал целый тур с этой симфонией. Но я решил рискнуть (смеется). Представляете степень дерзости — к оркестру выходит молодой парень и за час практически полностью меняет трактовку Пятой симфонии Чайковского, которую музыканты уже привыкли играть определенным образом в течение долгого периода! Мне кажется, что в итоге получилось убедительно, а маэстро Луизи оказался мудрым человеком и смог оценить наш творческий порыв. Другой бы дирижер, возможно, наказал за такие вольности. Что касается публики: из того небольшого списка моих сильных сторон, которые я мог бы сам в себе выделить, я думаю, что обладаю неким артистическим обаянием (смеется). Мне кажется, я умею расположить к себе публику тем, что на сцене держусь естественно, не красуюсь и стараюсь быть искренним в своем выражении. — Можно ли говорить о том, что после победы на конкурсе имени Малько вы окончательно поняли, что правильно выбрали профессию и дирижирование станет делом всей вашей жизни?   — Да, на этом конкурсе я действительно получил ответ на вопрос, а тем ли делом я занимаюсь. Не буду скрывать, что до этого конкурса у меня был непростой творческий период, вернее, творчества как такого было мало, как и у большинства музыкантов в связи с пандемией. В один момент у меня отменились все проекты на трех работах, и это совпало с уходом в декрет моей жены. Я был вынужден уехать из Москвы и не было четкого понимания, что вообще делать дальше. Очень часто получается, что после окончания консерватории у молодых дирижеров большая проблема с трудоустройством. Ни театры, ни филармонии не заинтересованы в нераскрученных именах, а в моем случае я еще и приехал из другой страны. Но не буду лукавить — никакой дискриминации я не чувствую. У меня сложились очень хорошие отношения с многими российскими коллективами. Тем не менее работы по специальности для меня в тот период не оказалось. И в какой-то момент я отчаялся ее найти и даже раздумывал над освоением других профессий, так как у меня семья (жена — певица Надежда Кучер. — Прим. ФАН) и ребенок, нужно зарабатывать на жизнь. Вот в таком состоянии я и подал заявку на конкурс имени Малько и, признаюсь, совершенно неожиданно для самого себя победил. Я, как и все участники, старался выступить максимально удачно, но победа действительно открыла двери в новую профессиональную жизнь. Конечно, это не билет в счастливую жизнь в достатке и спокойствии, а только большой аванс, возможность проявить себя на новом уровне, где по большому счету все только начинается. И в этом заключается главное отличие наших конкурсов от спортивных соревнований, где олимпийское золото — это конечная точка развития. Дальше ты можешь только подтверждать свой статус. Именно поэтому я считаю нашу профессию одной из самых прекрасных. Развитие никогда не заканчивается. — У молодого дирижера, прошедшего успешно конкурсную мясорубку, появился мощный бэкграунд и два пути начала карьеры — можно поднимать из руин какой-то провинциальный коллектив при господдержке в надежде потом получить топовый коллектив или быть свободным художником, работая с разными оркестрами по всему миру. Что интереснее вам? — Я думаю на данный момент, что нужна некая золотая середина. Сейчас я не привязан ни к одному коллективу, я фрилансер. Следующие несколько сезонов выглядят так, что я не буду нигде постоянно работать. Я буду концертирующим дирижером — приезжаю на 4-6 дней, делаю программу и концерт-два и уезжаю в другое место. В такой модели есть как плюсы, так и минусы. С одной стороны, ты делаешь одноразовый продукт в сжатые сроки и не можешь по определению достичь оптимальных кондиций в эти несколько дней репетиций. Очень обидно. Прошло всего полгода с начала моих гастрольных туров, а я все чаще думаю о том, что нуждаюсь в собственном коллективе, с которым можно добиваться иного качества и выходить на новый уровень коммуникации. Несколько лет я работал в ансамбле современной музыки N'Caged, мы исполняли произведения новых российских композиторов. Это всегда была тончайшая проработка музыкальной ткани, работа над полутонами, поиск новых смыслов и нового звучания, часто это напоминало лабораторию, где у тебя нет ограничений — чистое творчество. Часто композиторы писали специально для нас, что еще больше расширяло палитру возможностей, так как ты входил в непосредственный контакт с создателем произведения и мог предлагать свое. Иногда это больше чем концерт или спектакль, это почти интимные отношения. Мне ужасно не хватает таких взаимоотношений, когда я приезжаю на короткий период к незнакомому или малознакомому коллективу. — Вы с Теодором Курентзисом не общаетесь сейчас? Ведь вы работали с ним в Пермском оперном театре несколько лет назад? — Я виделся с Курентзисом год назад, когда приходил к нему на репетиции в питерском Доме радио — новой резиденции коллективов Теодора. Что интересно, во время общения он, как и вы, затронул тему, где начинать работать молодому дирижеру — выступать с разными коллективами или создавать свой. Теодор спрашивал, а зачем мне вообще этот конкурс имени Малько. Он рассуждал: ты хочешь после этого ездить по разным городам и дрейфовать, выступая с разными оркестрами, пусть замечательными, но чужими? Он считает, что это слишком легкий путь, что нужно брать провинциальный оркестр, например, в том же оперном театре в Минске, и делать из него «Ковент-Гарден». По его мнению, вот тогда есть смысл становиться дирижером. Но Курентзис уникален во всех смыслах, он — скорее исключение из правил, повторить его профессиональный путь сложно. К слову, Курензис не участвовал ни в одном международном музыкальном конкурсе для дирижеров. Тем не менее Теодор подсказал, несколько очень важных вещей перед поездкой на конкурс в Копенгаген, я ему благодарен. — Неужели вам после грандиозной победы на престижнейшем конкурсе имени Малько не поступало предложений о работе с российским оркестром? — Честно скажу, уже было несколько предложений. Я пока не буду называть эти коллективы, так как сейчас обдумываю все варианты и нахожусь на стадии переговоров. Сейчас идет целая череда новых назначений в музыкальных и театральных учреждениях по всей стране и очевидно, что меняются векторы и направления. Пока не очень понятно, к чему это все приведет, но очевидно, что музыкальный мир серьезно меняется и мы становимся свидетелями этого процесса. Что касается моего пути, то после конкурса я начал работать с новым агентом Элизой Патриа и с уверенностью могу сказать, что это моя главная награда. У меня появилась возможность начать карьеру на Западе. Наша профессия заметно помолодела за последние десятилетия, я бы даже сказал, что есть мода на молодых дирижеров и я еще пока успеваю. При этом мне хочется работать и в России, я очень люблю наших музыкантов. Несмотря на победу в конкурсе, здесь меня до сих пор считают начинающим дирижером, это отношение не поменяется, пока не будет серьезного резонанса в мире. Так уж повелось, что большинство наших дирижеров в начале делали себе карьеру на Западе, а уже потом получали признание на родине, поэтому сейчас первостепенная задача — закрепить свои позиции в Европе и Америке, возможно, найти новое место для жизни и долговременное сотрудничество с оркестром или театром. Проще говоря, чтобы завоевать Россию, сначала нужно завоевать весь мир.   — Какие ваши дальнейшие планы? — Буквально на первой же встрече с Элизой вторым предложением после: «Здравствуйте, очень рад» — я сразу же обозначил свою позицию, что не хочу следовать сложившемуся стереотипу и всю жизнь дирижировать на Западе исключительно русскую музыку как представитель русской музыкальной школы. Не хочу быть в некотором смысле «балалайкой», а хочу максимально расширить репертуар в ближайшие пять-десять лет и дирижировать сочинениями немецких, итальянских, австрийских, французских и так далее композиторов. Мы очень тщательно и скрупулезно подбираем программы. В апреле я впервые буду дирижировать Бергенским симфоническим оркестром, где в программе будет Бах, Мендельсон, Вален и Брамс. — Российская публика вас не потеряет из-за плотного графика выступлений в Европе? — Я очень надеюсь, что не потеряет. Концерты в России — очень важная часть моей жизни. Если в календаре стоят концерты, скажем, с ГАСО им. Светланова или Национальным филармоническим оркестром России, то я никогда их не отменю из-за экстренно возникшего предложения из Европы. Например, внезапная замена заболевшего именитого дирижера, даже если срочный вызов за границу даст больший толчок в развитии карьеры, я скажу агенту: «Извини, это не обсуждается». — Кстати, ГАСО им. Светланова предстоит дирижировать участникам первого международного конкурса имени Рахманинова, который пройдет летом в Москве. Что скажите про этот конкурс? — Я считаю, что этот конкурс уже давным-давно нужно было организовать. Его явно не хватало. Сейчас есть только Всероссийский конкурс по специальности «Оперно-симфоническое дирижирование», который возглавляет Юрий Иванович Симонов. Но, например, я, уроженец Белоруссии, не мог в нем участвовать. А это на данный момент единственный серьезный дирижерский конкурс в России. Был еще конкурс имени Прокофьева, он проводился в Санкт-Петербурге, в нем, кстати, участвовал вышеупомянутый Курентзис, но потом этого конкурса не стало. Поэтому замечательно, что в России появился международный конкурс имени Рахманинова, где кроме пианистов и композиторов будут состязаться и дирижеры. Состав жюри впечатляет именами — это Гергиев, Федосеев, Полянский. Очень серьезная программа — концерты и симфонии Рахманинова. Очень хорошие премии. Конкурс с приставкой «супер»! Я бы обязательно подал заявку на участие в нем, если бы не победил в Копенгагене (смеется). Родился в 1990 в Минске. Обучался как хормейстер в Республиканском музыкальном колледже при Белорусской государственной академии музыки, затем в Санкт-Петербургской консерватории и в Московской консерватории, которую окончил в 2017 по специальности «Оперно-симфоническое дирижирование». Победитель Международного конкурса молодых дирижеров им. Витолса в Риге (2014). В 2020 году был удостоен приза критики и специального приза (от президента фонда Театра Кочча в Новаре Фабио Рованелли и директора Коринны Барони) на возрожденном спустя 40 лет Международном конкурсе имени Гвидо Кантелли в Новаре (Италия). В 2021 году стал победителем Международного конкурса молодых дирижеров имени Николая Малько в Копенгагене (I премия и приз зрительских симпатий). Работал с хором musicAeterna Пермского театра оперы и балета имени П. И. Чайковского (2012–2013). В 2017–2021 — участник дирижерско-стажерской группы Национального филармонического оркестра России. Ассистировал Владимиру Юровскому на репетициях спектакля «Влюбленный дьявол» в Музыкальном театре им. К. С. Станиславского и В. И. Немировича-Данченко и в Баварской государственной опере на постановке оперы «Нос» Д. Д. Шостаковича. В театре Новая Опера Дмитрий Матвиенко выступает в постановке оперы «Мертвый город» Э. В. Корнгольда. В числе ангажементов сезона 2021/22 — дебюты дирижера с оркестром Театра Карло Феличе в Генуе, Филармоническим оркестром Монте-Карло, оркестром Театро Комунале в Болонье, оркестром Королевского театра в Турине, Бергенским филармоническим оркестром, ГСО Республики Татарстан, Симфоническим оркестром Аделаиды, Симфоническим оркестром Южной Ютландии и другими коллективами.