Наумов Леонид Борисович. 2
А если общество помнит о своих должниках, то почему не взыскивает долга? Чтобы лучше осознать цену бесплатного образования, заглянем, любопытства ради, снова за океан. Процесс обучения в вузах США требует огромного числа преподавателей. 80% всех средств расходуется на оплату их труда. Стоимость образования растет быстрее, чем стоимость жизни в стране. Частные вузы в основном существуют за счет того, что студенты платят за обучение. И если они начнут непомерно повышать плату за обучение, никто не захочет там учиться. Уже сейчас в наиболее известных вузах, как Гарвардский и Йельский университеты, плата за обучение превышает 8 тыс долларов в год. Заметим, читатель, между прочим, что половина высших медицинских колледжей Штатов — частные. В частных колледжах и университетах Соединенных Штатов эта проблема решается очень просто: из собственного кармана студента и его родителей.
В наших вузах... Можно не продолжать, мы уже выяснили это. Прикинем лишь общие расходы в масштабах общества...По переписи населения 1979 г. у нас было 14 млн 826 тыс человек с законченным высшим образованием. Среди них лишь 986 тыс врачей, обучение которых продолжается 6 лет. Остальные виды высшего образования занимают преимущественно 5 лет. Следовательно, 5 тыс рублей прямых затрат плюс 22,5 тыс. непрямых, итого 27,5 тыс рублей на подготовку одного специалиста, умножим на 14 млн. Это составляет сумму 385 млрд рублей. Приплюсуем сюда стоимость обучения 1 млн врачей по 33 тыс рублей каждый — 33 млрд рублей. Итого бесплатное высшее образование в ценах сегодняшнего дня обошлось нашему обществу в 418 млрд рублей! Да еще примерно 142 млрд, в которые обходится обучение нынешних 5,2 млн студентов, итого 560 миллиардов! Пусть эти данные неточны, пусть цены на протяжении десятилетий неравнозначны, пусть прежнее высшее образование стоило дешевле нынешнего. Но все же!
В отчетном докладе ЦК XXVI съезду КПСС были названы величественные цифры. Так, за 1970—1980 годы в сельское хозяйство страны вложено 300 млрд рублей. Эти капиталовложения, образно говоря, кормили всю нашу страну 10 лет. Следовательно, высшее образование обошлось нашей стране почти вдвое дороже, чем десятилетние капиталовложения в аграрный сектор всей нашей экономики,
И как же в свете всего этого нужно воспринимать возмутительные факты, о которых постоянно ведутся осенние разговоры в ректоратах вузов, а время от времени вынуждена писать наша пресса, вплоть до «Правды»: «Почти 40% выпускников, окончивших год назад Адыгейский педагогический институт, не явились к месту трудовой деятельности. Такие же факты были в других вузах Фрунзе, Алма-Аты».
"Наука находится на ладони государства и согревается теплом этой ладони." Академик Л. А. АРЦИМОВИЧ Но ведь ладонь-то одна, а согреть нужно многие отрасли. И, согревая своим теплом науку, ладонь ждет полновесной отдачи. Но вот подсчеты доктора экономических наук Г. М. Доброва, опубликованные в популярном журнале «Наука и жизнь» № 12 за 1974 г.
"За 40 лет с начала тридцатых по семидесятые годы количество новых научных знаний (новых материалов, изобретений, новых способов расчета, новой технологии) увеличилось в 2—3 раза. Научная информация об этой науке возросла в 8—10 раз. Число ученых, которые создали эту науку и написали о ней,—в 20 раз. А денежные ассигнования, выделенные государством за тот же период на развитие науки,— более чем в 100 раз!
Как видишь, читатель, наука (а ведь наука-то делается людьми с высшим образованием) отдает ладони гораздо меньше тепла, чем получает от нее. И если за 40 лет стократные вложения дали всего двукратный прирост выхода конечной продукции, то, наверное, нужно задуматься, а улучшится ли заметно это соотношение, если и впредь такими же темпами наращивать численность людей с высшим образованием. Ведь оно так дорого стоит, это бесплатное образование...
Несколько выдержек из статьи Г. Кулагина «Если сойти с небес» («Литературная газета» за 7 мая 1980 г.): «Хотя наш инженерный корпус превышает американский в три с лишним раза, а выпускаем мы инженеров в шесть раз больше, чем США, в недавнем Постановлении ЦК КПСС и Совета Министров СССР отмечено, что высшая школа не удовлетворяет потребности в инженерах горнорудной, металлургической отрасли и транспорта». «Наша печать, телевидение и другие средства пропаганды сейчас много делают, чтобы укрепить престиж звания рабочего и хлебороба. Но одного этого мало. Нужны серьезные радикальные изменения во всей системе образования и подготовки кадров. Она должна быть подчинена требованиям баланса трудовых ресурсов, составить который партия поручила плановым органам.
Я не знаю, что покажет этот баланс, когда он будет составлен, но уверен, что после восьмилетки не менее 60—70% молодежи должны направляться в профтехучилища со средним образованием,— это значительно больше числа идущих в ПТУ теперь. Известно, что в ближайшие годы количество молодежи, вступающей в трудовой возраст, снизится. Если мы по-прежнему будем принимать в вузы и техникумы 2.5 млн молодых людей, то работать иа станках и в поле будет некому...Поворот в сторону увеличения подготовки квалифицированных рабочих и служащих за счет уменьшения выпуска специалистов с высшим образованием давно назрел, и осуществить его надо во всесоюзном масштабе».
И в самом деле. Возьмем другие данные. Например, статью Переведенцева «На переломе («Литературная газета», 26 ноября 1980 г.): «За 8 лет, с 1971 по 1978 г. число занятых увеличилось на 15,8 млн человек, то есть прирост составлял в среднем по 2 млн человек в год. По переписи 1979 г. в народном хозяйстве занято около 135 млн человек — 51,5% всего населения. Это самая высокая в мире занятость.
В минувшей X пятилетке прирост населения трудоспособного возраста составил 11,2 млн человек. Однако в предстоящей XI пятилетке он будет равен всего 3,3 млн. В XII пятилетке (1986—1990) он будет еще меньше. Это формально в границах трудоспособности, то есть с 16 до 55 (для женщин) и 60 (для мужчин) лет. Если взять население в возрасте от 20 до 60 лет, то прирост в нынешней пятилетке оказывается много больше, а в XII его вообще не будет.
Значительного прироста трудовых ресурсов в этом столетии ожидать нельзя — это совершенно бесспорно, ибо все, кто до конца века войдет в трудоспособный возраст, уже родились. Так что страна стоит на переломе: от развития в условиях очень большого прироста трудовых ресурсов страна переходит к развитию при практически неизменном их числе. Такое положение сложилось из-за резкого падения рождаемости в 60-е годы».
Простая арифметика, читатель. В нынешнюю пятилетку, за которую, по решениям съезда, наш народ должен совершить титанические дела, общий прирост трудоспособного населения будет в 1,6 раза меньше, чем сейчас обучается студентов только в вузах. Абсолютно прав Г. Кулагин; работать будет некому. Как же развивалась эта необычная ситуация, которая коренным образом переставляет акценты, вынуждает корректировать прогнозы и предъявлять небывало высокие требования к результатам и качеству высшего образования?
С 1961 по 1968 г. контингент учащейся молодежи увеличился в 2,2 раза, а численность населения в трудоспособном возрасте —лишь на 9%. Если в 1940 г. из 100 человек трудоспособного населения находились на учебе 3, то в 1970 г.— уже 8—10. В 1960 училось с отрывом от производства 4 млн человек трудоспособного возраста, а в 1970 — уже 9 млн. Легко заметить, что медленно прирастающее население устремляется не на работу, а на учебу. Эта диспропорция в масштабах страны приобретает очень внушительные размеры.
С 1950 по 1971 г. население СССР выросло с 178,5 млн до 243,7 (137%). За это же время число рабочих и служащих возросло с 44 до 93 млн (218%). Число специалистов с высшим образованием выросло с 1 млн 443 тыс до 7 млн 300 тыс (506%), инженеров —с 400,2 тыс до 2 млн 650 тыс (663%), научных работников —с 163 до 928 тыс. (571%)- Выпуск специалистов из вузов возрос с 177 до 672 тыс (363%), выпуск аспирантов — с 4 млн 93 тыс до 26 млн 488 тыс (647%). Конечно, опережающий рост ученых в эпоху НТР — знамение времени. Но если рост инженеров, научных работников и аспирантов происходит втрое быстрее, чем рост рабочих и служащих, то кто же, как не они, ставшие инженерами и учеными, должны обеспечить все возрастающую отдачу ладони, согревшей, вскормившей и выучившей их?
Однако грандиозные расходы, затрачиваемые государством на образование, пока дают гораздо больший социальный эффект, чем экономический. То есть мы а гордостью называем цифры нашего культурного роста, но где взять сотни миллиардов рублей, чтобы восполнить экономические издержки этого роста? Как превратить постоянно растущее количество людей с высшим образованием в новое более высокие качество нашей экономики, всех отраслей народного хозяйства? Неспроста крупнейший ученый и организатор советской науки академик Лаврентьев писал: «Уже сегодня в развитии науки и техники характерна, тревожная диспропорция между количеством научных и научно-технических проблем н количеством ученых, способных решать эти проблемы».
Как было подчеркнуто на XXVI съезде КПСС, каждый час рабочего времени, каждый килограмм сырья, каждый киловатт-час энергии, каждый рубль капитальных вложений должны с максимальной отдачей служить общему делу.
С максимальной отдачей! Каждый час! Каждый рубль! Как с этим обстоит дело у специалистов, получивших бесплатное образование? Наша пресса полна сообщений об инженерах, конструкторах, тратящих уйму рабочего времени на не квалифицированный труд, вовсе не требующий высшего образования, либо вообще работающих не по профилю своей специальности. Среди авторов этих сообщений крупные социологи, ученые, министры...
Задумайся, читатель, над цитатой из книги Дайковского «Экономика высшего образования», вышедшей в 1976 г. «Если даже только 30% рабочего времени специалистов с высшим образованием затрачивается на выполнение обязанностей с которыми мог бы справиться квалифицированный служащий (с подготовкой в объеме трехмесячных курсов после окончания средней школы), то ежегодно при этом теряется 300—500 рублей. Если же учесть, что в народном хозяйстве страны заняты почти 9 млн. специалистов с высшим образованием, то потерн такою рода составят 3—4 млрд в год».
Заметим, что со времени выхода в свет этой книги число специалистов с высшим образованием заметно увеличилось. Учтем также, что многие специалисты с высшим образованием, особенно инженеры, занимая должности и получая зарплату, соответствующую высшему образованию, все рабочее время выполняют работу, не требующую высшего образования. Добавим к ним миллионы (!) специалистов, в частности сотни тысяч специалистов с высшим образованием, которые куда-то испаряются, вообще не занимая предназначенных для них должностей, не возвращая обществу огромных затрат на их подготовку.
Кто подсчитает, сколько десятков миллиардов народных рублей выброшено на ветер, потеряно на бесплатное образование людей, неспособных или не желающих создавать для воспитавшего и выучившего их общества материальные и духовные ценности. Если инженер работает слесарем, агроном — продавцом, учитель— нормировщиком, а выпускница медицинского института отсиживается в домохозяйках, то нужно прямо сказать, что колоссальные затраты государства оказались убыточными, а надежды общества — обманутыми. Обществу нанесен прямой экономический, технический, интеллектуальный и моральный ущерб.Вернись, читатель, к мысли профессора Н. Стрельчука, вынесенной в эпиграф к этой главе.
Общество рассчитывает от вложений в высшую школу получить самые верные и большие прибыли. Но получает их в объеме гораздо меньшем расчетного, а кое-где и прямой убыток. Каждый час рабочего времени... каждый рубль капитальных вложений должны с максимальной отдачей служить общему делу!
А могут ли служить нашему общему делу часы рабочего времени врачей? Ведь принято относить врачей к непроизводительной сфере труда. Они, конечно, не стоят у станков и не держат штурвала комбайна...
Поэтому все и везде считают естественным, что хорошая и эффективная или плохая и неэффективная работа шахтера, слесаря, животновода четко измеряется в рублях, а хорошая эффективная работа врача — в эмоциях и букетах цветов... Но почему? Может быть, и впрямь здравоохранение не дает экономического эффекта? И плохая работа врача не дает экономических убытков? А хорошая — экономической прибыли?
Сколько же стоит бесплатная медицинская помощь? Из чего складываются затраты государства на здравоохранение и какие доходы рассчитывает оно получить? К большому сожалению, наши средства массовой информации доводят до сознания советских люден лишь социальную сторону проблемы, оставляя как бы в тени экономическую сторону здравоохранения. А ее надо освещать!
И в самом деле, ведь врачей и средних медицинских работников около 4 млн. Их нужно было выучить. Это стоило денег. Им нужно платить зарплату. Это стоит денег. Их нужно снабжать медицинской техникой, постоянно обновляемым и все более дорогостоящим оборудованием, аппаратурой, медикаментами... Нужно строить новые курорты и дома отдыха, новые больницы и поликлиники, и за все это платить и платить. Зададим себе прямой вопрос и попытаемся столь же прямо, с цифрами и фактами в руках на него ответить.
Выгодно ли государству вкладывать огромные средства в здравоохранение? Если да, то какие выгоды рассчитывает оно получить? Давай договоримся, читатель. Я приведу тебе факты, цифры и соображения. А ты сам сделаешь выводы. В нашем народном хозяйстве, как уже сказано, занято 135 млн человек. Из них 95 млн создают материальные ценности, которыми живет страна, которыми живем мы с тобой, читатель. Ответь, пожалуйста, на простейшие вопросы.
Почувствует ли государственная казна и народное хозяйство разницу oт того, будут ли эти 135 млн трудящихся, день, неделю, месяц, год, пятилетку, всю свою трудовую жизнь здоровыми, или они будут болеть? Будет ли человек болеть 3 дня или 20, и его рабочее место соответствующее число дней будет пустовать? И, следовательно, материальные богатства на этом месте не будут производиться? Одинаково ли наполнится государственный карман в зависимости от того, все ли заболевшие снова вернутся в строй или часть из них из-за ошибочной диагностики и скверного лечения окажется инвалидами, не способными к продолжению трудовой деятельности?
В сущности, это риторические вопросы. Но все же рассмотрим несколько цифр. Они послужат тебе информацией к размышлению и тем конкретизируют ответы на поставленные вопросы.
Квалифицированная медицинская помощь улучшает здоровье населения, удлиняет среднюю продолжительность жизни, значительно продлевает трудовой период жизни, улучшает работоспособность, снижает заболеваемость и смертность... В результате экономический эффект от здравоохранения является очень высоким и государственно значимым. Например, только за 1959— 1965 годы экономический эффект здравоохранения, связанный лишь с приростом трудоспособного населения и снижением смертности, был равносилен росту национального дохода на 30 млрд рублей.
За период 1958—1965 гг. суммарные затраты на ликвидацию в СССР полиомиелита составили около 46 млн рублей. В то же время величина возможного ущерба от полиомиелита, при условии, что уровень заболеваемости 1958 г. сохранился и в 1959—1965 гг., выразилась бы суммой в 66 раз большей. Следовательно, на каждый рубль затрат получен экономический эффект в размере 66 рублей.
За 50 лет советской власти (к 1967 г.) смертность населения снизилась в 4 раза. Это дает ежегодно 1,7 млрд рублей национального дохода. За счет увеличения продолжительности жизни страна получает ежегодно на 1,2 млрд рублей общественного продукта.
В расчете на каждые 100 тыс городского населения лечебно-профилактические и социальные мероприятия, применяемые для борьбы с сердечно-сосудистыми заболеваниями, предотвратили экономические потерн в 29 млн рублей, а лечение и предупреждение злокачественных опухолей— 16 млн. Такое сбережение средств в большой степени восполняет затраты на организацию борьбы с этими грозными заболеваниями. Сейчас у нас возвращаются к труду 85% больных, перенесших инфаркт миокарда. Даже при грозном раке удается значительно продлить жизнь больных: 800 тыс человек живут уже более 5 лет после лечения и 400 тыс — более 10 лет.
И хотя в бюджете нашего народного хозяйства очень много статей расходов, нужды здравоохранения удовлетворяются все более щедро. За 15 лет, с 1965 по 1980 г. бюджет здравоохранения возрос в 2,2 раза и достиг 14,5 млрд руб. За этот же период число врачей увеличилось почти вдвое, приблизившись в 1980 г. к миллиону. Это треть всех врачей планеты. Медицинскую помощь населению оказывают в 23 тыс больниц, имеющих более 3,3 млн коек, и в 35,7 тыс поликлиник и амбулаторий.
В среднем на 10 тыс населения у нас приходится более 35 врачей. Это гораздо больше, чем в других странах, в США, например, лишь 21,9, в ФРГ — 23,9, во Франции— 17,5, в Великобритании— 16,4. Число больничных коек у нас превышает 121 на 10 тыс населения. В США — соответственно 78,9, Великобритании — 91,8, ФРГ -111, Франции —72,2.
Но число врачей и коек — это абстрактные цифры, которые не отражают живой, реальной помощи населению той или иной страны. За этими средними цифрами кроются «частные нюансы», которые в официальной зарубежной статистике не фигурируют. Но специальное исследование «Бедность, этническая принадлежность и медицинское обслуживание», проведенное в Калифорнийском университете США, показало, что детская смертность значительно выше у национальных меньшинств этой богатейшей страны капиталистического мира. Различными хроническими заболеваниями лица с доходом до 2000 долларов в год болеют в 3 с лишним раза чаще, чем зарабатывающие 7000 долларов и больше.
Стоимость однодневного пребывания на больничной койке в 1950 г. обходилась американцу в 16 долларов, в 1966 г.— 48, в 1977 г.— 154—175. За четверть века стоимость пребывания в больнице в США увеличилась в десять раз и превысила уровень инфляции в других сферах экономики в 7 раз!
Даже экс-президент Картер в своем послании Конгрессу о резком росте стоимости медицинского обслуживания в США вынужден был признать, что лечение в больнице обходится американцу в среднем в 1300 долларов, и по сравнению с 1950 г. стоимость госпитализации возросла на 1000%. Растет и стоимость обычной консультации. В настоящее время она составляет 90—125 долларов. Особенно взвинчены цены за хирургические операции. Если в I960 г. операция на желчном пузыре стоила 600 долларов, то в 1980 г. за ту же операцию присылают счет уже на 3000 долларов. А операция на сердце? Еще до начала операции берут по 256 долларов за каждый день пребывания в больнице. Гонорар хирургу — 2500 долларов, ассистенту — 500, обслуживающим операцию — 800, 70 долларов — рентгеновские снимки, 1200 — за четыре дня интенсивного послеоперационного лечения, 70 — за консультацию врача-терапевта. После этого еще предстоит оплатить двухнедельное пребывание в больнице--3584 доллара. В общей сложности, пациент должен выложить 9150 долларов. Нелегкое выздоровление!
В 1981 г. плата за пребывание в отделениях по оказанию неотложной медицинской помощи увеличилась в среднем на 18% и составляет сейчас 356 долларов в день. В «Комсомольской правде» за 6 мая 1973 г. В. Песков, Б. Стрельников рассказывают, как советский журналист Б. Стрельников, будучи в Штатах, заболел аппендицитом. «Бумажка была счетом за удаление у «мистера Стрельникова» подкачавшего аппендикса. Одному из нас с подобного рода бумагой пришлось столкнуться впервые, и было очень интересно читать: Анализ крови —25 долларов, анализ мочи —22 доллара, плата хирургу за операцию — 220 долларов, анестезия — 35 долларов, плата за каждый день пребывания в госпитале 200 долларов, плата за телевизор —3 доллара в день... И так далее. Всего расставание с аппендиксом мистеру Стрельникову стоило 1112 долларов (тысячу сто двенадцать!)».
Перечень можно продолжить, но стоит ли? Ведь наша пресса нередко пишет об этом, и каждый, читающий газеты, может расширить свой кругозор, если захочет. Но вот выяснить, сколько же стоит бесплатная медицинская помощь заболевшему советскому человеку, мой любознательный читатель уже не сможет. Даже если захочет. Нет таких данных. По-крайней мере, я просмотрел горы литературы, пытаясь их найти. И единственный раз(!) обнаружил краткие сведения об этом в журнале «Советский Союз» № 9 за 1966 г.: «Больной В. М Сорокин подвергся операции по поводу ревматического порока сердца Всего больной провел в больнице 64 кой-ко-дня, из них до операции — 25 и после операции — 39 дней. Стоимость одного койко-дня до операции составила 6 руб. 81 коп., а за 25 — 170 руб. 25 коп. В стоимость операции вошли: зарплата медицинскому персоналу— 131 руб. 90 коп., начисление на зарплату в размере 5,9%, медикаменты на 400 руб. 21 коп., амортизация оборудования— 150руб., амортизация белья — 38 руб. Стоимость содержания больного после операции — 39 койко-днейХна 6 р>б. 81 коп. = 265 руб 59 коп. + кровь 240 руб. 15 коп + -{-плазма 95 руб 15 коп =601 руб. 99 коп.
Всего лечение В. М. Сорокина в стационаре обошлось в 1492 руб. 35 коп. Кроме того, по листу нетрудоспособности ему было выплачено за три месяца 223 руб. 30 коп.
Таким образом, общие затраты составили 1715 руб. 65 коп.»
Сопоставляя приведенные цифры с американскими, нужно учесть следующее. Во-первых, и у нас все цены на все виды медицинской помощи и содержания больного значительно выросли за счет использования более дорогих лекарств, более сложных и дорогостоящих исследований, лучшего оборудования клиник и больниц и т. п. Во-вторых, у нас зарплата персонала подсчитана только на период операции, но не на все 64 койко-дня. В-третьих, между твердой государственной зарплатой нашего врача и рваческим гонораром американского хирурга огромная разница.
Читатель! Ты бегло и кратко ознакомился с экономической отдачей здравоохранения. Но нельзя забывать и другое. Самое главное. Советские военные медики — врачи, фельдшера, медсестры, санитары вернули в строй 73% всех раненых в период Великой Отечественной войны. Теперь уже всем известно, что наша Родина потеряла в этой войне 20 млн жизней. Сколько у нас было раненых солдат, неизвестно. Но и без точных вычислений ясно, что три четверти раненых, которые после своего спасения и лечения продолжали воевать во имя Победы,— это миллионы солдат.
Академик Е. Тарле в своем «Наполеоне» пишет, что кровавые наполеоновские войны полностью поглотили все людские ресурсы Франции: «В 1814—1815 гг. были деревни, где не было мужчины старше 15 и моложе 70 лет». Но в те времена оружие было не столь смертоносным, как во вторую мировую войну. Легко представить, скольких бы еще жизней не досчиталась Родина, если бы наша медицина не совершила подвиг...
Современный бомбардировщик стоит дороже 10 профессионально-технических училищ, а в мире насчитываются сотни миллионов неграмотных. Не ясно ли, что наша страна не может оставаться безоружной и уязвимой перед этим невиданным ростом военных расходов наших противников...Не нужно слишком пылкого воображения, чтобы представить, во что обходится нашему государству все высшее образование страны с его 870 вузами, в том числе с 64 университетами. А среднее специальное с его 4357 техникумами? А профессионально-техническое с его 4026 ПТУ? А ведь здесь на этих трех ступенях профессиональной подготовки в 1980 г. училось 12 млн человек! А все расширяющаяся система последипломной подготовки кадров —460 ИПК и ФПК — институты и факультеты повышения квалификации уже дипломированных специалистов?Кстати, этот вопрос достоин особого разговора. В том числе и с, экономических позиций.
Для занятия хорошей врачебной должности британский врач должен сдать очень сложный квалификационный экзамен, состоящий из трех частей. О трудностях этого экзамена свидетельствуют соответствующие данные Королевской комиссии Великобритании но медицинскому образованию: в 1966 г. изъявили желание сдать первую часть экзамена 5400 врачей-специалистов, однако успешно выдержали экзамен только 38,7%; из 5588 врачей, сдававших вторую часть экзамена, успеха добились лишь 2767. Единицы, которые пробиваются сквозь все рогатки экзамена, могут, наконец, получить квалификационный диплом высокого ранга. Но п этого недостаточно, чтобы получить назначение на должность врача-консультанта Национальной службы здравоохранения или на постоянную врачебно-преподавательскую должность в университетскую клинику. Нужно еще получить специальный диплом высшей ученой степени доктора медицины, мастера хирургии или мастера патологии.Лишь немногие из 30 высших медицинских школ в Великобритании участвуют в программах последипломного образования.
Профессиональная подготовка врача-специалиста В США на этапах преддипломного (медицинский колледж и высшая медицинская школа) и последипломного медицинского образования (специализация в интернатуре и резидентуре) занимает в общей сложности не меньше 12—14 лет в зависимости от избранной специальности. Курсы повышения врачебной квалификации не предо ставляют учащимся ни жилья, ни стипендии. Все за счет собственного кармана. К тому же в последние годы в США широко обсуждается вопрос об установлении сроков действия лицензий, выданных врачам-специалистам, И необходимости их обязательной переаттестации через каждые 6 лет.
В отличие от зарубежных специалистов наши инженеры, врачи, учителя, преподаватели вузов направляются для повышения своей квалификации в специальные институты и на факультеты усовершенствования. На время переподготовки (до нескольких месяцев) им сохраняется зарплата. Они обеспечиваются общежитием, за которое платятся буквально копейки. Для них читаются лекции, проводятся семинары, издаются специальные учебные пособия... Учись, дорогой специалист, повышай свою квалификацию, чтобы сегодня работать лучше, чем вчера, а завтра лучше, чем сегодня... К сожалению, не все к этому стремятся.
«В институтах, чего греха таить, слишком много «остепененных», но неспособных работников. У нас хорошая сеть здравоохранения, больше всех врачей. Но недостатков тоже много. Главная беда — это низкая квалификация части врачей. Нынешняя организация работ и оплаты труда не стимулирует, повышения профессиональной квалификации, а ведь врачу, пожалуй, в большей степени, чем любому другому специалисту, необходимо учиться всю жизнь. В капиталистических странах основной стимул — заработок, частная практика. Врач вынужден быть хорошим, так как иначе к нему не пойдут пациенты и он не заработает себе на жизнь.
У нас, к сожалению, хорошая работа врача материально почти не стимулируется. Ставка заведующего отделением в больнице, при одинаковом стаже, отличается от оплаты труда ординатора на 10 рублей. В поликлинике плохому врачу даже легче —у него меньше пациентов. Смолоду врач еще пытается учиться, а через несколько лет нередко опускается и только отрабатывает свои часы». Это пишет известный врач и ученый, публицист и писатель академик Н. М. Амосов («Литературная газета», 11 августа 1966 г.). Что изменилось за минувшие полтора десятилетия? Число подобных публичных выступлений умножилось, но пока нет экономического рычага, который одним своим концом поднимал бы способного и старательного, а другим — колотил бездарного лодыря и невежду, сделавшего из своей чахлой диссертации пожизненную ренту. Нет стимулов.
Нет заинтересованности работать лучше, чем другие, лучше, чем сам работал вчера. О нравственно разрушительном действии уравниловки в зарплате говорят и пишут много и давно. Увы, тяжкая колымага традиции в оплате за должность, а не за качество работы, скрипя, ползет по глубокой колее. Теперь, мой вдумчивый читатель, ты можешь иметь собственное мнение в таких, как оказалось, непростых проблемах, «сколько стоит бесплатное образование» и «сколько стоит бесплатная медицинская помощь».