Российское отступление на Украине ("Newsweek", США)

Оуэн Мэттьюс (Owen Matthews)

Что делает Владимир Путин: проводит наступление очарованием, военное наступление, или и то, и другое? Российский президент с заметной теплотой приветствовал госсекретаря США Джона Керри в новом сочинском дворце во время их первой с начала украинского кризиса встречи. Они говорили о будущем восточной Украины не как составной части России, не как самопровозглашенной и поддерживаемой Кремлем республики, а как региона под властью Киева. Продемонстрировав самую дружелюбную из своих улыбок, Путин на ежегодной пресс-конференции провозгласил, что у его страны нет врагов. Как будто по подсказке, пользующиеся поддержкой Кремля лидеры самопровозглашенных регионов Украины объявили об официальной кончине идеи Новороссии (это название царской эпохи, которым обозначались территории на юге Украины, и которые, согласно намекам Путина, должны были вернуться под власть Москвы).

«Кремль по сути дела признал свое поражение, как бы он ни пытался это представить, — написал Андрей Колесников из Московского центра Карнеги. — Похоже, Москва пришла к пониманию того, что Украина для нее потеряна».

Но в то же время в начале июня произошли первые серьезные нарушения хрупкого перемирия на Украине, когда силы сепаратистов при поддержке танков и ракетных установок попытались установить контроль над Марьинкой и Красногоровкой. Это может означать начало крупного наступления боевиков на стратегический портовый город Мариуполь. Но еще большую тревогу вызывают сообщения наблюдателей из Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе и западных посольств о том, что с начала мая Россия направляет повстанцам как раз ту самую технику и войска, которые нужны им для проведения масштабного наступления на украинскую оборону — от установок для разминирования УР-77 «Метеорит» до инженерных подразделений, наводящих понтонные мосты. 17 мая украинские войска перехватили российскую разведывательную группу, которая тайком переправилась через реку Северский Донец к северу от Луганска, и после перестрелки взяли в плен двоих россиян. Оба признались, что являются военнослужащими 3-й бригады спецназа и выполняли задачу по выявлению слабых мест в обороне украинских войск.

Спустя несколько дней украинцы сбили беспилотник российского производства «Форпост», который является самой современной машиной в арсенале Москвы. Этот аппарат проводил разведку украинских позиций под Мариуполем. «Если они прорвутся в Марьинке, наши войска могут попасть в окружение», — заявил 2 июня на украинском телевидении заместитель командира батальона украинских добровольцев «Днепр-1» Валентин Манько. Он предупредил, что это наступление может стать «новым Дебальцевым», имея в виду важный железнодорожный узел, который поддерживаемые Россией повстанцы в середине февраля отвоевали у Киева.

Российский спецназ называет маскировкой искусство сокрытия своих истинных намерений для введения противника в заблуждение. Но является ли маскировкой путинская дипломатия — или он на самом деле ищет возможность прекратить украинскую авантюру, не уронив при этом своего достоинства? В определенном смысле война вошла в завершающую фазу, нравится это Кремлю или нет. Повстанцы могут еще несколько расширить свою территорию, однако мечты многих россиян, испытывающих имперскую ностальгию и мечтающих о том, как обширные русскоязычные территории Украины устремятся в едином порыве к Москве, начинают угасать. Большинство населения в таких крупных городах центральной Украины, как Харьков, Одесса и Днепропетровск, является русскоязычным, и тем не менее, эти люди активно поддерживают Киев, демонстрируя символы украинской государственности, начиная со знамен в окнах и кончая столбами, заборами и одеждой в желто-синих цветах национального флага.

Русскоязычный Днепропетровск отправил на фронт два самых яростных добровольческих батальона «Днепр-1» и «Днепр-2», которые финансируются двумя олигархами, являющимися видными членами местной еврейской общины. «Население Украины лишь на 17% состоит из этнических русских, — говорит старший научный сотрудник Института Брукингса и бывший американский посол на Украине Стивен Пайфер (Steven Pifer). — Путин всегда искажал этот факт, утверждая, что на Украине 17 миллионов этнических русских, то есть, 37% населения». Так или иначе, заявляет Пайфер, «российская агрессия, похоже, стирает эту разделительную линию... Одним из непредвиденных последствий конфликта стало новое чувство украинского единства».

Путин также просчитался с издержками от войны. Аннексия Крыма принесла ему колоссальную, но кратковременную славу. Однако введенные в результате американские и европейские санкции в сочетании с падением нефтяных цен отправили российскую экономику в неуправляемый штопор. Рубль подешевел наполовину, и несмотря на небольшой рост цен на нефть и стимулы для промышленности от девальвации, российская экономика в текущем году сократится на 2,7%, о чем в своем докладе сообщает Всемирный банк. Однако Путин в апреле отмахнулся от экономических последствий, заявил, что «ничего не взорвалось, все работает». Однако банковский сектор России может рухнуть, если санкции будут продлены или ужесточены. Например, если Россия будет исключена из международной системы платежей SWIFT. Если такое случится, хрупкое спокойствие, до сих пор преобладающее в российских магазинах, ресторанах и торговых центрах, очень быстро испарится, поскольку денежные потоки в стране застопорятся.

Визит Керри показал, что Запад готов начать деликатный дипломатический танец, дабы прийти к прочному и долговременному политическому урегулированию на Украине. Все, и даже Кремль, согласны с тем, что восставшие районы в Донецкой и Луганской областях останутся в составе Украины. Но чрезвычайно серьезный вопрос заключается в том, какую степень автономии они получат. Судя по недавней истории и судьбе Югославии, это крайне важный вопрос для Украины, если она хочет остаться жизнеспособным государством.

Кремль настаивает на том, чтобы Украина стала федерацией типа Боснии, которая по Дейтонскому соглашению от 1995 года разделилась на прозападную территорию боснийских хорватов и Республику Сербскую, пользующуюся поддержкой соседней Сербии. Эти образования фактически являются автономными государствами внутри государства, имея своих президентов, парламенты и суды. «Центральное правительство Боснии с его трехсторонним институтом президента и расколотым по этническому признаку парламентом стало практически недееспособным, — говорит автор влиятельного блога The Power Vertical Брайан Уитмор (Brian Whitmore). — Босния остается дисфункциональным государством. Прошло почти 10 лет после смерти [Слободана] Милошевича, но Сербия по-прежнему использует Республику Сербскую для манипулирования этой страной и создания там политического паралича, подрывая все ее попытки присоединиться к Европе». Киев предпочел бы систему по типу Сербской Краины, как называют сербский клочок территории в Хорватии. После войны он получил автономию, но затем быстро вошел в состав единой Хорватии, которая в 2012 году вступила в Евросоюз.

Некоторые украинцы уже подозревают, что США хотят договориться с Россией за спиной Киева о разделе их страны. «К вашему сведению, Украине не нужно новое Дейтонское соглашение, которое сделало Боснию навеки несостоятельным государством, — сообщила в Твиттере украинская журналистка Мирослава Пеца в ответ на переговоры между Керри и Путиным. — Это было удобно для Запада, но не для боснийцев». Вашингтон и Москва заявили, что судьба аннексированного Крымского полуострова на переговорах в Сочи не обсуждалась (о Крыме также ничего не говорится и в минских соглашениях, подписанных ЕС, США и Россией). У Керри были заботы поважнее, например, добиться от России сотрудничества по Ирану и Сирии.

Однако вопрос о Крыме трудноразрешим. Киев хочет его вернуть. Кремль хочет, чтобы эта территория получила международное признание как часть России. «В дипломатии мы занимаемся искусством возможного — а возврат Россией Крыма Украине никоим образом не входит в сферу возможного, — говорит один высокопоставленный европейский дипломат, работающий на Украине с начала конфликта. — Может, некоторые американские коллеги и думают о большой сделке — признать Крым в обмен на полный вывод [российских сил] и на сотрудничество на Ближнем Востоке.... Но европейцам трудно просить об этом».

Жозе Мануэл Баррозу (José Manuel Barroso), возглавлявший Еврокомиссию в момент аннексии Крыма, в прошлом месяце назвал действия Путина «самым вопиющим нарушением норм международного права после окончания Второй мировой войны». Далее он отметил: «ЕС основан на оппозиции экстремистскому национализму». Даже после мощного лоббирования в Германии Путину не удалось добиться никаких симпатий из-за захвата крымских земель. Для большинства европейцев, которые пострадали от нацистской Германии, от советской России или от обеих стран, оправдание агрессии является красной чертой, которую нельзя переступать.

Но в определенном смысле Путин добился успеха. В фильме, снятом по заказу Кремля в честь первой годовщины захвата Крыма, Путин объясняет, что общую украинско-российскую военно-морскую базу в Севастополе надо было спасать от покушавшейся на нее НАТО. И хотя пользующиеся поддержкой Москвы пророссийские повстанцы на востоке Украины укрепили ее национальное единство, они также серьезно дестабилизировали украинскую экономику и политику. Более трети из 40-миллиардного займа МВФ пойдет на оплату части киевских долгов — без этого страна окажется в состоянии дефолта. На Украине продолжает свирепствовать коррупция, в том числе, в министерстве обороны, которое заявило в апреле, что отправило 39 новых танков «Оплот» в Таиланд в рамках подписанного в 2011 году контракта на 200 миллионов долларов вместо того, чтобы послать их на защиту Мариуполя. Отвечающие за данное решение чиновники министерства предположительно осуществляли эти поставки в приоритетном порядке в связи с тем, что часть таиландских денег должны были получить сами. В то же время, украинские подразделения на линии фронта слабо вооружены, их плохо кормят, там хромает дисциплина. По этой причине многие молодые люди предпочитают идти в более фанатичные, но лучше организованные и хорошо обеспечиваемые добровольческие батальоны типа «Днепр-1».

Если в ходе нового наступления повстанцы дойдут до стратегического порта Мариуполь, они вне всяких сомнений заявят, что этот город поможет сделать их территорию более независимой. По правде говоря, Мариуполь не имеет никакого значения для экономики Донбасса, основу которой составляют угольные и сталелитейные предприятия. Но реальный ущерб от нового военного поражения ощутят в Киеве.

«В конечном итоге эта война будет проиграна из-за неумелости, коррупции и высокомерия украинского политического класса, который пока отказывается сплачивать страну, потворствует взяточничеству и кумовству и постоянно с презрением отвергает западные советы о том, как надо вести войну и бороться с коррупцией, — говорит живущий в Киеве блогер и кинематографист Томас Тайнер (Thomas Theiner). — Ни Евромайдан [восстание, в ходе которого был свергнут пророссийский президент Виктор Янукович], ни война с ее 10 тысячами смертей не сумели заставить украинскую элиту отказаться от своих преступных и безнравственных привычек. А если страна не может собраться, когда подвергается масштабному военному нападению, то заслуживает ли она права на существование?»

Многие участвовавшие в протестах на Майдане активисты пообещали снова выйти на улицы, если новое правительство шоколадного магната и президента Петра Порошенко покажет себя таким же продажным и некомпетентным, как и то, что было свергнуто протестующими в феврале 2014 года.

Наилучший сценарий состоит в следующем. Сепаратистские территории соглашаются на участие в украинских выборах в местные органы власти, которые намечены на 25 октября, и все украинские и местные политические силы участвуют в них под международным наблюдением. Скорее всего, победу одержит «Оппозиционный блок», под руководством главы администрации свергнутого президента Януковича Сергея Левочкина, которого The Economist как-то назвал «настроенным на реформы» человеком. Это будет приемлемое для всех решение, сохраняющее достоинство и Киева, и Москвы, и Вашингтона. Но Путин давно уже известен тем, что сначала создает ситуацию на местах, а уже потом вступает в переговоры. Скорее всего именно с этим связано очередное наступление повстанцев — продемонстрировать силу, чтобы дискредитировать Порошенко и укрепить переговорные позиции сепаратистов с целью расчленения центральной власти Киева. Россия не может победить в этой войне, но Украина все еще может ее проиграть.