Без ума от моделей
Среди моих одноклассников примерно половина ходила в авиамодельный кружок на Станции юных техников на Бирзниека–Упиша. Потом у большинства появились взрослые интересы. А вот рижанин Владимир Фурс и сегодня не изменяет хобби детства, пишет газета «Вести Сегодня».
Того, кто называет их «взрослыми, не наигравшимися в детстве», он считает несведущими людьми. Среди тех, кто «не наигрался», известные летчики, авиаконструкторы, передающие увлечения детям и внукам. Занимался авиамоделизмом и выдающийся авиаконструктор, создатель знаменитого семейства машин АН Олег Антонов.
Владимир заболел моделями в шестом классе. В 1962 году в районе нынешнего памятника Воинам–освободителям напротив стадиона «Локомотив» построили кордодром — к всесоюзным соревнованиям по авиамоделизму. Недалеко в поликлинике работала мама Володи, и по пути к ней он увидел, как в небо взлетают авиамодели. Это тренировались участники соревнований. Авиамодельные кружки в то время работали всюду: при станциях юных техников, дворцах пионеров, но Владимир пришел в самое серьезное учреждение, обучавшее техническим видам спорта, — ДОСААФ. Центральный клуб находился на Вальню, 3, рядом с Пороховой башней. Там он сконструировал свою первую модель.
Признаюсь, перед нашим разговором я представлял, что это были модели, которые в те годы продавались в «Детском мире» и которые одноклассники дарили друг другу на день рождения «Собери сам». Ан нет.
— Мы конструировали модели, управляемые на корде, — разъясняет Владимир. — Они летали на стальной нитке — корде, длиной 15,92 метра. Летали по кругу. В руках — ручка управления, а две проволочки от нее тянутся к модели.
Радиомодели, появившиеся в середине 1980–х, летали во всех плоскостях: боком, под углом 45 градусов, кордовые — только в одной. Хотя и там можно было выполнить «мертвую петлю». Были и асы воздушного боя.
— К самолету привязывали ленточку, и противник должен был ее отрубить, — рассказывает авиамоделист. — Проходили командные соревнования, на которых по три экипажа гонялись друг за другом — чем больше отрубов, тем больше очков. Асы за один бой пять раз отрубали ленточку. Это был норматив мастера спорта.
Существовало пять видов кордовых моделей: гоночные, скоростные, пилотажные, копии и воздушный бой.
Собеседник увлекся гоночными. Зимой под руководством наставника Юрия Колизея конструировал модели, летом, на соревнованиях, запускал. В Латвии было три кордодрома — в Даугавпилсе, Риге и Лиепае, но республиканские соревнования, как правило, проходили в столице республики — там и кордодром был лучше, и добираться ребятам из других городов ближе. И все же соревнований у нас было немного. Больше возможностей было в тех республиках, где ДОСААФ был богаче, ведь соревнования — это и затраты: размещение участников, питание. Самой богатой в этом плане была Украина.
— Там чаще всего устраивались всесоюзные соревнования, — продолжает Фурс. — А председателем оргкомитета обычно был знаменитый авиаконструктор Олег Антонов. Он и сам увлекался авиамоделизмом. Перед началом соревнований поздравлял участников и приглашал работать на свой авиазавод. Так и говорил гостям из Латвии, Грузии, других союзных республик: «Захотите — будете работать на наших авиазаводах». Знал, что те, кто едет на всесоюзные соревнования, ребята головастые.
Это сегодня, по словам собеседника, нет проблем купить готовую модель — были бы деньги, а тогда все нужно был конструировать самому. Если, конечно, хотел расти, побеждать.
— Например, движки мы делали только сами, — вспоминает авиамоделист. — Были в продаже и итальянские, но они нас не устраивали — мощности маловаты, норматив мастера спорта не выполнишь. Поэтому мы конструировали самодельные моторы. С ними давали соперникам прикурить на международных соревнованиях — многие мои сверстники там побеждали.
Доводить до ума модель помогала и производственная кооперация авиамоделистов из огромной страны. Скажем, картер двигателя Владимиру отливал коллега по увлечению из Ташкента, с которым он познакомился на соревнованиях. Рижанин отослал ему форму, которую надо отлить, а получил уже готовые детали. Что–то делали даже на «антоновских заводах». На чертежах стояла резолюция самого генерального конструктора — поэтому проволочек не было.
В 1970–м Фурс стал мастером спорта. Жизнь шла по восходящей. Ездил на соревнования — по Союзу, в соцстраны, учился в РКИИГА. И вот когда окончил 5–й курс и перешел на 6–й, случилось ЧП — отчислили. Мало того — отправили в места не столь отдаленные.
— Купил доллары — хотел на них приобрести обувь и магнитофон. Сегодня молодому поколению это покажется смешно, а тогда посадили — за операцию с валютой. Полтора года провел в зоне в Лиепае, — не скрывает собеседник.
Но советская власть, чтобы сейчас ни говорили, не была злопамятной. Отбыв положенное, Фурс вскоре устроился в ДОСААФ — инженером–авиамоделистом. Стал вторым человеком в авиамодельном спорте республики, начал готовить мальчишек к соревнованиям. А взял его бывший наставник — Юрий Колизей, который сам когда–то учил Володю и понимал, что если мы хотим быть в лидерах, плевать нужно на табу и установки. Так и получилось. Одним из самых знаменитых советских мастеров авиамодельного спорта стал наш Виктор Рошонок. Он представлял сборную СССР на многих соревнованиях, побеждал на чемпионатах Европы. В сборной долгие годы был и Карлис Плоциньш, который сегодня работает в агентстве гражданской авиации.
Фурс вспоминает трагикомичную историю, которая случилась с одним из одаренных латвийских авиамоделистов.
— Валерий Тимофеев учился на втором курсе РКИИГА и поехал на чемпионат мира в Лондон, — продолжает собеседник. — А здесь у него накопились какие–то долги перед сессией. Выступил отлично — стал вице–чемпионом мира. Приезжает домой, но вместе цветов и оваций узнает, что…отчислен. А вскоре получает приглашение из Московского авиационного института — берут к себе, на третий курс. Понимают, что таких башковитых ребят, которые побеждают на ведущих международных соревнованиях в технических видах спорта, нужно лелеять.
А сколько таких талантливых ребят уже новая независимая Латвия растеряла!
Справедливости ради, по словам Владимира, на них и раньше часто смотрели как на дядей, не наигравшихся в детстве, но тогда были в республике и кружки, и соревнования. Сегодня авиамодельный спорт у нас на обочине.
— Последние соревнования прошли в 2001 году. В Латвии нет ни одного действующего спортивного аэродрома для авиамоделизма, а в Литве их 29, — грустно говорит Фурс.
Потому что южные соседи понимают, авиамоделизм — это не просто хобби, игрушки, это и воспитание будущей инженерно–технической элиты страны. Не случайно среди тех, кто в 1962–м пришел вместе с Владимиром в ДОСААФ, многие стали известными летчиками: Юрий Чирской, Юрий Рубенчик, Борис Матвеев. Последний — летчик–инспектор, решавший, допускается ли человек к полетам управления рижского аэрофлота. Рубенчик долгие годы был командиром на ТУ–104. Однажды, возвращаясь на самолете из Ворошиловограда (нынешнего Луганска), Владимир услышал по радио имя командира самолета — Рубенчик. Попросил стюардессу передать привет от Фурса. Та прибегает и сообщает: «Командир вас к себе приглашает». Так в кабине и летел.
Собеседник и сегодня не расстался с детским хобби, хотя его теперешняя профессия не связана с небом — он таксист. А на смену кордовым пришли радиомодели.
— Сейчас и телеметрия есть, камеры. Стоишь на земле и следишь за полетом на экране. Будто сам в кабине самолета, — говорит он. — Я перешел на эти модели в 1999–м. Хотя, конечно, далеко до уровня молодежи.
Впрочем, как и в детстве, Владимир сам привык доводить модели до ума — красить, шпаклевать. Все делать капитально, надежно. Большинство же сегодняшних авиамоделистов покупает готовые.
— Китайские сделаны легко, красиво, но служат недолго. Могут даже на первом полете показать отличный результат, победить на соревнованиях, а на следующих — рассыпаться, — объясняет он.
Иногда ветеран латвийского авиамоделизма едет и на соревнования — в соседний Каунас. Там живет Альгис Василяускас, полковник в отставке, бывший курсант училища им. Алксниса. Когда–то Владимир его натаскивал по авиамодельному спорту, сегодня Альгис главный организатор соревнований в родной Литве.
— У них там несколько этапов: Мажейкяй, Каунас, Вильнюс. Но я еду только в Каунас — к другу. Не забывает. А там живет еще много хороших ребят — бывших наших воспитанников, — заканчивает Владимир Фурс.
Илья ДИМЕНШТЕЙН