Глава 17.
Стоило ему пошевелиться, как к горлу подкатило. Никита не стал противится желанию тела и изверг содержимое желудка. Постепенно тошнота отступала, видимо действие яда, которым его вырубили, проходило. Наконец спазмы чуть-чуть утихли, и он смог осмотреться. Он лежал на голом бетонном полу, в каком-то гараже. Извернувшись, от отодвинулся от лужи, чтобы не изгваздаться окончательно. Связали его крепко и умело, притянув кисти к пяткам. Хорошо, что не накинули петлю на горло, так было недолго и задохнуться.
Парень пошевелил пальцами. Неизвестно сколько он тут пролежал, но чувствительность стремительно терялась. Затолкав нарастающую панику поглубже, он попытался дотянуться до голенища ботинка, где всегда прятал раскладной нож.
- Какой шустрый! – послышался за спиной смешок.
Никита перевернулся и увидел, что на колченогом табурете сидела та самая женщина, которую он встретил на перроне. Она улыбалась и демонстративно помахивала ножом, вытащенным у парня.
- Ну, что молчишь? – похоже ей нравилось наблюдать за беспомощными попытками Никиты вырваться – Сказать нечего?
- Приличного нечего, - пробурчал юноша.
- А если так?
Женщина вроде ничего не сделала, только чуть-чуть повернулась и положила руку на колено. Но сразу ее поза стала настолько соблазнительной, что парень забыл о веревках и рванулся к ней. Она стала воплощением всей возможной похоти. Несмотря на то, что она была довольно скромно одета, а голову скрывал почти монашеский платок, юноша вожделел ее. Глаза выхватывали полоску обнаженной кожи между юбкой и голенищем высокого сапога, едва-едва приоткрытые губы, даже мешковатая куртка намекала на сокровища, хранящиеся под одеждой.
Никита уже простил ей собственное похищение, впрочем, разум почти отказывался критически мыслить. Красавица стала центром мироздания, а все остальное поплыло далеким туманом. И все же, глубинная часть его существа, тревожилась, кричала ему об осторожности. Усилием воли он заставил себя отвести взгляд. Наваждение не рассеялось, но стало легче.
- Вот это уже другой разговор, - захохотала женщина, глядя на вздувшиеся в паху юноши брюки.
- Ты так прекрасна, - пролепетал Никита – о, если бы я мог тебе служить!
Парень даже рванулся в путах, показывая насколько он готов приступить к своим обязанностям раба. Женщина довольно кивнула. Ее чары срабатывали все хуже, но на этого юнца действовали, как и в прежние времена, когда ей поклонялись целые народы. Ей даже стало немножко жаль этого малолетнего болвана, ведь после того, как людишки выпустят Скоромчу, его обязательно придется убить. Пусть хоть чуток сладенького получит, пока может, решила она, и подошла ближе к юноше.
- Ты хочешь меня? – голос женщины звучал хрипловато, интонация была выверена столетиями практики и паренька затрясло.
- Как ты великолепна! – Никита снова рванулся в путах и от бессильного желания коснуться красоты, на его глазах выступили слезы.
- Можешь звать меня Сфено, - она погладила его по щеке и откинула прядь волос с его лба – я знаю, о чем ты сейчас думаешь, мальчик.
Убежденность в собственных силах сыграла с ней злую шутку. Она не знала, что парень уже выскользнул из-под ее чар. И конечно, она не могла знать, что Никита не просто так дергался на полу, а открывал сложную защелку в ботинке, что выкидывала из каблука острый шип, о который можно перерезать веревку. В бою шип выпускался щелчком каблуков друг о друга, провернуть такой фокус лежа связанным было непросто, но Дегтяренко не зря его учил.
Никита не стал тратить время на разговоры. Он схватил женщину за запястье и дернул на себя. Руки после веревки слушались плохо, но Сфено не ожидала нападения и неизящно полетела на пол. Затекшие руки и ноги не позволили вскочить, и он попытался сбежать самым эффективным способом из доступных, то есть на четвереньках. Рассуждать на тему, мол, стыдно убегать от женщины, он не стал. Ирийки часто были не слабее ирийцев, а некоторые сильнее бульдозера.
Сфено попыталась вскочить, но угодила рукой в блевотину и шмякнулась лицом прямо в лужу. Поднялась она уже не такая красивая, но очень злая. Платок слетел с ее головы и сотни змей, что покрывали ее голову вместо волос зашипели хором. Родная сестра Медузы Горгоны пришла в ярость и помчалась за Никитой.
Если бы сейчас устраивали соревнования по бегу на четвереньках, Никита обязательно бы взял первое место. Вопящая от гнева сверхъестественная тварь за спиной, была отличным допингом. Парень юркнул за сваренный из швеллера верстак, ужом скользя между ящиками с автомобильным хламом. Интуитивно он взял верное направление, то есть в сторону выхода. Легкость, с которой Горгона перевернула двухсоткилограммовый верстак, уполовинила его шансы добежать до двери.
И все же Никита не потерял головы. Поняв, что не успеет, юноша подхватил полутораметровый кусок арматуры, заботливо сложенный за верстаком неведомым хозяином гаража и успел его выставить перед собой. Сфено напоролась на него и завизжав отскочила назад, пытаясь выдрать стальной прут из живота. Ребристое железо видимо зацепилось за позвонки и застряло. Рана дымилась. Сфено оказалась из тех ирийцев, которые не переносили сталь.
Картина конечно радовала взор юноши, но он не стал досматривать представление до конца и выскочил из гаража. Послышался звук мотора и блеснули фары. Никита не был уверен, что Горгона умрет от одного прута и хотел убраться подальше. Была проблема в том, чтобы убедить шофера свалить отсюда как можно быстрее. Парень поморщился, но решил, что возможно придется шофера оглушить, а потом извиняться.
- Помогите! – крикнул он водителю, выходящему из машины, фары слепили юношу и рассмотреть его он не мог – На меня отказники напали!
В такой постановке вопроса был свой риск, водитель мог просто развернуться и уехать. Но ничего более умного он просто не успел придумать. Впрочем, водитель спокойно вышел из машины и пошел к нему:
- И с каких пор тебе против гопоты нужна помощь? – спросил он голосом Дегтяренко.
- Батя! – обрадовался Никита.
- Цел? – сухо спросил Дегтяренко, прислушиваясь к вою и грохоту из гаража.
- Цел, - торопливо ответил парень и потянул отчима за рукав – валим отсюда. Там Горгона!
Дегтяренко размышлял всего несколько секунд, потом запрыгнул в машину и рванул назад. Без поддержки, рисковать собой и пацаном было неразумно. Запросив помощь по рации, он поехал к дороге.
- Где мы? – спросил Никита.
- Заброшенная психушка в Ляхово, - рассеяно ответил генерал объезжая воронки от снарядов – у нее и до войны была жуткая репутация, а после эвакуации сюда никто не ходит, идеальное место для подпольной базы.
- Светится? – скривившись спросил Никита, про радиационный фон.
- Как елка на Новый Год, - хмыкнул Дегтяренко – так что пару дней проторчишь в дезактивационной камере. Заодно все уроки выучишь на полгода вперед!
- Очень смешно, блин, - ответил Никита и замолчал.
Наконец они выехали на нормальную дорогу и поехали к центру города, мимо с воем, проносились машины спецназа. Никиту интересовал вопрос, как отчим умудрился так быстро его разыскать. В одежде, он проверял, жучков не было. Ответ подал голос с заднего сиденья:
- Гражданин начальник, отпустите меня, я ж вам помог…
Никита обернулся. На заднем сиденье скукожился один из отказников, что пристали к нему в вагоне, тот самый, кому он плечо вывихнул. Только сейчас на нем не было живого места. Методы убеждения у боевого офицера были не очень гуманные.
- Эта боксерская груша подсказала где искать?
- Угу, - кивнул генерал – я его нашел, когда он вещички на квартирке собирал. Дурачок, ему сказали бежать, а он за барахлишко беспокоился. Ты мне еще спасибо должен сказать, - обратился он уже к отказнику – тебя бы эти твари обязательно грохнули, чтобы свидетеля не оставлять. А так отдохнешь на казенных харчах на каторге. Говорят, там сейчас паек добавили.
Уголовник затих, только бормотал что-то сквозь остатки зубов. Наверное, потом в лагерных байках, это превратится в целую повесть, как он «поганых ментов» целовать задницу посылал. Сейчас его больше заботил вопрос, как дожить до суда. Бешенный вояка его изрядно напугал.
- Они должны были вытащить тебя на станцию, - продолжил рассказ Дегтяренко – только пожадничали и решили сначала пограбить. То, что план ирийцев в конце концов удался, простая случайность. Запомни, - отчим поднял палец, как всегда делал, если говорил что-то важное и поучительное – никогда не имей дело с идиотами!
- Запомню батя, - усмехнулся Никита.
Он воспринимал подобные тезисы отчима как неизбежное зло. Лишь спустя годы он убедится, насколько прав был этот битый жизнью мужик. Остаток пути провели в тишине. Никита пытался унять дрожь в пальцах, его догнал страх, а показывать его он не хотел. Отказник сопел разбитым носом на заднем сиденье. Сам Дегтяренко размышлял над тем, кто же такой Скоромча, если для его освобождения предпринимаются такие усилия. А еще он решил, что пасынка и тещу отправит подальше, возможно в Афины, там его армейский товарищ управляет рыболовецкой артелью. Море, тепло и никаких сверхъестественных сволочей.
