Ночь без сна повышает уровень дофамина и готовит нейроны к новым синапсам.
Не высыпаясь день за днём, мы получаем стабильно плохое настроение, раздражительность, забывчивость, мы начинаем хотеть, чтобы нас все оставили в покое и т. д. Но это именно при постоянном недосыпе. Одна бессонная ночь, бывает, даёт странный психологический эффект: при явной физической усталости ощущается что-то вроде эйфории, нет никакой мрачной подавленности, и даже хочется каких-то лёгких приключений. Конечно, так бывает не у всех, но всё же это достаточно известный феномен, чтобы им заинтересовались нейробиологи.Сотрудники Северо-Западного университета экспериментировали с мышами, которых на сутки лишали сна (отдельная проблема была в том, чтобы причина, по которой мыши не спали, не была связана с очевидным стрессом – то есть их не следовало сильно пугать, например). На следующий день такие мыши становились более активными, в том числе и сексуально, и более агрессивными. Одновременно исследователи наблюдали, что происходит с мышиным мозгом; в первую очередь их интересовали области, использующие дофамин и связанные с чувством удовольствия от награды. Ощущения от бессонной ночи всё-таки больше приятные, чем нет, а дофаминовые центры мотивации дают львиную долю удовольствия, которое нам (и мышам) доводится испытывать в жизни.
В статье в Neuron говорится, что дофаминовые всплески имели место в префронтальной коре, гипоталамусе и прилежащем ядре. Прилежащее ядро когда-то называли «центром удовольствия», пока не выяснилось, что дофаминовое удовольствие распределено по целой сети нервных центров, и прилежащее ядро – лишь один из них. При этом разные аспекты бессонной эйфории зависели от разных зон. Дофаминовые сигналы в прилежащем ядре и гипоталамусе влияли на гиперактивность – то есть если сигналы в них подавить, мышь будет меньше бегать и вообще суетиться. Дофаминовые сигналы в префронтальной коре делали мышь менее депрессивной. Когда говорят о депрессивных мышах, то в первую очередь имеют в виду социальную активность: мыши в депрессивноподобном состоянии мало интересуются другими мышами. Если дофаминовые сигналы после бессонной ночи в префронтальной коре подавляли, социальность у мышей ощутимо падала. Всплеск же дофамина даёт, по-видимому, эйфорическую готовность общаться, причём речь идёт об общении в широком смысле, а не только для размножения. (И, опять же, дело не в том, что у мышей изначально была депрессия, а потом она исчезла; просто изменения в поведении у мышей были по характеру противоположны депрессивным.)
Повышенная активность – обычная и сексуальная – исчезала у неспавших мышей через несколько часов. А вот антидепрессантный эффект продолжался несколько дней. Можно предположить, что между нейронами появлялись новые связи, которые поддерживали это состояние. Действительно, исследователи увидели на нейронах префронтальной коры появившиеся дендритные шипики – особые выступы мембраны, которые готовы сформировать новый синапс. Если формирование дендритных шипиков подавляли, то пропадал и антидепрессантный эффект суточной бессонницы.
Появление дендритных шипиков означает хорошую синаптическую пластичность, то есть что мозг готов в ответ на новые условия создать новые нейронные цепочки. Полное отсутствие сна каким-то образом стимулировало пластичность в префронтальной коре. Вполне может быть, что у этого есть эволюционный смысл. Когда ты попал в опасное место, когда вокруг слишком много хищников и нет никакой возможности заснуть хотя бы ненадолго, мозг старается реорганизовать нервные цепи и поддерживает себя дофамином, чтобы оставаться в форме. Но, конечно, если вынужденное бодрствование слишком затягивается, то минусы бессонницы проявляются в полную силу.
Летом мы писали о другой работе, в которой речь отчасти шла о том же – что бессонная ночь смягчает депрессию. Но там говорилось именно о настоящей депрессии у людей: депрессия влияет на сон тоже, и порой настолько сильно, что достаточно провести одну ночь без сна, чтобы настроение улучшилось. И вообще, если говорить об эйфории бессонной ночи у людей, то тут, наверно, многое будет зависеть от того, как именно человек не спал – то есть провёл ли он эту ночь за компьютером в монотонной работе, или в игре, или не мог заснуть от тяжёлых мыслей, или же любовался северным сиянием.
