Актер Павел Луспекаев снимался в кино до обидного мало. И хотя считался театральным актером, в театре ролей у него было тоже мало. Но даже в небольших эпизодических ролях он выглядел так ярко и убедительно, что запоминался всем зрителям.
За примером далеко ходить не надо. Помните старый фильм «Три толстяка». Там Луспекаев сыграл эпизодическую роль насквозь прагматичного контрреволюционного генерала. И так сыграл, что запомнился на уровне великого Алексея Баталова сыгравшего главную роль гимнаста Тибула.
А других актеров фильма я сегодня уже и не вспомню.
Могучая фактура, крупное и мощное телосложение, колоритное лицо с яростным, неистовым, порой даже зверским выражением и пронзительным, испепеляющим взглядом налитых кровью глаз. Кроме того, артист обладал мощнейшим, неукротимым темпераментом и огромным артистическим вдохновением, что позволяло ему с блеском воплощать натуры дикие, необузданные, обуреваемые сильнейшими страстями. Это вызывало высокое нервное возбуждение у зрительного зала. Как трагическому актёру, Луспекаеву не было равных в Ленинграде. Луспекаев проникал в театральный образ настолько глубоко и самозабвенно, что отбрасывал авторский текст, всякий раз играл на чистой импровизации, на ходу создавая нужные реплики.
Великий британский актер Лоренс Оливье, после посещения Ленинграда говорил: «В России, в БДТ, есть один актёр — абсолютный гений! Только фамилию его произнести невозможно». Это он так о Луспекаеве отзывался.
Память о театральных актерах живет недолго, люди больше помнят актеров кино. Вполне возможно мы бы забыли Луспекаева, если бы не кинокартина «Белое солнце пустыни», где он сыграл роль таможенника Павла Верещагина. Причем сыграл так, что запомнился всем и навсегда. Эпизод с гибелью Верещагина вызывал и вызывает слезы даже у суровых мужиков. А его фраза «Я мзду не беру. Мне за державу обидно» стала знаковой у патриотов. По сути неофициальный девиз таможенников.
А ведь его работа в фильме «Белое солнце пустыни» сама по себе была подвигом, победой человеческого духа над безвыходными обстоятельствами. Снимаясь больным, актёр создал былинный образ живого человека со всеми его слабостями и силой, недюжинным оптимизмом и неизбывной грустью. Он снимался, как двадцать пять лет до этого воевал.
Павел Бодасарович (Борисович) Луспекаев родился в 1927 году в Ростовской области. К сожалению нацпатриотов, актер воплотивший русскую былинную силу, не являлся чисто русским по национальности (сам в шоке). Отец нахичеванский армянин Багдасар Луспекян работал мясником, мать донская казачка из старообрядцев Серафима Авраамовна Ковалева, домохозяйка. Учился в ремесленном училище в Луганске, во время войны вместе с другими ребятами эвакуирован в город Фрунзе. В 1943 году добровольцем идет на фронт. Как 16-летнему пацану удалось пройти призывную комиссию неизвестно. Сыграл свою роль высокий рост, крупное телосложение, хорошо подвешенный язык, ну и конечно сильная харизма. Причем Луспекаев попадает не в простую часть, а в специальный партизанский разведотряд («опергруппа 00134»). В одном из боёв получил тяжёлое ранение: разрывная пуля раздробила локтевой сустав. В саратовском военном госпитале ему уже вкатили наркоз — ампутация казалась единственным способом сохранить Паше жизнь. Каким-то немыслимым усилием воли он выплыл из беспамятства и не позволил хирургу дотронуться до своей руки, пока тот не поклялся попробовать обойтись без ампутации. И ничего, зажила рана, даже следа на руке почти не осталось! «Ну и счастливчик ты, парень! Любит тебя удача!» — сказал изумленный врач тогда, в 1943 году.
Но война жестокая штука. Фатальную роль в судьбе Луспекаева сыграло не это тяжелое ранение, а казалось бы незначительная болячка. За несколько месяцев до ранения, он наблюдая за противником, несколько часов неподвижно пролежал в сугробе. В результате отморозил ноги. Через десять лет после войны это и аукнулось. В 26 лет у Луспекаева стал развиваться атеросклероз сосудов ног. В тридцать на ногах появились незаживающие язвы. Диагноз врачей был суров – газовая гангрена, необходима ампутация обеих ног. Актер уговорил врачей обойтись ампутацией пальцев правой ноги. Но… Через месяц после первой операции, стало очевидно, что нужно ампутировать и пальцы левой. С тех пор актёра так и «резали по частям»: третья операция лишила его стопы одной ноги, четвертая — стопы другой. Боли были нечеловеческие, и Луспекаеву выписали обезболивающий наркотик пантопон. Около года Павел жил в полубреду. «Мне противно что-то писать, в течение суток уколол 16 кубиков. Я погряз в этой мрази и хочу, чтобы быстрее наступил конец», — записал он в дневнике.
Практически он стал наркоманом. Когда доза дошла до шестнадцати ампул в день, Луспекаев твёрдо решил, что от этой зависимости надо избавиться. Чтобы как-то отвлечь себя, Луспекаев попросил жену принести ему мешок подсолнечных семечек. Сидел на диване, сложив ноги по азиатски, и грыз семечки, чтобы хоть как-то отвлечься от боли.
Однако это помогло незначительно. Неделю актёр находился в полубессознательном состоянии, отказывался от пищи.
Сейчас принято ругать и критиковать тогдашнего министра культуры Екатерину Фурцеву. Редко услышишь что-нибудь хорошее в ее адрес. Но именно Фурцева оказала Луспекаеву помощь. Когда до неё дошли слухи о страдающем от болей актёре, который, несмотря на это снимается в кино, министр распорядилась раздобыть для Луспекаева нужные лекарства за границей, а также протезы из Франции. В своём дневнике актёр тщательно записывал часы, а потом дни, прожитые без наркотиков. Когда, наконец, Луспекаев ощутил, что освободился от наркотической зависимости, первое за что он взялся, — начал рисовать себе эскизы протезов.
Когда режиссер Владимир Мотыль решил снимать «Белое солнце пустыни», то решил пригласить на роль таможенника Верещагина, Павла Луспекаева. То, что актер практически обезножен, его не смущало. Для активных сцен драк есть дублеры, да и вообще израненный таможенник на костылях будет смотреться эффектно. Но Луспекаев согласился на съемки с тем условием, что у него не будет дублёров. Сцены драк он сыграет сам. Также Луспекаев на корню отверг идею Мотыля с костылями для своего героя. Он показал режиссёру чертёж металлических упоров, которые, будучи вделаны в сапоги, позволят ему передвигаться без палки.
Небольшой секрет. Оказывается, по первоначальному сценарию Верещагина звали Александром. Но связь между актёром и его героем была настолько сильной, что съёмочная группа начала называть Верещагина Паша (Павел). Мотыль сперва ругался, но потом плюнул, тем более что сам так называл. Кроме того вначале планировалось что роль Верещагина будет незначительно и второстепенной. Однако во время съёмки она значительно расширилась за счёт сцен, полностью построенных на импровизации.
Мотыль был мозгом картины, а Луспекаев был ее сердцем, душой. Благодаря нему на съемочной площадке царила доброжелательная атмосфера. И хотя его жена Инесса Александровна, присутствующая на съемках, постоянно носила за ним собой маленький складной стул, так как актёр вынужден был отдыхать через каждые двадцать шагов, никто к нему как к инвалиду не относился. Он снимался со всеми наравне, смешил всех актерскими байками и собственными небылицами, любил приколоться, побухать с Петрухой-Годовиковым, умудрялся даже подраться с местными. Он любил проводить свободное время в махачкалинских ресторанах, где был всеобщим любимцем. Когда в зале вспыхивала какая-нибудь ссора между посетителями (а кавказцы – народ горячий), Луспекаев сгребал в охапку драчунов и разводил их в стороны. Обычно перечить богатырю, никто не смел. Но однажды некий джигит, выхватив нож, попытался полоснуть Луспекаева по лицу. Хотя актер успел в последний момент среагировать и отстраниться, лезвие рассекло ему бровь. На следующий день, когда он в таком виде заявился на площадку, Мотыль схватился за голову – предстояло отснять сцену на баркасе. Усилия гримеров не помогли – рана продолжала кровоточить. Но киношники – народ находчивый. Тут же была придумана сцена, в которой Верещагин получил легкое ранение. Помните, где Абдула приказывает: «Аристарх, договорись с таможней», басмач стреляет из маузера, и осколок стекла попадает Верещагину в бровь. Оказывается, эта рана не бутафорская, а самая, что ни на есть, реальная. Кстати, тот самый бандит Аристарх не актер, а архитектор Игорь Милонов. Бытует мнение, что он бывший летчик и Герой Советского Союза. Но это шутка придуманная любителем розыгрышей Павлом Луспекаевым и принятая на веру наивным и вечно нетрезвым Петрухой.
После выхода картины в марте 1970 года, на Луспекаева обрушился триумф, его узнавали на улице, о нём, о его игре и актёрском таланте писали журналы и газеты. Поступало множество предложений съёмках в других фильмах, однако воспользоваться ими он не смог, в апреле того же года актёр скончался.
Большой драматический театр Ленинграда отказался его хоронить, сославшись на то, что актёр у них не работает. Траурные хлопоты взял на себя «Ленфильм». Луспекаев умер накануне столетия со дня рождения В. И. Ленина, а тогда по всему Союзу было объявлено всенародное празднование и траур никак не вписывался в график торжественных мероприятий. Так что гражданской панихиды и прощания не было. Тело Луспекаева перевезли в Ленинград и похоронили на Северном кладбище.
Он умер, но память о нем осталась большая. Самое интересное, что актера Павла Луспекаева помнят в ипостаси его киношного героя – Павла Верещагина. Не Луспекаеву, а именно Верещагину установлены несколько памятников. Но это ладно, памятники вымышленных киногероям много. Но именем «Павла Верещагина» названы два таможенных корабля. Чтобы государственный корабль называли в честь не реального, а киношного героя – редкий, а может быть единственный случай в истории. Когда его внучка Дарья решила поступать в Российскую таможенную академию, ее пытались зачислить без экзаменов. А как же, внучка самого известного таможенника России!
В фильме «Белое солнце пустыни» баркас, на котором погибает Верещагин, взрывался на счёт 42. Павел Луспекаев умер в сорок два года от разрыва сердечной аорты.
Читать далее →
