Отобрание детей — крайняя мера Ирина Сычева, Елена Альшанская В Ленинградской области мать 11-летней девочки, оказавшейся на несанкционированном митинге, хотят ограничить в правах. Об этом заявила региональный уполномоченный по правам ребенка Тамара Литвинова. Руководитель благотворительного фонда «Волонтеры в помощь детям-сиротам» Елена Альшанская считает, что это неадекватная мера.
Школьницу из поселка Токсово Всеволожского района Ленинградской области 31 января задержали на акции протеста и доставили в отдел полиции Петроградского района Санкт-Петербурга, через несколько часов девочку забрала мать.
Омбудсмен заявила, что школа сообщала матери о планах девочки попасть на митинг, однако сама она утверждает, что ничего не знала об этом и думала, что дочь на катке или в гостях у подруги.
— Как вы оцениваете ограничение родителя в правах за то, что его ребенок оказался на митинге?
Елена Альшанская
— Это совершенно неадекватная мера в данном случае. По российскому законодательству, ограничение родителя в правах, если такое решение принимается судом, подразумевает незамедлительное отобрание ребенка из семьи.
То есть ограниченный в правах родитель далее не проживает со своим ребенком и не воспитывает его. Ребенка при этом передают либо в организацию для детей-сирот, либо другому родителю. Такая мера необходима только тогда, когда есть веские основания предполагать, что действительно существует серьезная опасность для ребенка и существенное нарушение его прав.
Разлучать родителя и ребенка можно лишь в самых крайних случаях, когда невозможно найти другие способы решить существующие в семье проблемы, которые могут негативно сказаться на жизни и развитии ребенка.
Использовать это в качестве «пугалки» для родителей или педагогической меры воздействия на ребенка нельзя, это просто безумие.
И уж тем более недопустимо ни в каких политических историях применять угрозу разлучения родителей и ребенка, как меру воздействия на семью.
Понятно, что, когда 11-летний ребенок едет один в другой город, и об этом не знает мама, это ситуация нештатная. При этом мы прекрасно понимаем, что решением в такой ситуации будет не отобрание ребенка из семьи. Это не просто чрезмерная и бессмысленная мера. Она совершенно бесчеловечна.
Я прочитала интервью с этой девочкой, она не по годам развитая, читает взрослые книги, интересуется историей и тем, как устроен мир. Сама она говорит, что поехала посмотреть достопримечательности города. Возможно это не так, и ей было любопытно поехать на митинг. Но это совершенно нормальное поведение подростка. Видно, что она в свои 11 лет достаточно развита и чувствует себя старше по интеллектуальному развитию. При этом понятно, что, конечно же, она ребенок, не всегда может оценить опасность и не очень хорошо понимает, что в каких-то ситуациях, которые ей кажутся волнительными и интересными, нужно не скрыться от мамы, а наоборот, с ней пообщаться. Но для такого заинтересованного подростка куда-то поехать, что-то посмотреть, скрыв это от родителей — нормально.
Ограничивать маму в правах и лишать ее права проживать со своей дочерью — это максимально неадекватная реакция на данную ситуацию из всех возможных.
— Почему нельзя классифицировать эту ситуацию как оставление в опасности? Какова обычно процедура в отношении семьи в подобном случае?
— Оставление ребенка в опасности — это множество различных ситуаций, в каждой из которых нужно разбираться отдельно. Этим может заниматься комиссия по делам несовершеннолетних, куда поступила информация, или работу с семьей начинают органы опеки, или же дело может рассматривать суд, если туда поступит соответствующее заявление.
Дальше идет рассмотрение каждой конкретной ситуации. Если, например, маленького ребенка заперли одного дома и он находился три дня без взрослых — это одна ситуация, которую можно классифицировать как оставление в опасности.
Одно дело, если 5-летний ребенок весь день на улице, и за ним вообще не следят взрослые. Другое — когда подросток гуляет один. Чаще всего так происходит не потому, что родителям до него нет дела, а в связи с тем, что они работают, а дети уже достаточно взрослые, чтобы гулять самостоятельно.
Или как в данном случае, девочка, не сказав маме, уехала на электричке — разве можно это считать оставлением в опасности?
— Будут ли нарушены права девочки в случае, если ее заберут из семьи?
— Конечно, права ребенка будут нарушены. Но я уверена, что суд в этом случае такое решение не поддержит.
Ранее, в 2019 году, были попытки ограничить в родительских правах людей, которые с маленькими детьми пошли на несанкционированный митинг — из-за того, что они якобы подвергли детей опасности. Но суд не поддержал предложение органов опеки, и никто из родителей не был ограничен в правах.
Если вдруг мама считает, что есть какие-то риски, то она может обратиться ко мне, и мы организуем для нее юридическую поддержку.
— Как должна действовать полиция и органы опеки в подобных случаях? Какие меры были бы адекватными?
— Безусловно, если ребенок такого возраста один уехал в другой город без ведома мамы, то с семьей нужно пообщаться, понять — это разовая ситуация или ребенок так делает постоянно. Из того, что известно о данной истории, достаточно очевидно, что во-первых, ситуация разовая, а во-вторых, понятно, чем она продиктована — детским любопытством. Я не вижу никаких серьезных причин, чтобы предпринимать какие-то действия в отношении матери и ребенка. Мне кажется, что девочка, просидевшая несколько часов в ОВД, свой урок уже получила и вряд ли впоследствии так будет делать.
В целом это довольно обыденная ситуация для подросткового мира — что-то сделать, куда-то уйти, не сказав родителям.
Но, безусловно, каждую ситуацию нужно разбирать индивидуально. Решения нужно принимать после общения семьей и выяснения обстоятельств. Хорошо, если у нас появятся органы реальной защиты прав детей, которые умеют это делать грамотно, тактично и профессионально.
