У нас так почему-то принято, что жен декабристов считают героинями, совершившими уникальный, ни до, ни после не совершавшийся подвиг.
Потому что «Звезда пленительного счастья», «Кавалергарда век недолог», Маша Волконская, Полина Гебль, Екатерина Трубецкая…
Такие красивые имена, да еще и Некрасов со своими «Русскими женщинами…» и Дюма с «Учителем фехтования». Ну и потом, это на самом деле был подвиг – поехали ведь не все. Потому что Николай I специально разрешил – членам семей, женам МОЖНО с мужьями не ехать. Потому что до декабристов в ссылку отправлялся не один провинившийся или попавший в опалу, а ВСЕ. Вся семья, а то и весь род.
Так что в общем-то, жены декабристов, совершив то, что мы сейчас считаем подвигом, поступили так, как тогда было принято. Жены последовали за мужьями, выполнив то, что обещали, выходя замуж:
«… в горе и радости, в богатстве и бедности, в болезни и здравии…»
Но сейчас речь пойдет не о том, насколько героическим был поступок тех женщин, которые поехали за мужьями в Сибирь. А о его уникальности. Потому что часто говорят, вот смотрите – они же сами от всего отреклись. Сами, несмотря на то, что их все отговаривали и мешали, поехали в Сибирь. Никто так больше не сделал, даже не все жены решились. А они смогли.
Да, смогли. И кино про них сняли, и поэмы им написали.
А вот про Наталью Долгорукову почему-то никто фильмов не снимает. А зря. Потому что ее нравственный и жизненный подвиг случился задолго до всех Сенатских площадей и декабристов. И она, взвалив на себя свой крест, пронесла его с честью.
Наталья Борисовна Шереметева-Долгорукова
Наталье Борисовне Шереметевой было 16 лет, когда у нее появился жених. Он был под стать невесте. Наташа была, наверное, самой богатой невестой в России на тот момент – дочь славного военачальника Петра I, Бориса Петровича Шереметева. А посватался к ней лучший друг мальчишки-императора Петра II и его обер-камергер Иван Долгоруков. Император и его друг собирались пожениться в один день. Петр II на сестре Ивана, сам Иван на Наташе Шереметевой. Но большим планам сбыться было не суждено, потому что Петр во время гуляний на водосвятие простыл, да еще и подхватил оспу. Не вылечили.
Понятно, что новому правителю, а точнее правительнице, бывший фаворит был совершенно ни к чему. В лучшем случае Ивану Долгорукову грозила опала. И Наташу Шереметеву вся родня бросилась отговаривать от замужества, ей уже даже нашли другого жениха. Но нет.
Потом, много позднее, в своих мемуарах Наталья Борисовна написала:
«Я не имела такой привычки, чтобы сегодня любить одного, а завтра другого, в нонешний век такая мода, а я доказала всему свету, что я в любви верна…»
Обручившись с Иваном Долгоруковым, она не отказалась выходить за него замуж. Хотя могла. И все настаивали. Но дав обещание одному человеку, Наталья от него отступаться не стала.
Свадьба была скромной и уже через несколько дней они, вместе со всем семейством Долгоруковых, отправились в ссылку. Сначала в пензенские деревни Долгоруковых, но потом почти сразу дальше. В Березов. На место Меншикова, которого Долгоруковы упекли в этот дальний край несколькими годами ранее. И, разумеется, Наталья Борисовна Долгорукова поехала вместе со своим мужем.
Так что, когда говорят, что вот, мол, история жен декабристов уникальна – это не так. Наталья Шереметева-Долгорукова совершила не менее впечатляющий вояж намного раньше.
В Сибири она стала верной опорой своему мужу, несмотря на то, что Иван Долгоруков далеко не всегда был образцом для подражания. Всякое бывало, да и кроме всего прочего Долгоруковы сами между собой дружили как кошки с собаками. А Иван повадился пьянствовать вместе с местными гарнизонными офицерами и флотским поручиком Овцыным, одним из участников Великой Северной экспедиции. По пьяни Иван Долгоруков болтал лишнего, ругал Анну Иоанновну и цесаревну Елизавету. А «добрые» люди, готовые настрочить донос есть везде. Даже в далеком и холодном Березове.
Иван Долгоруков был арестован по доносу подъячего Тишина. На следствии, под пыткой Иван рассказал много чего интересного. А самое главное – всплыла история поддельного завещания Петра II, с помощью которого Долгоруковы пытались объявить императрицей его невесту. Причем на этом поддельном завещании подпись подделал Иван Долгоруков. Это была однозначная плаха. Иван и взошел на нее 8 ноября 1739 года.
Иван Долгоруков
Так Наталья Борисовна стала вдовой. В 25 лет. Она оставалась в Березове до переворота Елизаветы Петровны, а потом вернулась в Москву. Вырастила и воспитала старшего сына, с младшим не получилось, он родился больным. А потом ушла в монастырь, написав на память детям «Своеручные записки княгини Натальи Борисовны Долгорукой».
Через много лет, она писала о своем муже так:
«Я сама себя тем утешаю, когда спомню всего благородные поступки, и щастливу себя щитаю, что я ево ради себя потеряла, без принуждения, из своей доброй воли… Он рожден был в натуре ко всякой добродетели склонной, хотя в роскошах и жил, яко человек, только никому зла не сделал и никово ничем не обидел, разве что нечаянно…»
Далеко не всегда Иван Долгоруков на самом деле был таким. Да и в ссылке не всегда он был достоин своей жены. С другой стороны в свой последний час проявил мужество, которое поразило современников. А жена… Она всегда оставалась с ним «в горе и радости…».
Потом, почти через сотню лет, из жен декабристов, что-то похожее совершит Полина Гебль. Потому что если бы не эта француженка, которая тоже никогда ни одного плохого слова не сказавшая о своем муже и всегда бывшая ему верной опорой, ничего бы из бывшего кавалергарда и балбеса Ивана Анненкова бы не получилось. Он прошел каторгу и потом снова сделал гражданскую карьеру во многом благодаря тому, что у него всегда была рядом твердая, любящая и преданная опора в жизни - француженка-модистка, с которой ему повезло познакомиться на ярмарке.
