Когда Дэвид Кэмерон (David Cameron) почти год тому назад последний раз отвечал в качестве премьер-министра в нижней палате британского парламента на вопросы депутатов, он сказал, что никогда не забудет один день. Один из сотрудников, которые работали на Даунинг-стрит 10, вблизи входа, сказал ему: «Я не особенно интересуюсь политикой, господин Кэмерон, но ваши люди сделали так, что я в эти выходные смогу жениться на человеке, которого я люблю всю свою жизнь».
Это, по словам Кэмерона, является самым прекрасным моментом в его работе.
Консерватор Кэмерон длительное время не был никаким борцом за равноправие гомосексуальных браков, но когда он понял, что это развитие не остановить, то решил, по крайней мере, возглавить руководство и объявил его консервативным проектом. На съезде партии в 2011 году он сказал: «Консерваторы верят в узы, связывающие нас, в то, что общество будет сильнее, если мы дадим обещание взаимно поддерживать друг друга. Поэтому я поддерживаю однополые браки: не потому, что я хотя и консерватор. Я поддерживаю однополые браки, потому что я консерватор».
Трудно представить себе, что Ангела Меркель, когда она больше не будет канцлером ФРГ (во что, собственно говоря, уже с трудом верится) с гордостью будет вспоминать тот момент, когда она сделала возможными в Германии браки для всех. Что лесбийские женщины и гомосексуальные мужчины будут подходить к ней и благодарить и прославлять ее за четкое признание, с которым она дала им почувствовать, что их отношения не представляют собой ничего иного по сравнению с отношениями между мужчинами и женщинами.
Ибо нет никакого признания от Ангелы Меркель. До сих пор не было никакого признания против полного равноправия, а теперь нет никакого и за это. Четыре года назад было лишь признание о своем «внутреннем чувстве», которое заставило ее сомневаться при обсуждении вопроса об усыновлении и удочерении. А теперь существует анекдот о случайной встрече с одной лесбиянкой, которая со своей партнершей заботится о множестве приемных детей, что опять же заставляет ее сомневаться в своем «внутреннем чувстве».
Это подходит к наплевательскому отношению ко всему этому делу, поскольку этот якобы имевший место ключевой момент существовал уже некоторое время назад. Вероятно, он бы провозглашен ею ключевым моментом, чтобы иметь некую историю для объяснения смены курса, когда это придется сделать — по возможности, мимоходом.
«Меркель никогда не становилась поперек пути тех событий, которые она считала неотвратимыми», — пишет газета «FAZ». Если у канцлера нет вообще каких-либо убеждений, то это убеждение у нее есть.
Теперь ее можно поздравить со стратегически гениальной выходкой, которая отобрала у СДПГ предвыборную тему, причем таким образом, каким упрекал ее кандидат в канцлеры Мартин Шульц (Martin Schulz): в том, что она уклоняется от содержательных разногласий и политического спора. Собственно говоря, она даже не сделала поворота назад, а лишь в сторону: шаг на обочину.
И можно, будучи борцом за равноправие гомосексуалистов, праздновать ожидаемый результат ее шага, позднее разрешение браков для всех, и игнорировать то, насколько беспардонно это произошло.
Однако при таком способе правления что-то теряется, а именно — уважение. Прагматизм Меркель является неуважительным по отношению к аргументам и убеждениям, а она неуважительно относится к этому политическому процессу. Характерно, что она жалуется на то, что введение брака для всех становится теперь темой политической дискуссии, а при этом так и должно быть: открытая дискуссия между различными позициями, с возможностью четко обозначить себя также в качестве партии. Меркель многие годы препятствовала этой дискуссии и даже сейчас хочет уклониться от нее, когда ее уже нельзя больше предотвратить?
И наоборот, уважение к политику Меркель теряется. Ее безграничная гибкость, ее принцип беспринципности несомненно являются решающей причиной ее успеха. Можно было положиться на то, что в решающий момент ее собственные убеждения не остановят ее от того, чтобы выбросить за борт существующие до сих пор установки. Человек без убеждений: казалось, что в этом сложном, бурно изменяющемся мире именно он станет лучшим главой правительства.
Но одновременно растет — и не только у Мартина Шульца — желание увидеть политика, с которым можно было бы спорить по существу, который действует на основе убеждений и ценностей и со страстью и аргументами объясняет изменение своей позиции.
Может быть, даже консерватор, который по своему глубокому религиозному убеждению борется против равноправия лесбиянок, геев и транссексуалов и который вдруг в 2017 году видит себя на позициях незначительного меньшинства, заслуживает большего уважения, чем руководитель партии, которая может лишь переключаться от «лучше не надо» на «может быть, и не повредит». Прагматизм является в политике добродетелью, но неразборчивость не заслуживает никакого уважения.
Возможно, малодушный отход Меркель в сторону в решающий момент все же был не гениальной выходкой, а ее саморазоблачением.
Штефан Ниггемайер (Stefan Niggemeier), Der Spiegel, Германия
