Татьяна Пелипейко, «Магия тела» в живописи

Продолжим сюжет «Магии тела» в Третьяковской галерее. Напомню, что у выставки две части. Одна – графическая – располагается в залах графики главного здания в Лаврушинском. А вот другая – живопись с некоторым добавлением скульптуры – живет в здании на Крымском валу.

Вообще занятия в натурных классах были обязательной частью обучения художников с самого начала существовании Академии художеств – то есть с 1757 года. Но тут необходимы оговорки. Во-первых, от студентов, конечно, требовали знания анатомии – но при этом натуру полагалось идеализировать (не случайно значительную часть обучения составляло рисование гипсовых слепков с античных статуй).

Во-вторых же в роли натурщиков выступали исключительно мужчины. В смысле, обнаженных натурщиков. Женщины тоже позировали – но в так называемых «портретных» и «костюмных» классах.

Позвольте, а как же множество картин того времени с изображением обнаженной женской натуры? – спросите вы.

Рассмотрим, к примеру, представленные на выставке работы Венецианова. Одна – «Туалет Дианы», другая – «Вакханка».

Что-то не сильно эти образы похожи на богиню-охотницу и, тем более, на спутниц Вакха. А все потому, что позировали художнику в его имении крепостные девушки. Явно такой ситуацией смущенные, а о самих прототипах не имеющие ни малейшего представления.

В общем, вопрос с моделями каждый автор решал по-своему. А обнаженная натура имела право на существование лишь в античных сюжетах. В прочих случаях допускалась полуобнаженность – как у «Пляшущей итальянки» Петра Шамшина.

Академизм и идеализация натуры сохраняются долго. Ярким примером такого рода можно считать работы Генриха Семирадского.

Но и у Репина конца XIX века мы наблюдаем подобное – не живая натурщица, а практически статуя.

Похоже, молодой Михаил Нестеров над таким подходом иронизирует.

Но уже грядет реформа в образовании. В 1897 году в натурных классах Московского училища живописи, ваяния и зодчества впервые появляются женские модели. Инициатором столь решительных перемен был преподававший в то время в МУЖВЗ Валентин Серов. Вот его собственная работа.

А вот пишет в мастерской Серова обнаженную натуру его ученик Николай Ульянов.

Это уже гораздо более поздний Сергей Герасимов, но манера схожа.

А между тем начало ХХ века стало временем художественных экспериментов. Вот «Торжествующая муза» Михаила Ларионова.

Роберт Фальк.

Марина Рындзюнская.

Александр Куприн.

Сергей Конёнков.

Александр Осмёркин.

Иосиф Чайков.

Петр Кончаловский.

Вера Мухина.

Давид Бурлюк.

Но продлиться подобным вольностям суждено было недолго.

Вскоре «жить стало лучше и веселее», а живой человеческой натуре стало отводиться место только в символизации сильного, бодрого, спортивного и здорового поколения строителей социализма. В эту парадигму как нельзя лучше попадал Александр Дейнека, вовремя отошедший от своих ранних формальных экспериментов.

В работу художников все больше вмешивались власти. Показательна история с известной скульптурой Ивана Шадра «Девушка с веслом» - первый ее вариант, представленный на нынешней выставке, был подвергнут критике. Пришлось делать второй – более элегантный и идеализированный. По легенде, когда от автора потребовали еще одной переделки – а именно, одеть скульптуру, – он послал критиков далеко и больше ничего делать не стал. А облачал «спортсменку» в футболку и трусы уже другой скульптор.  

Настало время пуританства. Конечно, многие, как Татьяна Маврина, продолжали писать «нюшек». Но уже не для выставок.

Сейчас трудно представить, что целомудренная «Весна» Аркадия Пластова произвела фурор как нечто крайне смелое. И то – это была уже середина 50-х годов, время некоторых послаблений.

И вновь, как в XIX веке, для изображения обнаженной натуры стал требоваться благовидный предлог. Скажем, купание в реке или баня, как у представителя «сурового стиля» Николая Андронова.

В крайнем случае годился философский контекст – как во «Временах года» Дмитрия Жилинского.

Ну, а продлится выставка в ГТГ на Крымском до середины декабря.