Когда кришнаит попадает в армию

Коля Кришман (имя настоящее, кличка тоже) отказался выполнить зачетное упражнение по стрельбе из автомата в финале курса молодого бойца. Три патрона за него отстрелял другой воин. Это не страшно, на аэродроме, в глубине России стрельба была ему без надобности. В столовой Коля тщательно избегал мясные куски (в то время мясо в солдатских котлах встречалось) и сосредотачивался на безмясной пище. А еще он настоятельно просил выделить ему время для молитвы.

Молитва у Кришнаитов, для тех, кто не в курсе, - это мантра, состоящая из шестнадцати слов:
Харе Кришна, Харе Кришна,
Кришна Кришна, Харе Харе,
Харе Рама, Харе Рама,
Рама Рама, Харе Харе.
И все. Дальше они ее закольцовывают и повторяют 108 раз. Чтобы не сбиться, у них есть специальные четки в мешочке. На четках 108 бусин. Ежедневно правоверный кришнаит должен прогнать эти бусины не менее 16 раз. Все вместе (1728) занимает около 2 часов.

В остальном же Коля был нормальным солдатом. Грязной работы не чурался, занятия телефонной связью религия ему тоже не запрещала. Однако любые чудачества сослуживца моментально вызывают в солдатской среде жуткий зуд позубоскалить. Вот этого я опасался.
Телефонисты у меня жили отдельно от роты, на объекте, чему были несказанно рады. К ним я и определил Кришмана. Строго-настрого предупредил: не дай бог задрочат духа Колю, - переведу в роту. Дедушки прониклись. И служба пошла своим чередом.

Потом Коля стал меняться. Захожу как-то на объект, слышу у бойцов – веселье, смех. Меня не видят. Подхожу ближе и наблюдаю сцену. Поймали мышь, посадили под перевернутую банку, запустили туда два оголенных провода, подсоединенных к полевому телефону ТА-57, и накручивают ручку индуктора. А напряжение там, если память не изменяет, 80 вольт. Если ручку индуктора со всей дури крутить, то и 220 можно выкрутить. Насчет силы тока не знаю, не замеряли. Короче, мышь пищит, по потолку банки пешком ходит, бойцы радуются. И Коля громче всех.

Бойцов разогнал, мышь приказал на свободу выкинуть, веселье прекратил. Как же так, спрашиваю, Коля? Ну эти-то оболтусы – понятно, дети еще. Но ты! В Бхавад-Гите (это у них первоисточник) разве не написано, что мышей нельзя пытать полевым телефоном? Коля глазки потупил, но сострадания к зверушке я в них не разглядел.

Дальше – больше. Захожу как-то в пищеблок, а Коля, дневальный по столовой, забился в закуток какой-то и ложкой тушенку наворачивает из банки. Говяжью! В их религии корова – зверь священный и убиению с последующим поеданием не подлежит. Ни-ни.

Спрашиваю дедушек, как это Коля до такого состояния докатился? Они и поведали мне о своем изуверстве. Нет, Кришмана никто не обижал. Все было по согласию. Провели они с ним беседу, расспросили все о его религиозных традициях, и говорят: «Ну ты же понимаешь, что в служебное время ты мантрой своей заниматься не должен?» Он понимает. «Тогда, - говорят, - будем тебя поднимать за два часа до подъема, чтобы ты мог спокойно помолиться». Коля согласился. И вот, заботливые дедушки заводят будильник на 4 утра, будят Колю: иди, молись. Коля, чуть живой (все-таки первые месяцы службы с непривычки – не сахар), встает и заводит тихонько свое: Харе-харе, Рама-рама… Через неделю сломался. Дедушка его будит, а он:
- А можно я еще посплю?
- Об чем речь, Коля, спи, конечно! Тебе по уставу – восемь часов сна положено, - ехидно отвечает искуситель.

А как кончились молитвы, тут уже и остальное прорвало. И мясо кушать стал за обе щеки, и веселиться со всеми. Наказывать не за что дедов, махнул я рукой. Тем более, что службу Коля тащил исправно.

Тем временем СССР приказал долго жить. А солдаты-то в части со всех республик были призваны. Узбеки, казахи, таджики, украинцы… И как побежали они по домам. Каждую ночь. По одному редко – чаще в компании – двое, трое, а то и четверо. Ловить мы их и не пытались. Докладывали оперативному в штаб округа, посылали телеграмму на родину: типа, дезертировал такой-то, прошу задержать и вернуть. А через несколько дней из списков части вычеркивали. Никто, кстати, никогда из бывших республик нам никогда ответа не присылал. Недели за две все и разбежались. Осталось процентов 30 от исходного. Граждане России.

Так вот среди сбежавших оказался и Коля Кришман. Он же из Таджикистана призван был. Только как оказалось, он не домой поехал, а в город ушел, к братьям-кришнаитам. Вернулся на путь истинный. И с ними два года подвизался. Наши офицеры его пару раз видели на улицах в белом одеянии, счастливого. А спустя два года приходит нам телеграмма из Душанбе: мол, задержали вашего дезертира, забирайте. Видимо, Коля все-таки до матери доехал, а там уже национализм махровый. Своих-то они бы нипочем не выдали, а русского – пожалуйста.

Только наш командир не стал ничего предпринимать. Зачем, говорит, мне эта проблема? Тем более, что из списков части его уже давно вычеркнули. Сам сбежал, пусть сам и разбирается, вольному-воля, Кришна ему в помощь…