Александр Васильев, Вторая молодость
Возвращалась супруга всегда с испорченным настроением и потрепанными нервами, подробными рассказами не утомляла, но в принципе общее впечатление у меня сложилось. Это некая конторка советского, в самом худшем смысле слова, образца, душная, с огромными очередями, неприветливыми высокомерными чиновниками и всем остальным соответствующим, ну, вы понимаете…
И вот в начале июля я решил после долгих раздумий, как и положено, за месяц до своего шестидесятилетия 6 августа, начать оформлять пенсию. Зашел в пенсионный фонд по адресу, который сказала жена, это относительно недалеко от нашего дома, и с удивлением узнал, что учреждение переехало на другой конец района, который, кстати, называется Крылатское. Место нового расположения, выяснилось, довольно неудобное, но раз уж завелся, то добрался, нашел, поднялся в зал по крутой, узенькой и почти экстремальной лестнице, мамочки!..
Это оказался так называемый МФЦ – Многофункциональный центр по обслуживанию населения Москвы. Прямо у входа любезнейшие и крайне осведомленные хостес расспросили меня о целях посещения, подвели к автомату, сами понажимали нужные кнопочки и вручили талончик с номером, сказав, чтобы ждал вызова. Я выбрал одно из удобнейших кресел, которых тут было как во Дворце съездов, рядом с аппаратом, продававшим, кроме прочего, вкуснейший капуччино, работал кондиционер, на самых видных местах висело несколько электронных табло, где высвечивались номера и механический, но очень приятный женский голос мягко повторял информацию, поясняя, кому к какому окошку подходить…
Минут через тридцать, возможно и несколько больше, но время в таких расслабляющих условиях в любом случае промелькнуло практически незаметно, пригласили и меня. Я сделал пару шагов, снова сел, правда, уже не в кресло, а на стул, но тоже очень удобный, и начал общаться с милейшей женщиной, которая занялась оформлением моего «пенсионного дела».
А когда выяснилось, что в моей трудовой книжке есть кой-то мелкий недочет, и я уже, было, взбрыкнул, мол, никуда больше не поеду и никаких дополнительных справок собирать не стану, делайте что хотите, видал я вашу пенсию, мне крайне любезно объяснили, что никуда ездить и не требуется. Надо всего лишь обратиться в окошко напротив, там специальные люди сами сделают соответствующий запрос в архив, а я необходимую выписку потом в удобное время заберу, и его отошлют в след остальным документам без всяческих с моей стороны усилий…
Короче, дабы не утомлять дальнейшими, но исключительно положительными, подробностями, вышел я из заведения абсолютно очарованным и даже несколько обалдевшим. Ну, надо же! Наконец-то до нас добрался, если, может, ещё и не самый двадцать первый, то уж точно вполне себе двадцатый европейский век. Сказка.
Удобно мне оказалось зайти за выпиской из архива только в середине августа. И зашел, и получил, правда, заключалась она в том, что никакие интересующие фонд относительно в меня сведения в этот самый архив вовсе никогда не передавались. Но, откуда я знаю, может, именно в такой информации и формулировке и заключался некий искомый сакральный смысл, не моё дело вникать, сказали взять и передать, значит, следует выполнить. Стал озираться в поисках знакомой дамы из пенсионного фонда и вдруг обнаружил, что те пять окошек, что к нему относились, полностью закрыты. По-прежнему любезные хостес ответили на мое недоумение вручением листочка с новым адресом фонда и более никакой информации любезнейше не имели.
Новый адрес оказался тем самым старым, о котором столько лет упоминала супруга, и куда я явился изначально. Добрался. Крохотный коридорчик с несколькими колченогими стульями. Очередь огромная и с какого-то момента уже довольно относительно живая. Работают только два кабинета и мрачная звероподобная охранница в предбаннике у входа. Народ стоит плечом к плечу, дышать нечем, все издерганные, стоит привычный гул: «Мне только спросить», «Всем спросить!», «Я ещё с утра занимал за тем лысым», «Вас здесь не стояло!», «Мужчина, уступите место инвалиду», «Тут здоровых нет!»…
Прелесть! Так прямо и шибануло родным, исконным и нутряным…
Дальнейшие подробности опущу. Когда через несколько часов добрался до инспекторши, месяц назад принимавшей у меня документы, поинтересовался, почему оти переехали на прежнее место из того роскошного зала. Женщина, хоть и после отпуска, но потерявшая уже процентов девяносто своей былой приветливости, всё-таки объяснила, что сделано это «по просьбам жителей». Впрочем, тон её не оставлял желания продолжать выяснять нюансы.
Эпопея моя с оформлением пенсии ещё далеко не закончилась. Однако я увлекся и, видимо, пройду свой крестный путь до конца. Если останутся силы, то расскажу как-нибудь подробнее. Но сейчас не об этом. А исключительно, собственно, о том, что я искренне и сразу поверил, будто возвращение в советскую классику произошло действительно «по просьбам населения». Вне зависимости от иных, возможных и совершенно не интересных мне привходящих мелочей. Ему, населению так привычнее и комфортнее. И не нужно придумывать всякие выкрутасы.
Нас здесь не стояло!
Оригинал