Зафронтовые агенты
5 ноября – в День военного разведчика –вспомнят о тех героях, чьи славные имена и подвиги только недавно стали возвращаться к потомкам в книгах и фильмах, музейных экспозициях.
Это – так называемые зафронтовые агенты периода Второй мировой.
О Петре Ивановиче Прядко и его военной судьбе до последнего времени мало кто знал.
НАШ СЕГОДНЯШНИЙ рассказ – о зафронтовом разведчике с оперативным псевдонимом Гальченко – Петре Ивановиче ПРЯДКО, нашем земляке, о котором еще недавно знали очень немногие. А вот Сталин знал – ему о службе Гальченко в абвергруппе 102 лично докладывал начальник Смерша генерал-полковник Виктор Абакумов. За мужество и героизм, проявленные в тылу противника, Петра Прядко наградили орденом Красного Знамени.
Что это была за служба и как Гальченко, он же Прядко, оказался среди кадровых сотрудников спецподразделения абвера? Тернистым путём и во многом волей случая. Зафронтовым агентом военной контрразведки он в начале войны стал, будучи... начальником склада горючего 5-й армии Юго-Западного фронта, техником-интендантом первого ранга.
В первые месяцы войны по ту сторону фронта в окружении оказались сотни тысяч красноармейцев. Одни, потеряв волю к сопротивлению, сдавались. Другие бились до последнего патрона. Интендант Петр Прядко был среди тех, кто упорно пробивался на восток к своим. Он возглавил большую группу окруженцев и ночью, ударив на передовой в тыл немцам, вывел ее на позиции 417-го стрелкового полка. Люди были изможденные, в истрепанном обмундировании и с трофейным оружием.
Военных контрразведчиков вначале очень насторожило, что разношерстную группу возглавил не строевой офицер или политрук, а всего лишь «интендантишка». И они устроили ему фильтрационную проверку «с пристрастием». Время было такое – вербовки пленных красноармейцев абвер поставил на поток, партиями и в одиночку перебрасывал их с диверсионными целями через линию фронта. Та все еще напоминала дырявое решето…
– Гражданин Прядко, как ты объяснишь, что пять месяцев скрывался на территории, оккупированной врагом?
– Я?! Я скрывался? – опешил Петр.
– Ну не я же? – наседал особист.– Почему уничтожил партбилет? Где личное оружие? Почему раньше не вышел на соединение с частями Красной армии? Короче, бери ручку и пиши! Только не вздумай юлить!..
– Писать?
– Ну не петь же. Ты не соловей, шоб тебя слушать…
Петр, задыхаясь от гнева, выпалил:
– За меня трофейный автомат росписи ставил!
– А-а, все вы так говорите, а как копнешь, то такое повылазит, что…
– Т-ты че несешь?! Мы там своей кровью умывались, пока вы тут линию фронта выравнивали! Мы… – взорвался Петр.
– Чего-о?! – поперхнулся особист. И уже иначе глянул на дерзкого интенданта. Вскоре тот оказался в особом отделе 6-й армии, где ему предложили «сходить в разведку». О том, что этот «поход» оказался удачным, свидетельствует характеристика, данная вскоре на зафронтового агента Гальченко: «Прядко Петр Иванович, оперативный псевдоним Гальченко, он же Петренко, кадровый сотрудник абвергруппы 102, 1913 года рождения, в Красной армии с 1937 года. Принимал участие в разработке…
По своим качествам исключительно толковый работник, грамотный, сообразительный. Быстро и хорошо ориентируется в боевой обстановке. К заданиям относится серьезно и выполняет их точно в соответствии с нашими указаниями…»
На сторону гитлеровцев Прядко перешел под легендой дезертира-перебежчика. Оказался в сборно-пересыльном пункте в окрестностях Славянска. Первая часть задания была выполнена. Вторая и более сложная, связанная с внедрением в подразделение абвера – абвергруппу 102, осуществлявшую разведывательную и диверсионную деятельность в полосе обороны 6-й армии, могла закончиться ничем. Путь из лагеря в немецкую разведку оказался непрост.
Петр испил до дна горькую чашу советского военнопленного, прежде чем попал в поле зрения вербовщиков из абвергруппы 102. Голод и холод, унижения со стороны охраны – нет, не они стали главным испытанием для него, а презрение товарищей по несчастью, когда они узнали, что он пошел на сотрудничество с гитлеровцами и решил стать их шпионом.
Расчет особистов на то, что грамотный, толковый офицер, «обиженный на советскую власть», может оказаться для абвера гораздо более перспективным, чем десяток перевербованных сержантов и рядовых, которых пачками забрасывали в советский тыл, полностью оправдался. Уже на первой ознакомительной беседе Петр приглянулся заместителю начальника абвергруппы 102. Набивший руку на вербовках агентов еще в петлюровской контрразведке и съевший собаку в своем деле, тот положил глаз на «пышущего ненавистью к Советам» смышленого офицера.
Прошло несколько дней, и положение Петра резко изменилось. Пусть пока под охраной, его направили в базовый лагерь подготовки абвергруппы 102. После беседы с ее начальником, кадровым военным разведчиком абвера, за Петра взялись инструкторы: начали спешно готовить теперь уже «агента Петренко» для выполнения шпионского задания.
Вскоре новоиспеченный агент абвера, получив разведывательное задание собрать информацию о частях 6-й армии, выехал к линии фронта. Возвратился Петр к своим не с пустыми руками. Нескольких дней пребывания в абвергруппе 102 ему хватило, чтобы изучить ее структуру, собрать установочные и характеризующие данные на ряд кадровых сотрудников. Более того, он исхитрился добыть сведения на пятерых агентов, готовившихся для заброски в советский тыл.
В целях укрепления оперативных позиций Петра в абвергруппе 102 особисты подготовили для него «ценную разведывательную информацию». Он отбыл с ней «домой». В абвергруппе «Петренко» встретили как героя. Добытые «ценные сведения» руководство абвергруппы доложило командованию 17-й пехотной армии вермахта. Вслед за этим последовало повышение Петра по служебной лестнице. Удачливого агента «Петренко» назначили командиром разведывательной группы. Затем был зачислен в кадровый состав абвергруппы 102 и назначен на исключительно важный участок работы, связанный с подготовкой документов прикрытия на агентуру, направляемую на советскую территорию. О такой удаче особисты и не мечтали! Их разведчик получил доступ в святая святых любой разведки и не преминул сполна воспользовался этим. И в памяти Петра, и в его тайнике накапливались установочные данные на агентов, их анкеты и фотографии.
Однако наши контрразведчики надолго потеряли связь с «агентом Гальченко». Погибли те особисты, которые давали ему задания. Их сменщики считали «Гальченко» погибшим. А тот много месяцев спустя возьми да и объявись – в сентябре сорок третьего, спрятав под подкладкой плаща материалы на личный состав абвергруппы 102, перешел линию фронта на участке 57-го стрелкового корпуса и оказался в расположении стрелкового батальона. Старший оперуполномоченный отдела контрразведки Смерш с недоверием долго смотрел на Петра, и тот, не став больше тратить слов, вспорол подкладку плаща. На стол с тихим шелестом посыпались фотографии людей в форме бойцов и младших командиров Красной Армии, бланки служебных документов с печатями и штампами, на которых бросались в глаза лиловые и фиолетовые свастики с хищными орлами. Последняя фотография, как поздний осенний листок, легла сверху на горку документов. Особист склонился над фашистским архивом, долго разглядывал, затем обернулся к разведчику и, не стесняясь своего порыва, крепко обнял...
Прядко отправили в Москву. Там он доложил о выполнении задания. В руководстве контрразведки Смерш не решились дальше использовать «Гальченко» как зафронтового агента – вероятность расшифровки была слишком велика.
Войну он закончил в армейской части на фронте, дослужился до заместителя командира полка, награжден несколькими медалями и орденом...