«До сих пор слышу, как гудят фашистские самолёты»: волжане рассказали о своем военном детстве

9 Мая в России отмечают День Победы. 79 лет назад советский народ поставил точку в самой страшной войне 20-го века, унёсшей десятки миллионов жизней. «Волжская правда» ранее публиковала воспоминания членов общественной организации «Дети военного Сталинграда». А сегодня мы публикуем рассказы волжан — членов организации «Дети блокадного Ленинграда», которым выпала судьба провести детство в осаждённом городе. «Меня несколько раз пытались украсть» Галина Ломова Галина Ломова, в 1941 году ей было три года: – Мы с семьёй жили в центре Ленинграда, недалеко от Балтийского вокзала. Мой папа, который воевал ещё и в Финскую, в 1944 году погиб на фронте. Когда 8 сентября началась блокада, начали эвакуировать детские сады, меня тоже посадили в эшелон вместе с другими детьми и повезли. Мы попали под бомбёжку, и меня нашла и привела домой обратно моя тётя Лида, которой было на тот момент 13 лет. Когда в Ленинград пришла война было ещё тепло. Мама работала токарем на Кировском заводе и брала меня с собой на смену. Потом стало холоднее, и меня стали оставлять дома. Помню, лежала на кровати, смотрела в потолок и чувствовала сильный голод. Самое любимое блюдо моё было — тюря. Кипячённая вода, подсолнечное масло, туда крошатся хлеб и лук. А в новогодние праздники выдавали подарки — печенье «Василёк», оно было круглое, которое мы обгрызали по кругу, растягивая удовольствие. Когда разбомбили Бадаевские склады, моя мама ходила туда и собирала вместе с другими обгоревшие остатки продуктов. Как-то она утром кашу из этого сварила и поставила в печку, чтобы та не остыла. А я её стащила и на диване всю съела, она была сделана из сгоревшего зерна и сахара. Также бывало варево из столярного клея, травы и опилок, и это казалось очень вкусным. Тогда были большие очереди за хлебом, напротив нашего дома была булочная. Я была пухлым ребёнком, и меня два раза из этой очереди крали. Мы стояли в очереди с мамой, я отходила, а потом мать слышала: «Женщина, вашего ребёнка забрали». Орудовали люди, которые питались человечиной. Но в очереди были нормальные ленинградцы, которые меня отбили от них. Было такое время — если человек шёл и падал, его уже никто не поднимал. У меня был брат Валентин, 1941 года рождения, и я помню, что он всё время плакал. Представьте себе комнату, стены, которой покрыты инеем, воды нет, за ней надо идти до Невы. И в таких условиях он умер, когда ему исполнилось восемь месяцев. В 17 лет я уехала по комсомольской путёвке на строительство Сталинградской ГЭС. Сначала работала бетонщицей. Потом я поступила в физкультурный техникум, окончила институт и преподавала физкультуру в волжских школах. Я пожелаю молодому поколению никогда не видеть того, что было в Великую Отечественную войну, сегодняшние события показывают, что наша молодёжь держит марку! Она достойна подвига ленинградцев и сталинградцев! «Я несколько лет не разговаривала» Валентина Мельникова Валентина Мельникова, родилась в 1942 году: — Жили мы в то время в Ленинграде на Литейном проспекте. Как-то мы шли с мамой на работу, и нам встретился подросток, который дал нам иконку Серафима Саровского со словами: «Она вас спасёт». Мы с этой иконкой и в бомбоубежище, и на работу ходили. Я была маленькая, но запомнила, что, когда выходила из парадной, то видела, как истощённые люди с голоду падали прямо на мостовую. Пока спускались по лестнице вниз, узнавали, что многие из соседей уже умерли. С этой иконкой мы прожили всю блокаду и в Сталинград с ней приехали. Я её сохранила и отдала своим детям как святыню и оберег и завещала, чтобы она и дальше потомкам передавалась. Страху тогда натерпелись, воздушные атаки были сильные, самолёты гудят, бомбы рвутся, окна звенят! Как-то я сидела и играла в какие-то тряпичные игрушки, мама вышла на кухню, а я как закричу, испугавшись грохота налёта! С тех пор я несколько лет не разговаривала. Этот страх я до сих пор помню. Меня в детстве кормили с тряпки, формировали ткань в виде соски, туда насыпали хлебных крошек. Мочили в воде и давали мне сосать. И я тянула эту тряпку, в ней уже нет ничего, а я кричу, вся синяя уже… Так и выжили, тяжёлое было детство. Сейчас бывает, усну и слышу, как надо мной гудят те самые фашистские самолёты, и я во сне бегу от окна и пытаюсь спрятаться. Потом просыпаюсь в поту, опять война приснилась! А мама рассказывала, что ей снились военные парады, она просыпалась и кричала: наши идут! Тогда мы жили ожиданием конца блокады, и, когда передали, что Ленинград освобождён, все оставшиеся в живых высыпали на улицу, меня начали на радостях подкидывать вверх, я помню это чувство счастья. Все вокруг улыбаются и говорят: вот теперь мы будем жить спокойно. В 44-м мне было два года, но я это помню. В Ленинграде я только начала ходить в школу, а заканчивала уже здесь, в Средней Ахтубе. Приехали сюда, получили угол и работали с 1953 года. После я устроилась на работу в швейную мастерскую. В квартале А у нас был такой барак, где шили всё для стройки, а потом устроилась контролёром на АТИ. На пенсию ушла уже с ГПЗ. Сейчас наши ребята воюют за страну, желаю им отстоять её, мы молимся за них! Молодёжи желаю удачи, будьте патриотами и любите Родину! «От голода нас спас дед» Владислав Исайкин Владислав Исайкин, 86 лет: – Мне было три года, когда Ленинград был в осаде. Помню, как меня пугали бомбёжки и как на станции провожали отца на фронт, мама тогда подняла меня на руках над забором… Еще отчётливо помню эпизод, как меня через Ладогу по «дороге жизни» везли в феврале 1942-го. Ехали в крытой машине, в которой было набито много народу, трясло очень, и вдруг раздался сильный крик. Оказалось, что одна женщина так сильно закутала ребёнка, что он задохнулся. Как она кричала! Ещё мне мама рассказывала, что мы в блокаду выжили благодаря моему деду, который был на Первой мировой и сразу понял, чем грозит окружение. Он заставил моих маму и тётку ходить на поля, где росла капуста, собирать её листья и солить их. Таким образом, у нас было две бочки, они нас и спасли от голодной смерти. Мать говорила, что отопления не было, я всё время был одет. Иногда приезжали во двор люди на машине и кричали: «Мёртвые есть?» В ответ кричали: «Есть». Тогда поднимались два человека и выбрасывали мёрзлый труп в окно… Было и людоедство при такой голодухе. У одной соседки было двое детей, которые отличались от нас, измождённых, нормальным здоровым видом, и пахло от них чем-то. Один раз приехал чёрный воронок, и её забрали. Оказалось, что она находила свежие детские могилы, раскапывала трупы и делала варево. Потом нас погрузили в товарный вагон, дверь была всегда открыта для того, чтобы при бомбёжке мы могли быстро из него выскочить. На первой остановке мы прибыли на станцию, которую разбомбили. Нам там принесли эмалированное ведро бульона, полное крупных вареных макарон длиной по 10 см. Остановилась наша семья в Ставропольском крае, после войны жили в Кисловодске, потом был Краснодар, а в 70-х переехал в Волжский, работал в РЭБ, а потом на пивзаводе. Молодёжи желаю хорошо учиться и быть достойным своей Родины! Сообщение «До сих пор слышу, как гудят фашистские самолёты»: волжане рассказали о своем военном детстве появились сначала на Новости Волжского - Волжская правда. Источник: Волжская правда