Союз Вашингтона и Варшавы – спонсора и регионального восточноевропейского лидера - может перерасти в масштабный антироссийский и антигерманский проект
Когда 25 августа 2016 в хорватском Дубровнике собрался саммит Троеморья (глав государств Балтийского, Адриатического и Черного морей), это событие прошло незаметно для России и для Украины. Однако новый саммит, состоявшийся в этот четверг в Варшаве — событие, которое объективно не может быть в тени и саммита G-20 в Гамбурге. Ибо «большая двадцатка» — это всего лишь регулярный форум, а вот Троеморье — это перспективный политический союз, способный изменить карту Европы. Союз, освященный присутствием нового президента США Дональда Трампа.
Вероятно, именно присутствие американского президента и сделало нынешний форум куда более представительным, чем предыдущий. Так в Дубровнике присутствовали президенты Болгарии, Венгрии, Литвы, Польши, Словении и Хорватии. Тогда как Австрия, Латвия, Румыния Словакия, Чехия, Эстония были представлены на уровне министров и замов министров. Сейчас в Варшаву приехали уже 10 президентов, ниже было лишь представительство Австрии и Чехии.
Официально Троеморье занимается экономическими проектами, в первую очередь энергетическими и инфраструктурными. И речь Дональда Трампа на саммите была посвящена в основном энергетике. Со строительством терминала для приема сжиженного газа на хорватском острове Крк создается коридор, по которому это топливо можно будет транспортировать как от Балтики до Адриатики, так и в обратном направлении, что явно привлекает американцев, которые ищут рынки сбыта своего газа.
Но энергетика — это не только экономика — но и политика. А саму идею Троеморья, первоначально озвученную польским президентом Анджеем Дудой сразу после своего избрания в 2015 году, нельзя рассматривать в отрыве от концепции Междуморья, выдвинутой основателем и многолетним руководителем межвоенной Польши Юзефом Пилсудским. Она предполагала союзные отношения небольших государств на всем пространстве от Балтики до Средиземноморья (от Финляндии до Греции) с целью создания буфера между СССР и Германией. При этом идею Междуморья дополнял другой проект борьбы с Россией, существовавшей тогда в форме Советского Союза.
Проект «АнтиРоссия»
Тогдашняя польская политика в отношении СССР принципиально отличалась от политики остальных западных стран. Последним был неприемлем лишь коммунистический режим, Варшаве был неприемлем также сам факт единого государства. Поэтому она взяла на себя — прежде всего по линии МИДа и генштаба — роль координатора и финансиста националистических движений разных народов СССР, а также казачества, которое трактовалось как отдельная нация. Эта политика именовалась прометеизмом. Она преуспела больше, чем Междуморье, которое осталось лишь нереализованным намерением, несмотря на благосклонное отношение Франции, тогда — сильнейшей континентальной державы. В организацию «Прометей» входили представители Азербайджана, Донских казаков, Грузии, Идель-Урала (татары и башкиры), Ингрии, Карелии, Коми, Крыма, Кубани, Северного Кавказа, Туркестана (то есть Средней Азии) и Украины. Ее деятельность обеспечивали Восточный институт в Варшаве и Научно-исследовательский институт Восточной Европы в Вильно (Вильнюсе).
А то, что это наследие не забыто, показало открытие президентами Польши и Грузии Лехом Качиньским и Михаилом Саакашвили памятника Прометею в Тбилиси в ноябре 2007 года. Через 9 месяцев началась война 08.08.08.
Изменения же, произошедшие по сравнению с 1920-30 годами, заметно благоприятней для второй попытки реализации геополитических амбиций Варшавы. Во-первых, межвоенная Польша была самым населенным государством на пространстве Троеморья, но при этом весьма отсталым. Сейчас это развитая и наиболее динамично развивающаяся страна Восточной Европы.
Во-вторых, развитию прометеизма мешал многонациональный характер второй Речи Посполитой. Нелегко было поддерживать украинских националистов в СССР, имея в Галиции и на Волыни проблемы с украинцами, которые привели к созданию ОУН (запрещенная в России организация). Так, одним из первых актов ОУН стало убийство 29 августа 1931 в Трускавце ключевого деятеля прометеизма, руководителя восточного отдела МИД Польши Тадеуша Голувко. Теракт, кстати, был организован Романом Шухевичем. Но сейчас Польша — мононациональное государство, и сложность ее внешнеполитической проблемы с глорификацией Бандеры на Украине на несколько порядков меньше ее внутриукраинской проблемы в 1920-30-е годы.
В-третьих, нынешняя Польша имеет несравненно лучшие отношения со странами Троеморья. Тогда проект реализовался, прежде всего, из-за того, что с ближайшими соседями, Литвой и Чехословакией у Польши был постоянно тлеющий территориальный конфликт. Сейчас у государств на этом пространстве таких конфликтов нет, но есть немало общих интересов, например противодействие навязываемому ЕС расселению беженцев.
В-четвертых, следствием распада СССР стало создание независимых государств, которых не было в межвоенное время. Эти государства в дальнейшем можно привлекать к участию в проекте Троеморья. А идея использования их в отдельном антироссийском проекте куда более весома, чем было использование эмигрантских структур в межвоенное время. На Украине же идея Междуморья под названием Балто-Черноморского Союза с начала 1990-х присутствует в политическом пространстве. Да, не слишком заметно по сравнению с идеей евроинтеграции, однако эту идею регулярно озвучивали именно наиболее националистические силы политического спектра. Сейчас инициатива здесь принадлежит так называемому гражданскому корпусу «Азов», который провел уже две конференции на эту тему — в июле 2016 и апреле 2017.
В-пятых — поддержка нынешних США — куда более серьезный фактор, чем поддержка межвоенной Франции.
Проект «АнтиГермания»
Есть обстоятельства и негативные для сегодняшней Польши. Так, ее суверенитет, как и суверенитет других участников объединения, ограничен Брюсселем. К тому же, если антикоммунизм был присущ всем межвоенным восточноевропейским странам, то не все участники инициативы Троеморья разделяют польскую русофобию.
Однако, на мой взгляд, роль последних обстоятельств не надо переоценивать. Да, и Чехия, и Словакия, и особо Венгрия критиковали антироссйиские санкции, но все же они никогда им серьезно не пытались противодействовать. Фактор ЕС, конечно, серьезнее. И не случайно в Варшаве подчеркивают, что инициатива Троеморья направлена не против ЕС, а на его укрепление. Однако такие декларации рассчитаны, прежде всего, на то, чтобы утвердить становление нового проекта, усыпив при этом бдительность Брюсселя. А ряд польских аналитиков уже с явным удовольствием отмечает, что проект Троеморья направлен как против России, так и против Германии.
С другой стороны, возможные перемены в Евросоюзе могут ускорить консолидацию Троеморья. Например, в ЕС стали активнее обсуждать концепцию разноскоростной интеграции. Например в программе президента Франции Эммануэля Макрона говорится об общем бюджете еврозоны, который разрабатывается минфином еврозоны и утверждается ее парламентом. Польское руководство неизменно резко выступало против не только конкретных форм разноскоростной интеграции, но и против этой концепции вообще. Однако, если Германия и Франция сделают выбор в пользу такой евроинтеграции, значит у Варшавы будут развязаны руки для того, чтоб превращать Троеморье в самостоятельный политический проект. И уже сейчас общие интересы, например, в вопросе беженцев будут склонять восточноевропейские страны к политическому взаимодействию.
Украина в Троеморье
Что же касается Украины, то ее положение (как, впрочем, и положение Грузии и Молдавии) в Черноморском регионе и транзитный потенциал, интересен почти для всех участников этой инициативы, независимо от польской русофобии. А для нынешнего режима в Киеве — этот проект тоже явно привлекателен. Так, власть не может не учитывать определенное разочарование общества в евроинтеграции, а участие Украины в этом проекте будет реанимировать европейскую идею. В долгосрочном плане (хотя в Киеве обычно не мыслят такими категориями), в случае превращения ЕС в аморфное образование, Троеморье стало бы привлекательной альтернативой евроинтеграции, особенно если бы оно находилось под покровительством США (а без внешней финансовой поддержки такое объединение материализоваться не сможет).
В случае же такого покровительства Троеморье легко может быть дополнено и военным компонентом. Кстати еще в январе 2015 года, задолго до избрания Дуды президентом Польши, «Стратфор» писал: «Мы уже давно обсуждаем идею Междуморья, впервые предложенную польским лидером Юзефом Пилсудским после первой мировой… Мы доказывали, что с учетом возрождения Российской мощи, идея Междуморья, поддержанная не Францией, а Соединенными Штатами, становится неизбежной.. Междуморье — единственная стратегия в Европе, незаинтересованной в защите восточноевропейцев, которые способны защищать себя, лишь имея как гаранта великую державу».
Поэтому участие Украины в снабженном военным компонентом Троеморье становится соблазнительным для Киева — и как шанс на то, чтобы в итоге оказаться под американским зонтиком без формального участия в НАТО (которое еще неизвестно как трансформируется в перспективе).
Правда, неясно насколько нынешняя администрация США заинтересована не просто в рынках сбыта для американского сжиженного газа, а в системном наращивании противостояния с Россией. Внешнеполитическая линия администрации Трампа еще не выработана. Однако надо внимательно прислушаться к его словам, сказанным 6 июля в Варшаве. И не только к требованию к России «прекратить дестабилизирующую деятельность на Украине и в других местах», но и к трактовке недавнего исторического прошлого.
Сначала у президента США идет речь о «двойной оккупации» Польши Германией и СССР, а затем о том, что «летом 1944-го нацистская и советская армии готовились к страшной и кровавой битве прямо здесь в Варшаве. Среди этого ада на земле граждане Польши поднялись, чтобы защитить свою родину». То есть, и летом 1944-го, по Трампу, вторая мировая была войной между двумя оккупантами Польши. Думаю Украинский институт национальной памяти в восторге от такой трактовки. А Варшава получила от этой речи дополнительный аргумент в поддержку закона о сносе памятников советским солдатам.
Бесспорно, нынешний польский консервативный режим, созданный партией «Право и справедливость», симпатичен трампистам. Не попутчикам Трампа из других лагерей, попавшим его в администрацию в результате политических компромиссов, а именно его твердым сторонникам. Польша, опирающаяся на идеи традиционных ценностей и национального государства, куда привлекательней для них, чем либерально-глобалистская Германия.
Вдобавок Польша, с одной стороны, в отличие от Германии, слишком экономически слаба, чтобы быть экономическим конкурентом США, а с другой стороны, достаточно сильна, чтобы претендовать на роль регионального лидера, а значит и провайдера американской политики. Что же касается роли русофобии в этом сближении, то, вероятно, большинство трампистов не относится к идейным русофобам, однако, еще большее их большинство не готово идти на серьезные жертвы во имя улучшения отношений с Москвой.
Поэтому укрепление альянса Вашингтона с Варшавой на антироссийской основе вполне возможно. Но конечно, не из желания американцев подыграть Дуде и Качинскому, а благодаря тому, что сохранение антироссийской политики может успокоить часть критиков Трампа, а значит — развязать ему руки на других направлениях. Такой вариант не обязателен, но как показывают выступления американского лидера в Варшаве, вполне реален.
С другой стороны, использование американцами Польши для ослабления позиций Германии и Франции в ЕС, теоретически создает возможность для улучшения взаимодействия России с этими странами. Однако пока трудно представить, что там этой возможностью воспользуются. Напротив скорей следует ожидать, что Берлине и Париж будут доказывать Варшаве, что избранная ими модель интеграции — лучший способ противодействия Москве.