Особенности симбиоза греко-варварских этносов Северного Причерноморья

Немногим меньше трёх тысяч лет назад на территории Таврики столкнулось несколько непохожих друг на друга культурных групп эллинов, коренных оседлых племён и кочевников-номадов. Несмотря на огромные различия в мировосприятии, им всё же как-то удалось ужиться друг с другом и создать несколько жизнеспособных обществ

Гребень из Солохи (IV век до н. э.). Один из ярких примеров смешений культурных традиций греков и скифов Первые эллинские мореплаватели появились на северных берегах Чёрного моря приблизительно в VIII веке до нашей эры. Как это нередко бывает, несмотря на суровый климат и негостеприимность природы, территория Таврики отнюдь не пустовала и была населена, если и не многочисленным, то весьма разнообразным этносом. Однако в отличие от других колонизаций, в этот раз греки столкнулись не только с привычными для себя оседлыми или полуоседлыми племенами аборигенов, но и с принципиально новым миром в лице кочевников-номадов. По своему подвижному образу жизни, психологическому восприятию, нраву и обычаям, степняки кардинально отличались от эллинов, привыкших к оседлой жизни в укрепленных городах и кормящихся преимущественно земледелием. Очевидно, что сосуществование двух столь разных культур не могло обойтись без конфликтов и недопонимания. Но, как показала история Северного Причерноморья, кочевникам и эллинам всё же удавалось найти точки соприкосновения. Как же строились отношения столь разных культур? Что служило скрепами в отношениях народов, а что, наоборот, отдаляло их друг от друга? Чем закончился этот симбиоз? И как он повлиял на государства, расположенные на территории Северного Причерноморья того времени? На эти вопросы, к сожалению, нет точных ответов. Слишком зыбкая грань проходит в вопросах понимания археологических и письменных находок общества, жившего почти три тысячи лет назад. Тем не менее учёные не престают работать над поиском ответов на эти непростые вопросы. И кое-какие результаты кажутся вполне обоснованными. Непростой путь колонизации В первую очередь стоит упомянуть, что, прибыв на новые земли, эллины столкнулись с качественно новыми климатическими и территориальными условиями региона. Огромные степные просторы, полноводные реки и холодный климат, по всей видимости, вызвали культурный шок среди новых поселенцев. Впечатление, которое они испытали, даже нашло отражение в знаменитой «Одиссее» Гомера, который расположил территорию Северного Причерноморья у самого входа в царство мёртвых: Мы наконец Океан переплыли глубоко текущий. Там страна и город мужей киммерийских. Всегдашний Сумрак там и туман. Никогда светоносное солнце Не освещает лучами людей, населяющих край тот, Землю ль оно покидает, вступая на звездное небо, Или спускается с неба, к земле направляясь обратно. Ночь зловещая племя бессчастных людей окружает. (Перевод В. В. Вересаева под ред. академика И. И. Толстого). Остатки землянок и полуземлянок в районе Ольвии (VI век до н. э.) Источник: «Греки и варвары Северного Причерноморья в Скифскую эпоху» В новых реалиях полисный образ жизни вынужден был адаптироваться под среду обитания. Неравномерная плотность местного населения и линии миграций кочевых народов вносили существенные поправки в дело колонизации в разных частях Таврики. Так, в районе Ольвии на самом раннем этапе своего развития археология фиксирует бурный рост аграрных поселений, в которых традиционные греческие дома соседствовали с землянками коренного населения, что свидетельствовало о достаточно мирных взаимоотношениях колонистов и местных жителей, при низком количестве кочевников в этом районе. Остатки наземных сырцово-каменных построек в районе Ольвии (конец VI–V век до н.э.) Источник: «Греки и варвары Северного Причерноморья в Скифскую эпоху» Намного более сложная ситуация наблюдается в районе Керченского пролива на территории будущего Боспорского царства. Там, несмотря на обилие плодородных пространств, поселения колонистов жались друг другу вокруг укрепленных городов-крепостей на берегу пролива, зачастую располагаясь на расстоянии прямой видимости. Данные раскопок позволяют учёным весьма уверенно предполагать, что будущее царство находилось как раз на пути крупных кочевых миграций скифских племен, закрепивших свою власть в этих землях к VI веку до н. э. Только коллективные действия по возведению фортификаций и совместная оборона поселений, причём, вероятнее всего, с привлечением коренных оседлых жителей, помогла удержать освоенные земли Крыма и позволила Боспору оформиться в полноценное государственное образование. Поселения в Восточном Крыму IV в до н. э. (по И. Т. Кругликовой) Источник: «Греки и варвары Северного Причерноморья в Скифскую эпоху» Был и ещё один пример освоения эллинами новых земель. Данные раскопок и письменные источники позволяют сделать вывод, что в районе IV века до нашей эры, становление Херсонесского царства сопровождалось безжалостным уничтожением и вытеснением в горные районы Крыма местных племён тавров, которые до прихода колонистов обитали в довольно крупных поселениях на Гераклейском полуострове. Некоторые археологические раскопки, в частности, оборонительных стен, позволяют сделать выводы что и сам ранний полис Херсонес был основан на территории какого-то древнего догреческого поселения. Херсонес Таврический. Источник фото: www.открытаяархеология.рф Однако, несмотря на то, что колонисты весьма тесно взаимодействовали с коренным оседлым населением, всё же основной силой, менявшей культурный и этнический фон региона были отношения между греками и кочевыми варварами. Кочевники и греки в вопросах взаимоотношений На сегодняшний день существует три основные версии взаимодействия столь разных этнических групп. Сторонники первой версии в своих работах склонны отрицать сколько-нибудь существенное влияние варваров на культуру греческих полисов и окружавших их поселений. Степнякам в этой ситуации отводится роль внешних агрессоров, против которых объединяются колонисты, а также в какой-то мере торговых партнёров, потребляющих товары с высокой добавочной стоимостью в обмен на зерно, меха и кожи. Приверженцы второй версии, основываясь практически на тех же запасах данных, придерживаются прямо противоположной точки зрения, утверждая, что кочевому варварскому населению региона необходимо присвоить ключевую ведущую роль в формировании не только культурных, но и территориальных особенностей Таврики. С появлением новых археологических данных и с переосмыслением имеющихся письменных источников, появилась и ещё одна третья версия событий. Её сторонники, не делая радикальных выводов и утверждений о роли греко-варварских отношений, склоняются к неравномерному и цикличному процессу интеграции культур друг в друга. Карта-схема расселения скифов V–IV век до н. э. Источник: «Греки и варвары Северного Причерноморья в Скифскую эпоху» Как бы то ни было, но многие исследователи в итоге сходятся во мнении, что отношения между номадами и эллинами простыми не были. Высокий уровень этнического самосознания у обеих групп народов не позволял им быстро приходить к компромиссам и находить взаимовыгодные решения. Греки, в силу особенности своего общества, считали варварами все окружающие их племена и государства, даже высокоразвитые, и относились к ним соответствующим образом. В свою очередь, номады, представляющие внушительную военную мощь и, по сути, долгое время не знавшие тяжелых потрясений и поражений, вероятнее всего, отнюдь не желали ставить себя на более низкую ступень общественного развития и отвечали колонистам взаимной неприязнью. Дополнительной силой, мешающей развитию взаимовыгодных отношений, была крайняя политическая нестабильность, царившая в степной полосе региона. Постоянные миграции конфликтующих друг с другом кочевых племен и вторжения новых объединений из глубин Великой степи неоднократно меняли этническую и политическую ситуацию в Причерноморье, разрывая налаживающиеся связи между греками и кочевниками. Каждая новая сильная кочевая группа, как правило, в поисках «новой родины» уничтожала и подавляла на новых территориях любую силу, способную противостоять новым хозяевам региона, и только после этого начинала проводить политику взаимовыгодного сосуществования. Такие действия зачастую сопровождались массовым истреблением населения и разрушением поселений, что не способствовало быстрому налаживанию связей. Единство противоположностей политических систем Но, несмотря на то, какими бы напряжёнными не были взаимоотношения между народами, они никогда не переходили той черты, за которой возобновление контактов становилось невозможным. Уже на самых ранних этапах греческой колонизации этносы тянулись друг к другу, как со стороны выгодных товарных отношений, так и обмена идеями и знаниями, накопленными в различных условиях существования. Неизбежным в таком случае представляется смешение традиций и обычаев этносов. Бесспорная греческая культурная доминация над остальными народами не мешала им перенимать варварские обычаи, элементы искусства или даже технологии выживания. Хорошим примером таких интеграций выступают земляночные и полуземляночные жилища, звериные образы в росписи и украшениях, а также некоторые религиозные культы погребений, обнаруженные в районе Ольвии. Ещё одним фактором, способствовавшим налаживанию греко-варварских отношений, по мнению ряда учёных, являлось то, что, в сущности, за всеми различиями у кочевых и полисных политических систем был ряд общих черт. А именно: неспособность к автономному существованию, паразитирование и стагнация в развитии. При всех своих достоинствах такое образование, как полис, достигая определённого уровня, теряло способность к самообеспечению и вынуждено было поглощать или подчинять более слабых и менее развитых соседей. Так же и кочевая орда, дорастая до критических масштабов, вынуждена была подавлять и эксплуатировать соседние социумы для поддержания собственного существования. Учитывая это, на северных берегах Чёрного моря сложилась ситуация, при которой в разных районах Таврики наблюдалась обоюдная система эксплуатации этносов. Греки извлекали сверхвыгоды из нерационального товарного обмена, подчинения местного коренного населения и работорговли. Кочевые племена, в свою очередь, обогащались за счёт постоянных набегов, взимания дани и всё той же работорговли. Вероятно, каждая из сторон-участников этого процесса старалась перестроить систему взаимоотношений в свою пользу. Но при этом и эллины, и кочевники были заинтересованы друг в друге, как в источнике материальной выгоды. И ради сохранения своего контрагента готовы были идти на любые сделки и компромиссы, если этого требовали обстоятельства. Так всё-таки греческое или варварское население? Отдельным пунктом стоит выделить вопрос о том, состояло ли население античных городов Таврики из преимущественно эллинизированных варваров или всё-таки из варваризированных греков? Руководствуясь данными раскопок захоронений, а также исследованиями предметов быта в городах, учёные делают предположения, что на первых этапах становления государств Северного Причерноморья, впечатлённые возможным качеством жизни и предоставляемыми благами, кочевники целыми племенами интегрировались в культуру греков, принимая оседлый образ жизни и селясь в городах, тем самым обеспечивая дополнительный прирост населения. Однако, основываясь на богатых скифских курганах у стен городов эллинов, важно отметить, что многие традиции и обряды, став оседлыми, кочевники сохраняли и приносили с собой на новые места для жизни. Курганы варварской знати V – начала IV века на Боспоре. Источник: «Греки и варвары Северного Причерноморья в Скифскую эпоху» На более поздних этапах существования античных городов, особенно в нашу эру, с ростом населения и неизбежным смешением семей греко-варварской элиты фиксируется перекос в сторону варварских традиций и варварского образа жизни над эллинским. Эта тенденция подкреплялась также регулярными волнами новых пришельцев из Великой степи, которые неизбежно разбавляли существующее население. Итог Несмотря на подавляющее преимущество эллинистической культуры над остальными на территории Таврики, греки всё же не смогли поглотить и затмить собою аборигенное и кочевое население региона. Отчасти это было связано с тем, что в новых для себя климатических условиях первые колонисты вынуждены были перенимать навыки выживания у местного населения, тем самым вступая с ними в определенное слияние. А отчасти и из-за огромной военной мощи кочевого мира, не считаться с которым было нельзя. Как в экономическом, так и в культурном плане, все группы населения так или иначе были заинтересованы друг в друге, извлекая пусть и не явные, но всё же существенные выгоды от тесного сосуществования. Сложный симбиоз этносов, образованный на северных берегах Чёрного моря, был, если не уникальным, то достаточно редким явлением в античной истории. Система взаимодействий и политических особенностей строилась так, что любой существенный перекос взаимоотношений после череды кризисов так или иначе стабилизировался, возвращаясь к причудливой форме силовых и торговых связей. Такая интересная структура при определённых трансформациях просуществовала около тысячи лет, что даже по меркам истории является внушительным сроком жизни для политической системы. Источники: 1. Греки и варвары Северного Причерноморья в Скифскую эпоху. Под редакцией доктора исторических наук К. К. Марченко. Издательство «Алетейя», Санкт-Петербург, 2018 г. 2. В. Ф. Гайдукевич «Боспорское царство» Москва, Ленинград, 1949 г. 3. В. Н. Зинько «Эллинская колонизация восточного Крыма», журнал «Боспорские исследования», 2021, № 25, стр. 3–18.