Олег Кашин: "Победить слухи может только гласность"
В последние годы почти каждая резонансная трагедия в России сопровождается слухами: число жертв занижено, власти скрывают правду, на самом деле это теракт и так далее. Законодатели пытаются бороться со слухами новыми запретительными законами, но их порождает лишь дефицит информации, - считает журналист Олег Кашин. "Первая половина 2000-х была подвержена террористическим страхам и антитеррористическим поползновениям власти, - говорит Олег Кашин в эфире радиостанции "Эхо Москвы". - Напомню, что даже политические реформы у нас проводились время от времени под лозунгом борьбы с терроризмом. Отмена выборов губернаторов - это был ответ на Беслан. Но потом, уже последние лет 10, поскольку невозможно всю жизнь выезжать на антитеррористической риторике всегда, даже когда есть подозрение в терроризме, власть исходит и того, что это случайность, что это ни с чем не связано. Когда год назад автобус въехал в переход… Уже на Западе регулярно машины, грузовики тоже куда-то въезжали в толпу. На Западе — терроризм. У нас - по умолчанию не терроризм, просто случайно отказали тормоза у автобуса. Или "банда GTA" буквально, как нам показали, какие-то непонятные гастарбайтеры, возможно, исламисты. Тоже нам доказывали, что это всего лишь грабители. Ну, и Синай. Та же история была. Две недели держали - теракт отрицали до последнего. То есть, в принципе, если в 2002 году власть была заинтересована в том, чтобы любое ЧП сваливать на терроризм и на основании этого еще лишний раз разбомбить селение Шали в Чеченской республике, то после установления мира на Кавказе формального даже теракты у нас предпочитают называть какими-то случайными событиями, не связанными с терроризмом. Просто так политически выгодно. На фоне этого каждый человек, каждый гражданин имеет право выбирать степень доверия к властям. Какая эта степень сейчас? Я не думаю, что критически низкая, но стопроцентного доверия нет, быть не может. И не нужно оно, наверное. Вот эти люди - и Бастрыкин, и Путин, и программа "Время" - должны нам доказать, что это не теракт в Магнитогорске, а не обижаться на нас, что мы их подозреваем в сокрытии информации о терроризме. У нас есть основания не доверять им на 100%. Поэтому здесь да, презумпция недоверия. Пускай нам докажут, пускай покажут. Как, между прочим, было с Керчью совсем недавно, когда тоже был много слухов и в результате кончилось тем, что программа "Вести" просто показала полное видео этого расстрела. Оно было страшное, оно было неприятное, но при этом такого рода гласность всегда лучше, чем из серии "вы нам просто верьте, а если не верите, то вы неблагонадежные люди". Приведите каждого, на самом деле, покажите этот развороченный газовый стояк или что там у них взорвалось непосредственно. Есть возможность, есть способы доказать. Все-таки взрывы газа в домах - цинично прозвучит, - но это российская рутина. Регулярно что-то взрывается. У нас есть фильм "Дурак", который два или три года назад очень сильно прошумел, потому что ситуация, когда обрушивается дом, она гораздо понятнее и ближе, и страшнее, чем непонятые исламисты с бородами, которые что-то взрывают. Все-таки философский, конечно, вопрос, что ужаснее: обыденность неустойчивости нашего жилья или какое-то бесспорное зло, которое нам хочет испортить жизнь. Поэтому здесь как раз, может быть, и теракт был бы более приемлемой версией из серии "понятно, что делать": усиливать ФСБ, бороться с терроризмом и так далее. А если иметь в виду, что у нас все дома готовы стать бомбами просто потому, что они старые и там газовые трубы плохие, по-моему, даже хуже терроризма. Плохо, мне кажется, потому что вот тоже утрачена эта культура, утрачен навык слома телевизионной сетки, особенно в выходные и праздничные дни, навык прямых включений. Давайте вспомним "Зимнюю вишню", которая была таким показательным кейсом реакции федеральных каналов на ЧП, когда в течение дня, поскольку там и часовые пояса с Кемерово разные, и выходные тоже, по-моему, были, вначале в социальных сетях идет бурление, а телевизор показывает какие-то песни и пляски. Потом уже глубокой ночью канал "Россия 24" при всей своей мощи технической отправляет корреспондента из Москвы, летящего на самолете и тот по мобильному телефону рассказывает что-то… То есть даже не может в прямое включение выйти. И только в следующий рабочий день как раз ведущий "60 минут" Евгений Попов долетает до Кузбасса оттуда уже вещает, но с опозданием в полтора дня. Поэтому как раз грустно, что федеральные каналы не могут в первую минуту после случившегося сообщать человечеству о том, что там происходит на месте. Поскольку и слухов в такой ситуации было бы, наверное, меньше. Я считаю, что наличие слухов - отдельная социально значимая новость, потому что слухи — это не просто нечто бессмысленное, а это довольно четкое отражение общественного мнения. И если молва что-то преувеличивает, что-то придумывает, то это тоже надо иметь в виду как отражение того, что происходит с людьми. Поэтому здесь как раз с пометкой "слухи", с пометкой "это неправда", но нельзя это скрывать, потому что любое сокрытие порождает и новые страхи и новые слухи. Тоже я теоретик, конечно, но в те годы, когда я был практиком, как раз было наводнение в Крымске, и тоже, если помните, была история популярная тоже, что кто-то слил воду из водохранилища, которое стояло на горе и которое, соответственно, залило Крымск. И я специально залезал на эту гору, довольно много времени потратил, чтобы посмотреть, что водохранилище в порядке, ничего с ним не случилось и эти слухи беспочвенны. И в Кемерово, если помните, когда говорили о количестве трупов гигантском совершенно, чем всё кончилось? Образовали делегацию, по-моему, с этим Игорем Востриковым, знаменитым уже, которая ездила по моргам и проверяла, кто там есть и кого там нет. Я думаю, здесь как раз гласность всегда побеждает любые слухи и панику и всё на свете. А порождает слухи, конечно, всегда закрытость и нежелание говорить".