Продолжение следует
Ольга Макеева – о своей творческой судьбе, нравственности в искусстве и учениках
Обладательница редкого и красивого голоса – меццо-сопрано, автор ярчайших филармонических программ и музыкальных фильмов на региональном телевидении, профессор Воронежского государственного института искусств Ольга Макеева отпраздновала 60-летие.
Творческий вечер «Она и музыка, и слово», приуроченный к юбилею заслуженной артистки России, состоялся 18 декабря в библиотеке им. Никитина. «Берег» взял интервью у легендарной исполнительницы русского романса.
«Я НА СВОЕМ МЕСТЕ»
– Воронеж вы воспеваете в своем творчестве в разных формах, разными жанрами. Почему тема города вам так близка?
– Я родилась, выросла и училась в Воронеже, всегда стремилась попасть в театр и построить артистическую карьеру. Так и случилось: меня пригласили в театр оперы и балета в Ижевск, где я с удовольствием работала и не думала, что когда-либо вернусь на историческую родину и что жизнь сложится несколько иначе.
В Ижевске у меня, начинающей артистки, было все: главные партии, любовь зрителей. Мне не хватало только одного – очень скучала по маме. Приехала в отпуск в родной Воронеж и познакомилась здесь с будущим мужем. Закрутилось все как-то очень быстро, и мне нужно было выбирать: дом и семья либо карьера и творческие планы. Я могла посвятить себя служению в театре – у меня были уникальные перспективы тогда, но личное победило – уже ждала Катю, мою дочку.
Так вот, мне кажется, что в Воронеже я на своем месте. Когда Катя подросла и я смогла вернуться на работу, поняла, что хочу чего-то совершенно иного. Театр – это всегда режиссура и влияние извне, а я почувствовала, что могу сказать и что-то сама. Любовь к Воронежу впитала вместе с молоком, видимо, поэтому родной город – это большой отпечаток на моем творчестве. Всегда, когда моя жизнь была наполнена гастролями, работой в других городах, очень любила возвращаться в Воронеж, и те дома, что встречают на привокзальной площади, мне всегда напоминают теплые объятия. Когда вижу родные холмы, где образовался Воронеж, хожу на Адмиралтейскую площадь, смотрю на «Гото Предестинацию», слышу колокола – меня это энергетически подпитывает.
– Все же вы – артистка с завидной творческой биографией, хотя и предпочли карьере семью. Не жалеете, что бросили театр?
– Моя творческая судьба складывалась нетипично, но нисколько об этом не жалею. Сознательно выбирала семью и личное счастье, хотя, возможно, моя театральная карьера могла бы сложиться гораздо интереснее.
1994–2004 гг. – это пик моей творческой деятельности. Была художественным руководителем Театра русского романса, сама готовила программы, по ним же потом создавались музыкальные фильмы, которые тогда «крутили» на местном телевидении («Только раз бывает в жизни встреча», «Для тебя», «Она и музыка, и слово», «Песни Кольцова», «Чайка»), параллельно стала преподавать в институте. Ярким событием было выступление в сопровождении оркестра русских народных инструментов. В 2002 году показала моноспектакль «Под чарующей лаской твоею», где как раз звучит Воронеж с его легендарными именами. Это тоже определенный этап в творчестве, когда получилось найти нужную меру театрализации жанра романса.
Сейчас нет такой концертной активности, зато есть семья. Муж, с которым мне интересно общаться, дочь – наше продолжение. И, думаю, то, что я была счастлива в семье, позволило мне плодотворно реализовать себя и в творчестве.
– Если бы Воронеж был музыкой, как бы он звучал?
– Как музыка любимых романсов, потому что каждая улица Воронежа связана с каким-то именем. В моем моноспектакле «Городской романс» Воронеж звучит, как что-то близкое мне. Как дом, в который хочется возвращаться.
«МОЕ ПРОДОЛЖЕНИЕ»
– В своих интервью вы называете телевидение «синтезом жанров». Неужели этого нет на сцене?
– Мы всегда стремимся к синтезу жанров, к слиянию музыки, сценографии, художественного слова и замысла. Телевизионные выпуски все же опирались на наши филармонические программы в Театре русского романса и носили, скорее, более камерный характер.
Синтетичность присутствует во всей моей деятельности. Мне всегда хотелось соединить несоединимое. Джаз и академический вокал, разные стили и направления, разножанровых исполнителей.
– Сейчас, напротив, чтобы выглядеть оригинально, берутся за очень узкие творческие направления. Вам нравятся эти поиски?
– Сейчас очень много интересного вокруг, деятели культуры экспериментируют, ищут новые формы. Но, несмотря на кажущийся ярким калейдоскоп сценических перформансов, мне кажется, что определенный духовный и нравственный упадок все же присутствует в нашем цеху. И это общемировая тенденция. Поиски в современной режиссерской опере и вовсе сомнительны. Считается, чтобы человек пришел на оперу, ее надо максимально визуализировать, но основа оперы – это музыка. Недопустимо, когда режиссер вмешивается в музыкальную ткань классического произведения до такой степени, что нарушается его общий смысл. В такой опере нет ничего, кроме эпатажа. А наши студенты все это видят. Наша задача как педагогов в этом многообразии вседозволенности – делать прививку добра. Нужно защитить студентов от ужасного бездуховного произвола, который сейчас происходит на подмостках. Самое главное для искусства сейчас – его охранять.
– Как?
– Воспитывать кадры, которые умеют отделить зерна от плевел, способных быть творцами, создавать что-то свое, чтобы противостоять пошлости, хамству и неуважению к нашим культурным корням.
Эксперименты – это хорошо. Но надо экспериментировать в области повышения качества исполнения и уровня подготовки артистов. И ведь это вполне реальная задача. У меня много выпускников, которыми я горжусь. Например, Антонина Весенина работает в Мариинском театре. Некоторые постановки, где она поет, очень авторские, сделаны современным языком, но выглядит это оригинально и не противоречит замыслу композитора.
– Следите за успехами своих учеников?
– Конечно, ведь и они – мое продолжение. Кстати, к юбилею я отнеслась как к возможности со многими встретиться, узнать, как у них дела.
– Вы человек счастливой судьбы?
– Безусловно.