«Год планеты»: что может быть хуже такого кризиса? Если только война

Что-то вроде моментального фото пандемического года сделали в ИМЭМО РАН имени Е. М. Примакова

О решениях... Российские эксперты, точнее, учёные из ведущего академического центра – Института мировой экономики и международных отношений, представили в понедельник ежегодник «Год планеты», охвативший драматический 2020 год. Институт не напрасно получил имя Евгения Примакова – лучшего премьера в нашей современной истории, сумевшего вывести Россию из дефолта на многолетнюю траекторию роста. Традиционный политэкономический сборник, выходящий на протяжении уже почти трёх десятков лет, на этот раз отличается от предшествующих и оперативностью, и неожиданно полным охватом данных по коронавирусному году. Выводы, сделанные авторским коллективом в результате глубокого, несмотря на темпы, анализа мировой политики и экономики, многих могут не только разочаровать, но даже напугать. И это при том, что выход из экономической рецессии, которого все так ждут, по оценкам специалистов ИМЭМО, вероятен уже в ближайшие год-два. Тем не менее, как отмечает в двух ключевых статьях сборника, посвящённых мировой и российской экономике в 2020 году, член-корреспондент РАН, д. э. н., замдиректора ИМЭМО РАН по научной работе Сергей Афонцев (на фото), это уже не может изменить тяжёлые последствия, как самой пандемии COVID-19, так и мер, принятых для борьбы с ней. Наибольшую тревогу учёных вызвал сам факт, что перед лицом пандемии вместо консолидации мирового сообщества произошло ещё большее смещение в сторону крайне опасных деструктивных тенденций. В ИМЭМО их очень точно обозначили, как «национально-протекционистские» и «эгоистично-прагматичные» ориентиры. Реалии 2020 года, а вслед за ним и начавшегося 2021-го – это «масочная дипломатия» и «вакцинная геополитика». При всех локдаунах и перекрытиях границ, коронавирусный год стал годом обострения целого ряда конфликтов, причём не всегда локального или регионального масштаба. И тех, кто решает При этом падение мирового ВВП на 3,5 % – беспрецедентное со времён Второй мировой войны, сопровождалось схлопыванием целых отраслей экономики, восстановление которых может затянуться на годы и даже вовсе не состояться. У кого-то были надежды, что пандемия сама по себе даст возможность снять с повестки дня многие застарелые проблемы. Однако, как, скорее, жёстко, чем грустно отметил Сергей Афонцев, в реальности происходит так, что пандемические проблемы просто накладываются и дополняют те, что не были решены раньше. Специалистов ИМЭМО при этом немало озадачило стремление ряда мировых лидеров к демонстративной самостоятельности и полного отказа от возможности перенимать опыт, каким бы удачным в отношении той же пандемии он не оказывался. Даже тот факт, что президент Д. Трамп, первым из республиканцев после Р. Никсона и Дж. Форда, продержался на своём посту только один срок, можно считать показательным в этом плане. А устранять последствия коронавирусного кризиса, чего Трамп в Белом доме не дождался, скорее всего, придётся очень долго. Но предпосылки к преодолению кризиса, по мнению экспертов ИМЭМО РАН, уже есть, причём начать придётся не с разогрева экономики денежными вливаниями, что уже показало свою невысокую эффективность, а с минимизации отложенных издержек, которые были вызваны карантинами и локдаунами. Проще говоря, речь идёт о необходимости помогать тем, кто больше пострадал, не пытаясь превратить в локомотивы тех, кто на кризисе попросту реально нажился. Пресловутые прорывы – «технологический» или даже «экологический», для которых кризис якобы подготовил почву, это заведомый путь в тупик. О регионах и расходах Россия, по оценкам Сергея Афонцева, сделанным для сборника, в которых он, кстати, отнюдь не одинок, перенесла коронавирусный шок не так тяжело, как, к примеру, США или Евросоюз. Впрочем, Китай, по многим признакам, вообще, отделался чем-то вроде лёгкого испуга. Однако наиболее тяжело для отечественной экономики будет преодолеть возникшие из-за своеобразия антикризисных мер перекосы, как в отраслевом, так и в региональном плане. Касаясь отраслей, член-корреспондент РАН обратил внимание на весьма неблагоприятную тенденцию замыкания в некое подобие круга сырьевых и финансовых отраслей экономики. При таком подходе не только усугубляется процесс возврата России к положению сырьевого придатка. Заодно фактически ставится крест на будущности развития ряда перспективных, но слабо поддерживаемых государством отраслей, особенно связанных с инфраструктурой и экологией, а также малого и среднего бизнеса в целом. В региональном плане из-за пандемии произошёл возврат к ситуации 90-х годов, когда регионы-доноры были в явном меньшинстве. Ведь, несмотря на кризисы и перманентные санкции, к 2019 году только в 16 российских регионах расходы заметно превышали доходы. А по итогам 2020 года таких регионов стало большинство: 57 из 85. Причём кризис, как ни странно, больнее всего ударил по сырьевым регионам, таким как Кузбасс, Башкирия, Тюменская область и Ямало-Ненецкий округ. Там бюджетный дефицит составил от 14 до 20,7 %. Впрочем, в технологичных и промышленных Удмуртии, Челябинской области и Пермском крае дела с бюджетами обстоят немногим лучше – от 11 до 16 % в дефиците. О резервах и доходах Практика межбюджетных трансферов помогала при этом очень слабо. А практику активного использования накопленных резервов в России едва ли не забыли, что крайне беспокоит заместителя директора ИМЭМО Сергея Афонцева. Он по этому поводу высказался хлёстко, но абсолютно обоснованно – - Если средства из Фонда национального благосостояния не тратить во время такого кризиса, то на какой же случай мы их тогда вообще сберегаем? - Что может быть страшнее такого кризиса? Если только война? Так если мы резервы приберегаем на случай войны, надо об этом так и сказать. Этот свой эмоциональный спич Сергей Афонцев предварил напоминанием о том, что США направили на антикризисные меры до 5,5 % годового бюджета в денежном выражении, не побоявшись роста государственного долга на 2,5 %. Россия влила в свою экономику, причём, прежде всего, в так называемые структурообразующие предприятия, не больше 2,5 % бюджета. При этом ни о каком росте долговой нагрузки не было и речи. Более того, тот же ФНБ даже вырос в 2020 году ещё на 5 %. Ключевой вывод в отношении мировой экономики, а как следствие – и политики: пандемия лишь резко обострила накопившиеся проблемы и усилила конкуренцию ведущих центров силы. COVID-19 стал, по сути, мощнейшим фактором формирования новой глобальной экономической и политической реальности.