От цифровизации никуда не деться, она сегодня охватывает большинство сфер человеческой жизни. Все политическое тоже не является исключением. И, что интересно, именно она меняет не только избирательный процесс, но и позиционирование самих политиков. Что еще успело измениться?
За последние годы мы стали свидетелями появления киберпартий, распространения в разных частях планеты электронного голосования, упрочнения статуса социальных медиа как ключевых инструментов предвыборной агитации и даже взаимных обвинений крупнейших государств в развязывании полноценных кибервойн.
В России все эти тенденции чувствуются особенно остро. По данным аналитиков, в 2021 г. аудитория отечественного сегмента Сети уже превысила 100 миллионов активных пользователей. Значительная часть из них регулярно пользуется несколькими социальными сетями и мессенджерами. Но каковы основные эффекты цифровизации выборного процесса и что ждет систему в обозримом будущем?
По результатам последнего исследования Центра политических исследований Финансового университета при Правительстве РФ, посвященного цифровым коммуникациям российских политических партий, их присутствие в крупнейших социальных медиа увеличилось примерно в 3 раза за последние два года.
Посредством использования сервисов обработки больших данных, сотрудниками был собран внушительный датасет объемом 10 миллионов публикаций. Очевидно, что позитивные эффекты цифровизации были восприняты даже такими косными институтами как партии. На фоне перехода гражданской активности в цифровое пространство формируются новые принципы управления кампанией.
Политики понимают, что использовать цифровые площадки исключительно в качестве инструмента информирования невозможно. Выстраивание эффективного взаимодействия с пользователями на «их языке» и привлечение сетевых лидеров мнений позволяют конвертировать лайки и репосты в реальные голоса на избирательных участках.
В то же время, в онлайне традиционным партиям необходимо конкурировать за симпатии пользователей с представителями гражданского общества и несистемными силами, освоившими цифровые инструменты намного раньше. До сих пр сохраняется проблема неравномерности партийных информационных потоков (около четверти публикаций всех партий, по результатам исследования, приходится предвыборную неделю), а также качества размещаемого контента. Активно используемый западными технологами микротаргетинг и сегментирование аудиторий пока остаются вне фокуса внимания отечественных политиков. Это означает, что партиям есть куда расти и с чем работать, особенно в условиях повышенного внимания к их деятельности со стороны избирателей.
Пожалуй, наиболее ярким сюжетом завершившейся в сентябре думской кампании является использование дистанционного электронного голосования. Такой способ волеизъявления не является новшеством и уже используется в ряде государств. Одним из локомотивов по праву можно считать Эстонию.
В 2005 г. в этой стране прошла апробация электронного голосования на местном уровне, а спустя два года система была успешно применена на парламентских выборах. В наши дни около половины эстонцев голосуют на выборах разного уровня дистанционно. Большую роль в распространении электронного голосования сыграли административные реформы по цифровизации государственных услуг и документооборота. В различных формах электронное голосование применяется в Мексике, Испании, Филиппинах. В ряде государств, несмотря на успешный опыт, сознательно отказались от внедрения дистанционной системы.
В России в этом году подобный формат голосования был доступен менее 10% избирателей и был впервые запущен на выборах федерального уровня лишь в 7 регионах страны. Тем не менее, к результатам ДЭГ было приковано основное внимание общественности. В итоге общество столкнулось с некоторым диссонансом между актуальными данными о существующей системе и огромным потоком слухов и дезинформации по итогам выборов.
Свою роль сыграли и проблемы с задержкой публикации результатов ДЭГ в столичном регионе, вызвавшие волну споров и критики в соцсетях. Отсутствие должного информирования о том, как работает зловещий блокчейн стало ключевым вызовом для всей системы электронного голосования. Избиратель должен доверять бездушной машине, которой он отдает свой голос. Пока для значительной части граждан все технологические новшества остаются малопонятными, представляя таинственный «черный ящик».
Сама система действительно устроена не просто. Блокчейн на выборах используется в его классическом понимании. Процесс учета и хранения электронных бюллетеней децентрализован, каждый голос является отдельным элементом, неразрывно связанным с другими. Изменить или убрать из системы отдельный электронный бюллетень невозможно без искажения всей цепочки. Сами данные хранятся в системе в зашифрованном виде, а доступ к ним возможен лишь при условии сопоставления ключей различного уровня. У подобной технологии есть очевидное достоинство – соблюдается важнейший конституционный принцип тайны голосования. С другой стороны, сама логика блокчейна затрудняет обеспечение прозрачности подсчета голосов, наблюдения за ходом голосования и делает практически невозможным их традиционный пересчет. Объективные ограничения, накладываемые блокчейном и являются, собственно, объектом дискуссии специалистов из разных сфер деятельности.
Очевидно, что все вещи, окружающие избирательный процесс должны быть открытыми, прозрачными и понятными каждому. На фоне публичных предложений о расширении использования системы дистанционного голосования необходимо достичь абсолютного доверия к ней со стороны избирателей. В настоящее время это видится путем технологического совершенствования системы ДЭГ и формированием простых объяснений принципов ее работы. При этом, необходимо рассматривать данные шаги как условные элементы блокчейна – одно не будет работать без другого.
В сознании массового избирателя должен сформироваться баланс между комфортом голосования и безопасностью системы. Предполагается, что достичь этого возможно лишь при совместной деятельности государства, гражданского общества, политических партий и медиа. Динамика цифровизации партийной системы, при этом, должна соответствовать внедряемым в избирательный процесс новшествам.
