Холод убивает не сразу. Прежде чем жидкость в клетках тела замёрзнет, с организмом происходят странные вещи.
Наше тело — сложная система нерешённых химических уравнений. В неживой природе всё стремится к состоянию с наименьшей энтропией, хочет замереть или двигаться равномерно прямолинейно... Только жизнь заставляет атомы, из которых состоит тело, плясать, переходя из одной клетки в другую, распадаясь на части и объединяясь в новые группы, отдавая свои и забирая чужие электроны. Только смерть останавливает эту свистопляску. Иногда смерть наступает в результате того, что внешняя среда забирает энергию, которая должна быть потрачена на внутри- и межклеточное мельтешение. Тогда говорят, что человек замёрз насмерть.
Но быстро выкачать всю энергию из человеческого тела в обычных земных условиях очень сложно. Даже антарктический холод убивает не сразу. Остывая, человеческое тело борется со средой, мобилизует все ресурсы, затем начинает экономить остатки и сдаётся только в самом конце.
Сначала сужаются кровеносные сосуды, ограничивая приток горячей крови к не очень жизненно важным конечностям: не до жиру, хватило бы для сердца и мозга. Это явление называется вазоконстрикцей. Затем поднимаются волоски на теле: организм пытается из наших небогатых человеческих материалов сделать теплоизолирующую шубу.
Человек начинает дрожать: это мышечные волокна бесконтрольно сокращаются в попытке согреть тело. Если вы не замерзали почти насмерть, вам такая дрожь вряд ли знакома: это настоящие конвульсии, а не лёгкое подрагивание в морозный вечер. Дрожь будет продолжаться, пока в мышечных клетках не закончатся запасы глюкозы.
Есть дрожь прекратилась, а тёплое убежище до сих пор не найдено, организму угрожает серьёзная опасность. Потратив на судороги все запасы энергии, и теперь их недостаточно даже для того, чтобы поддерживать активность мозга — самого ценного органа. Прошедшие через эти стадии люди рассказывают о спутанности мыслей, галлюцинациях, глухоте. Вазоконстрикция сменяется отчаянной попыткой организма согреть остывшие руки и ноги: кровь, до сих пор сосредоточенная вокруг внутренних органов груди и живота, а также мозга, вдруг устремляется по расширившимся сосудам к конечностям, и человеку становится... жарко. Помутнённый рассудок не позволяет воспользоваться этим внезапным согреванием для спасения; вместо этого замерзающие часто начинают раздеваться и оттого погибают быстрее.
В таком состоянии организм, как мобильный телефон, у которого садится батарейка, переходит в энергосберегающий режим: человек засыпает, а затем погружается в кому. Сердечный ритм нарушается, потом останавливается сердце. От кислородного голодания погибает мозг. Но на холоде — и это важно! — медленно идут не только процессы жизнедеятельности, но и процессы умирания. Это позволяет врачам реанимации вытаскивать с того света умирающих от холода в состояниях, в которых при нормальной температуре человека было бы не спасти.
Иногда это замедленное умирание от переохлаждение используют в медицине — правда, только в самых экстремальных случаях, для операций на сердце и мозге. Тело пациента охлаждают до 19-21 градусов. При такой температуре клетки потребляют меньше кислорода; это позволяет выключить из кровотока сердце или большую аневризму — патологическое расширение кровеносного сосуда. А чтобы пациент не дрожал на операционном столе, его заблаговременно погружают в глубокий наркоз. Охлаждают по-разному: обкладывают мешками со льдом, обдувают холодным воздухом, чаще всего — погружают в холодную (8—10°С) воду, а иногда охлаждают кровь вне тела с помощью трубок и специальных воздушных или жидкостных холодильников.
Глубокая гипотермия даёт врачам несколько лишних минут для того, чтобы провести операцию, невозможную при нормальной температуре тела. Когда операция закончена, телу возвращают нормальную температуру. Особенно легко такие манипуляции переносят младенцы.
