Роман великого писателя и выдающейся актрисы стал украшением XX века. Их странная связь длилась годы и ни к чему не привела. Зато остались его письма к ней, полные нежности и печали. Письма, ставшие символом настоящей любви.
Первая ночь
Они познакомились в 1938 году в венецианском ресторане «Лидо». Дитрих обедала в компании режиссера Джозефа Фон Штернберга, когда к их столику подошел элегантно одетый господин.
«Моя мать вообще не любила, когда с ней заговаривали незнакомые люди, но ее очаровал глубокий, выразительный голос мужчины. Она оценила тонкие черты его лица, чувственный рот и глаза хищной птицы, взгляд которых смягчился, когда он поклонился ей.– Позвольте представиться. Эрих Мария Ремарк. Моя мать протянула ему руку, которую тот учтиво поцеловал. Фон Штернберг жестом велел официанту принести еще один стул и предложил: – Не присядете ли к нам?
– Благодарю. Если милостивая госпожа не возражает. 
В восторге от его безупречных манер, мать слегка улыбнулась и кивком головы предложила ему сесть. – Вы выглядите слишком молодо для того, чтобы написать одну из самых великих книг нашего времени, – проговорила она, не спуская с него глаз. – Может быть, я написал ее всего лишь для того, чтобы однажды услышать, как вы произнесете эти слова своим волшебным голосом. Щелкнув золотой зажигалкой, он поднес ей огонь; она прикрыла язычок пламени в его загорелой руке своими тонкими белыми кистями, глубоко втянула сигаретный дым и кончиком языка сбросила с нижней губы крошку табака... Фон Штернберг, гениальный постановщик, тихо удалился. Он сразу распознал любовь с первого взгляда», – так описывала первую встречу пары дочь актрисы Мария Рива в книге «Моя мать Марлен».
У Дитрих и Ремарка было много общего. Оба – эмигранты, оба – известны и состоятельны. Оба переживают серьезный профессиональный кризис.
Ремарк уехал из Германии в 1932-м, когда роман «На Западном фронте без перемен», принесший своему автору любовь и признание миллионов, на родине писателя сочли оскорбительным. Основавшись в Швейцарии, он всеми силами пытался повторить успех своего бестселлера, пока безрезультатно.
Дитрих покинула Берлин двумя годами ранее: её работу в картине «Голубой ангел» заметили за океаном, после чего она, подписав контракт с голливудской студией «Paramount Pictures», отправилась покорять фабрику грез. Первое время дела шли хорошо: Дитрих стала звездой международного масштаба, фильмы с её участием собирали внушительную кассу. Все изменилось в 1935-м. Крест на карьере звезды поставила лента «Дьявол – это женщина».
Сюжет фильма бросал вызов традиционной буржуазной морали, на которую опиралась американская киноиндустрия тех лет, и вызвал негодование публики. Такой «успех» руководству Paramount был ни к чему. Кинопромышленники быстро переменились в своем отношении к актрисе: Дитрих больше не давали главных ролей, а позже она и вовсе стала персоной нон грата в Голливуде.
Словом, тем для беседы было предостаточно. Тогда, в вечер знакомства, Ремарк и Дитрих проговорили всю ночь.
Семья актрисы
После Венеции был Париж – номер в роскошном отеле «Ланкастер» и будуар Марлен, усыпанный белыми цветами сирени. Дальше – модный курорт Антиб, не менее фешенебельная гостиница и приморская романтика, несколько подпорченная тем, что на отдых с любимым Дитрих привезла всю свою семью.
Надо сказать, слово «семья» Марлен понимала весьма своеобразно. Помимо дочери-подростка, актрису сопровождал муж Рудольф Зибер, любовница мужа Тамара Матул и режиссер Фон Штернберг. Брак Дитрих давно уже носил формальный характер: Марлен прекрасно уживалась с супругом и его постоянной партнершей, и нисколько не скрывала от них своих любовных похождений. Так к «семье» актрисы присоединился Ремарк.
Наличие у возлюбленной супруга и прочих «родственников», разумеется, смущало писателя:
«Не бывает любви с довеском в виде семейного обоза». Но еще больше огорчало другое: пока Ремарк был занят работой, актриса сдружилась с американским послом в Великобритании Джозефом Кеннеди (отцом Джона Кеннеди). По свидетельству дочери Дитрих, мать с господином послом подозрительно много времени проводили вдвоем в раздевалке.
Ремарк прекрасно осознавал происходящее. По-видимому, он также понимал, что никогда не сможет «приручить» свою гордую «золотую пуму» – таким прозвищем писатель наградил любимую. Однако решиться на разрыв с Марлен он также был не в силах. Жгучая ревность стала постоянным спутником их отношений.
Письма любви
Как следует отдохнув на курорте, осенью того же года Дитрих снова отправилась в Лос-Анджелес. За океаном она тут же нашла себе новую пассию – актрисе не удалось устоять перед обаянием режиссера Орсона Уэллса.
Тем временем, роман с Ремарком продолжался, перейдя преимущественно в эпистолярную форму. Влюбленный литератор превратился из прозаика в настоящего поэта: длинные чувственные письма, которые он писал Марлен, сегодня считаются одним из главных его произведений.
«Пылкая моя, сегодня ночью я достал из погреба в скале самую лучшую бутылку «Штайнбергер кабинет» урожая 1911 года — из прусских казенных имений, элитное вино из отборного предзимнего винограда. С бутылкой и с собаками я спустился к озеру, взбаламученному и вспенившемуся; и перед собаками, и перед озером, и перед ветром, и перед Орионом я держал речь, состоявшую из считанных слов, — и тут собаки залаяли; они лаяли, а озеро накатило белый вал, поднялся ветер, и мы ощутили на себе его сильные порывы, Орион замерцал, словно брошь девы Марии, и бутылка, описав дугу, полетела сквозь ночь в воду, как приношение богам за то, что несколько лет назад они в этот день подарили мне тебя».
Триумфальная арка
Летом 1938 года пара снова встретилась в Антибе. Дитрих как обычно закрутила курортный роман – правда, на сей раз обошлось без мужчин. Её новой пассией стала авантюристка-путешественница, любительница яхт и самолетов, Джо Карстерс.
Пока его возлюбленная ночи напролет развлекалась со своей новой подружкой, Ремарк как мог боролся с приступами отчаяния. В ход шли старые проверенные методы: он всё чаще прикладывался к бутылке или пытался забыться в работе:
«Работать. Работать. Прочь от пумы! Прочь, прочь! В этом нет больше никакого смысла». 
Именно в этот период Ремарк приступил к написанию своего второго большого романа «Триумфальная арка», призванного разрушить его амплуа автора одной книги. Главного героя произведения, эмигранта из Германии по имени Равик, литератор «срисовал» с себя, а образ возлюбленной персонажа, красотки Жоан Маду, определенно повторял черты Дитрих.
«Красавица, возбуждающая и пропащая, с высоко поднятыми бровями и лицом, тайна которого состояла в его открытости. Оно ничего не скрывало и тем самым ничего не выдавало. Оно не обещало ничего и тем самым – все».
Новый свет
Наступил 1939 год. Ремарк и Дитрих прекрасно понимали, что начало войны, о которой так много говорили в последние годы, – теперь лишь вопрос времени. Оставаться во Франции было больше небезопасно.
Марлен использовала все свои связи, чтобы достать для семьи билеты на пароход, отплывающий в Штаты, Ремарк последовал за ней.
В Америке звездная пара обосновалась на Беверли-Хиллз, правда в разных домах. Писатель снял особняк прямо напротив жилища возлюбленной. Однако географическая близость не способствовала близости духовной. Дитрих, как и прежде, блистала на светских вечеринках и наслаждалась вниманием поклонников, Ремарк писал, изливая свою боль на страницах рукописи.
Наконец, терпению писателя пришел конец. Ремарк собрал вещи и переехал в Брентвуд, а спустя несколько лет, по совету друзей, отправился в самый подходящий для успешного литератора-иммигранта город – Нью-Йорк.
Увы, к несчастью для Ремарка, выкинуть Марлен из головы оказалось сложнее, чем сменить адрес. Их переписка продолжилась даже после того, как вышла «Триумфальная арка» и о стервозном характере Жоан Маду узнал весь мир.
«Ремарк изображает меня хуже, чем я есть, чтобы интереснее подать себя, и добивается желаемого эффекта. Я намного интереснее его героини», – писала возмущенная актриса. Однако отпустить своего самого преданного поклонника Дитрих так и не решилась.
В начале 50-х годов Ремарк будто бы оправился от наваждения. Писатель познакомился с актрисой Полетт Годдар, которая реанимировала уставшего романтика:
«Все нормально. Нет неврастении. Нет чувства вины. Полетт хорошо на меня действует». 
Надо ли говорить, что такой поворот событий не понравился Дитрих. Уязвленная «пума» принялась убеждать своего «друга по переписке» в том, что Полетт интересуют лишь деньги писателя. В ответ на это Ремарк предложил Марлен выйти за него. Дитрих отказала. А в 1958 году состоялась свадьба Ремарка и Годдар.
Последний роман XX века
Они продолжали общаться вплоть до смерти писателя в 1970-м году. После кончины Ремарка Годдар сожгла все письма могущественной соперницы. Однако послания, адресованные Марлен, остались целы и невредимы.
«Милая, дарованная Богом, – когда целыми днями лежишь в постели, когда все давно перечитано, являются толпы воспоминаний и уставляются на тебя. Я думаю, нас подарили друг другу, и в самое подходящее время. Мы до боли заждались друг друга. У нас было слишком много прошлого и совершенно никакого будущего. Да мы и не хотели его. Надеялись на него, наверное, иногда, может быть – ночами, когда жизнь истаивает росой и уносит тебя по ту сторону реальности, к непознанным морям забытых сновидений».
В предисловии к собранию писем Ремарка к Дитрих Вернер Фульд пишет:
«О борьбе, о сомнениях, о лжи и самообмане мы ничего не узнаем из его писем. Перед нами заклинания любви, для которой не было никакой почвы в реальной прозе жизни. Возникнув из глубины экзистенциального одиночества, эти письма были адресованы женщине, существовавшей исключительно в страстных желаниях Ремарка. Однако написаны они — и в этом тайна их особенно трогательной, нежной меланхолии, — написаны эти письма Ремарком, в сущности, себе самому. Это своего рода разговор с самим собой, сон наяву. Они, эти письма, не ждут и не требуют ответа; они — не известный до сих пор роман Ремарка, а по своей поэтической магии, по несокрушимой вере в колдовскую силу слова это последний любовный роман XX века».
