«Стреляет не ружье, а человек». Нужно ли ужесточать контроль за оборотом гражданского оружия — мнение охотоведа

Господин Золотов предлагает повысить минимальный возраст, с которого можно владеть оружием, до 21 года. А почему именно до 21? Почему не до 22? Любое решение должно быть чем-то подкреплено. А это предложение не «вяжется» ни с чем — в армию же призывают 18-летних, им дают в руки оружие. В чем здесь принципиальная разница? Я вот считаю, что возраст должен быть наоборот понижен — до 16 лет, а в северных районах — до 14.

По мнению главы Росгвардии, для получения охотничьего билета нужно пройти «курс молодого бойца». Мы что должны под колючей проволокой пролезать или гранату кидать? А если человек решил прийти в охоту в 60 лет или он — инвалид, или беременная женщина?

Кроме того, Золотов считает, что надо запретить частным клиникам выдавать медицинские справки на получение оружия. Получается, что в государственных медицинских учреждениях работают только честные врачи, а в частных — только жулики? Зачем мы тогда ходим лечиться туда?

Сейчас охотники получают карабин после пяти лет владения гладкоствольным оружием, а многозарядки — сразу. Но глава Росгвардии хочет, чтобы полуавтоматическое и гладкоствольное оружие выдавали только спустя пять лет ношения другого вида оружия. Надо понять, что стреляет не ружье, а человек. Убивают из совершенно разных видов оружия — данное предложение преступникам не помешает. 

Пункт про обязательное психологическое тестирование я тоже не понял: неясно ни в каком оно будет формате, ни чем будет отличаться от тех проверок, которые уже нужно проходить для получения справки.

Я считаю, что надо ужесточать контроль не за оборотом оружия, а за выдачей охотничьих билетов. Когда готовился Федеральный закон №209 «Об охоте», руководителем комитета природных ресурсов была госпожа Комарова, которая сейчас занимает должность губернатора Ханты-Мансийского автономного округа. Я был в рабочей группе и говорил ей, что мы не можем выдавать охотничьи билеты гражданам по заявительному принципу — то есть когда документ можно оформить за четыре дня, просто написав заявление (Сейчас это можно сделать в МФЦ или на сайте mos.ru. — Прим. ред.). Обучение будущих охотников сейчас абсолютно формальное: приходят люди, платят восемь тысяч рублей, подписывают бумажки о том, что прошли инструктаж, и получают ружье. Все. На этом этапе умалишенные не отсекаются.

Нужна совершенно другая система, при которой любого желающего иметь оружие будут специально обучать обращаться с ним. Потенциальный охотник должен посещать стрелковые и природоохранные мероприятия, а потом как минимум полгода ходить «кандидатом в охотники». Если бы напавший на школу учился в охотничьей среде, можно было бы понять, сумасшедший ли он. При такой системе человеку дают оружие на время обучения, но если он ведет себя неправильно, то билет не получает.

По-моему, давно пора понять: мы теряем охоту как отрасль экономики, опытные охотники уходят, потому что устают от бесконечной бумажной волокиты. При этом мы теряем не только людей, но и целую культуру. В идеале, сложности должны возникать только на этапе получения охотничьего билета, а пока Россия — единственная страна, которая дает разрешение не человеку, а ружью.

Что касается заявлений о полном запрете охоты (это предлагал политолог Сергей Марков) всем этим политологам стоит напомнить о сотнях тысяч людей, которые работают в системе охотничьего хозяйства. Как только закроют охоту, из чьего кармана будут платить этим людям? Они будут голодать? Взять, например, Хабаровский край — там огромное количество людей кормит свои семьи за счет охоты, рыбалки и собирательства. На какие средства они будут жить? Я вчера вернулся из Архангельской области, с побережья Белого моря. Там правительство еще в 2009 году запретило охоту на бельков с подачи «зеленых», приехала Лайма Вайкуле, облилась кетчупом — а в итоге вымерли 14 поморских деревень. 

Подготовила Кристина Боровикова

Больше текстов о политике и обществе — в нашем телеграм-канале «Проект “Сноб” — Общество». Присоединяйтесь

Вам может быть интересно:

• «Паства не хочет видеть меня либералом». Что бывает со священниками, которые поддерживают оппозицию
• Детский омбудсмен по Татарстану Ирина Волынец: Я предлагала запретить детям пользоваться соцсетями до 14 лет
• Что сейчас происходит между Израилем и Палестиной? Максимально подробное и понятное объяснение