Что сегодня происходит в ЭкоАльянсом – рассказал его директор Дмитрий Дружинин
Депутат Народного Хурала Бурятии и председатель Торгово-промышленной палаты республики Дмитрий Дружинин два года назад возглавил ООО «ЭкоАльянс». В компанию он пришел антикризисным менеджером, стоял вопрос о будущем не только регоператора, но и всей «мусорной реформы» в республике. На счету предприятия не было денег, собираемость платежей была низкой, подрядчики объявили забастовку – с чем пришлось столкнуться и как выйти из положения – в интервью Восток-Телеинформ.
-Дмитрий Александрович, в начале недели в Народном Хурале обсуждали ход мусорной реформы. Нашли ли вы понимание у коллег по Народному Хуралу и какие наиболее важные моменты отметили бы в работе оператора? Считаете ли его работу эффективной? Удалось ли добиться всего, что вы запланировали, когда возглавили компанию?
- Два года назад, когда я возглавил ЭкоАльянс, вопрос стоял несколько иначе – банкротить предприятие или вытаскивать? Моя позиция была однозначная: сохранить компанию, потому что система по обращению с отходами только начинала работать по всей стране, любое резкое изменение в этой области могло привести к необратимым последствиям. Мы бы просто завалились мусором в Бурятии, тем более, что примеры такие по российским регионам на тот момент уже были.
Обращение с коммунальными отходами и сегодня довольно острая тема, в силу вовлеченности абсолютного большинства населения, но все же градус напряжения уже гораздо ниже. И наш отчет показал, что предприятие стабилизировалось, мы сделали все необходимое для того, чтобы компания могла работать самостоятельно. Мы прошли сложный путь, я считаю, что поставленные задачи мы выполнили. Конечно, впереди еще много работы, но все они носят плановый характер, предприятию кризис сегодня не угрожает. Я считаю, это общая победа, в том числе, жителей и бизнеса Бурятии, которые поддержали работу по ответственному обращению с отходами.
СОРТИРОВКА И ПЕРЕРАБОТКА
- Конечно. Основная задача на тот момент именно в этом и состояла – чтобы максимально поднять собираемость платежей. Конечно, важно качество, мы эту работу ведем параллельно, но все же все изначально упирается в деньги – без финансирования мы бы вообще не смогли работать. Мы добились того, что финансовые средства стали поступать стабильно, у нас взаиморасчеты с подрядчиками тоже почти в полном объеме идут, они тоже работают со своей техникой и персоналом и сбоев практически уже не бывает. Так, за март мы собрали более ста миллионов рублей, притом, что наши собственные затраты, не считая долгов, составили порядка 93 миллионов рублей. На разницу мы гасим кредиторскую задолженность, которую мы получили в наследство еще от прежнего руководства. Мы планируем, что свои основные долги мы сможем закрыть к концу года.
Сейчас мы обсуждаем новый этап развития – переход от помешкового сбора мусор на контейнерные площадки в частном секторе. Здесь тоже есть сегодня определенные дискуссии, но моя личная позиция в том, чтобы вводить контейнерные сборы, ведь это более цивилизованный подход к обращению с отходами. Сегодня основная претензия тех, кто держится за помешковый сбор, в том, что контейнеры стоят далеко. По санитарным нормам такие площадки должны быть расположены не далее ста метров от дома. У нас, в условиях плотной застройки, удается установить контейнеры на расстоянии 200-400 метров, это вызывает напряжение, но с этим можно работать и мы это делаем. Не думаю, что это будет быстрая история, думаю, потребуется несколько лет для того, чтобы население привыкло и нужны под это ресурсы. Мы постараемся сделать так, чтобы процесс шел в максимально щадящем режиме.
- На совещании в Хурале Наталья Тумуреева сообщила, что на эти цели нужно не менее 2,5 миллиардов рублей. Реальна ли эта цифра?
- Сами расчеты вело Минприроды Бурятии, но у меня основания не доверять словам министра. Вероятнее всего, подсчитали число требуемых по нормативам контейнерных площадок и их среднюю стоимость. У нас почти вся Бурятия сегодня не имеет таких площадок. Безусловно, это большая для республики сумма, но нужно понимать, что мы находимся в стадии формирования новой системы по обращению с отходами. И нам нужны не только площадки и контейнеры, но и мусорные полигоны, мусоросортировочные комплексы, мусороперегрузочные станции, чтобы оптимизировать логистику для регионального оператора и снизить нагрузку на тариф и на население. Все это требует затрат - только один мусоросортировочный комплекс стоит от миллиарда рублей. Но цель у всех этих немаленьких трат одна – снизить нагрузку на экологию и свести е минимуму экологический ущерб, который копился годами. Без полигонов, без сортировки, без порядка в этой области рост свалок не прекратится, как бы хорошо оператор не вывозил мусор.
УГОЛОВНОЕ ДЕЛО И СУДЫ
- Мы с самого начала мы говорили о том, что не было состава преступления по части первой 247-ой статьи УК РФ, по которой меня пытались привлечь к ответственности. Мы пытались говорить об этом на всех этапах делопроизводства, но услышали нас только в суде. Есть решение пленума Верховного суда РФ, которое комментирует эту статью, и там прописано, что может действовать, «если было захоронение и транспортирование химических, радиоактивных или бактериологических отходов». Но мы ни один из этих видов отходов не возили, мы работали в рамках своей лицензии, наш уровень – отходы четвертого и пятого класса опасности. Почему следствие увидело там какой-то состав, я комментировать не могу, но хорошо, что суд рассмотрел объективно и вынес единственно верное решение.
- Может быть, просто искали крайнего?
- Наверное, в большей степени повлияло то, что эта история началась с «прямой линии» президента РФ Владимира Путина, так что начали активно искать виноватого. Но ситуация сама намного шире – ведь мы не раз к тому времени сами говорили о том, что в районе этой свалки в Селенгинске есть проблемы и большие. Почему там начали заваливать подъездную дорогу? Не потому, что регоператор недоработал, а потому что свалка недобросовестно содержалась. Эта свалка разрешенная и у нее есть, так сказать, хозяин, то есть ответственное лицо – в данном случае это БХК Восток, который владел этим земельным участком, а собственником земли является городское поселение «Селенгинское» Кабанского района.
Минприроды должно было выделить поселению субвенцию на содержание свалки и такое решение было принято, но только в инее 2021 года, а полгода до этого свалкой тоже кто-то должен был заниматься. То есть средства Минприроды своевременно не выделило, с Сергеем Матвеевым, который на тот момент возглавлял министерство, мы этот вопрос обсуждали неоднократно. Возить туда мусор было сложно – периодически дорогами там занимались мы, ЭкоАльянс, периодически мы просили об этом наших подрядчиков. Ведь на свалке нет шлагбаума, мусор туда возили не только мы, но все вообще – и население и Селенгинский ЦКК и многие другие предприятия. Если не ухаживать за свалкой, она может завалиться мусором очень быстро, что на тот момент и произошло. Думаю, проблеме просто было уделено недостаточное внимание со многих сторон, но, видимо, моя фигура была более интересной для поисков виноватых.
ЧТО ДЕЛАТЬ СО СВАЛКАМИ
- В Бурятии, по данным оценкам от 400 до 800 таких свалок. И практика показывает: ответственность за состояние земельного участка несет его собственник. Будь то муниципальное образование, Республиканское лесное хозяйство, бизнес или частники. Эта работа по выявлению несанкционированных свалок постоянно идет, мы ведем ее совместно с надзорными ведомствами. Мы принимаем участие в субботниках, месячниках чистоты, помогаем администрациям, причем нужно сказать, что свалки такие образуются годами на одном и том же месте – видимо, у людей такой менталитет и сложно перестроиться. Некоторые свалки мы вынуждены убирать через суд сами и потом также через суд взыскивать с собственника земель затраты. Эти судебные решения принимались еще в 2019 году, при предыдущих собственниках, которые даже в суд не ходили, когда там рассматривались эти дела. По таким решениям, в частности, мы должны убрать 23 свалки в Кабанском и Прибайкальском районе в районе Центральной экологической зоны Байкала. Для нас это стало большим сюрпризом, когда к нам пришли судебные приставы и сообщили об этом. Мы, как законопослушное предприятие, к исполнению решения суда приступили, но работа эта идет не так быстро, как хотелось бы, потому что, повторюсь, источников финансирования у нас на это нет. А ведь только на эти 23 свалки, по нашим подсчетам, нужно не менее 150 миллионов рублей.
Есть еще один большой пласт работы – с так называемыми санкционированными свалками, которые стоят где-то на балансе, но которые тоже нужно убирать и рекультивировать там территорию. Единственное, что подход к этому вопросу сегодня довольно спорный. Например, у нас было принято решение по Усть-Баргузинской свалке: ее решили убрать и вывезти на Гусиноозерский полигон, который, в итоге забили под завязку, там уже заканчивается место для хранения. А у нас на всю Бурятию только четыре полигона, если даже один закроется, это будет большой проблемой. Отмечу, что подобные вещи тоже очень сильно нагрузили регоператора и не давали ему развиваться. Просто никто не знал, какие были сложные стартовые условия на тот момент, когда я пришел в компанию. Там было все – и забастовки подрядчиков, и суды, и долги и из этого выйти не так просто.
- Дмитрий Константинович, а каких показателей нужно достичь, чтобы можно было сказать, что в Бурятии мусорная реформа идет успешно и удалась?
- В идеале, должно быть так, чтобы весь или максимально возможный объем сформировавшихся коммунальных отходов должен сортироваться и перерабатываться. Желательно при этом, чтобы в Бурятии тоже возникли свои пункты по переработке вторсырья - пока что у нас лишь где-то малый бизнес делает такие попытки, но объемы незначительные и подход не системный. Сейчас у нас пластик везут в Иркутск, стекло в Красноярск и так далее, а логистика с такими расстояниями сложная, поэтому как бизнес это пока не приносит большой прибыли. Но как только в регионе возникнет своя переработка вторсырья, это мгновенно станет интересным с экономической точки зрения.
Непростая у нас ситуация и с сортировкой. У нас было две сортировочные станции, но первую отдали под реконструкцию и под технопарк, чтобы площади не простаивали. Вторая сортировочная станция работает, но периодически ломается, ведь ее оборудование уже устарело, так что выполнить там какие-то более или менее значимые показатели проблематично. Доход от реализации вторичных ресурсов должен перекрывать затраты на сортировку, только в этом случае будет экономическая эффективность. И в принципе это возможно: мы запустили станцию на полную мощность, она работала в две смены два месяца и дала доходов 1,7 миллиона рублей при сопоставимых расходах. В общем, сработали «в ноль». Но после такой напряженной работы на станции произошла череда крупных поломок и ремонт занял 2,5 месяца. Так что нужны новые решения, одно из них – строительство полигона с современным мусоросортировочным комплексом. И это было даже более логично, чем сейчас, с точки зрения логистики. По такой схеме работает регоператор Приморского края, примерно так же нужно выстроить работу у нас.
Марина Денисова, Восток-Телеинформ.